DXIX

Помните, прошлую осень я проповедовал «весну». Она возбудила толки. Покойный министр В. К. Плеве сказал мне: «Вы хотите весну. А я предпочел бы лето, когда все созрело и плоды готовы». — «Но лета без весны не бывает», — ответил я ему. Действительно, до лета нам, пожалуй, далеко, но весна, кажется, наступает. Разве речь министра внутренних дел, сказанная 16 сентября, не веяние весны, не ясный ее признак? Она говорит об обществе, о земстве, о взаимном доверии, основанном на искренности. Она дает прекрасное настроение, повышает русского человека перед самим собою и перед властью. Эта сентябрьская речь сказана в теплый день и вовсе не глядела сентябрем.

Пушкин очень любил осень, как лучшую пору для творчества. Дай Бог, чтоб и эта осень была началом серьезного и прочного творчества, чтоб это творчество осталось в жизни нашей таким же хорошим и незыблемым, как хороши и незыблемы поэтические идеи нашего великого народного поэта, как незыблема вечная красота их. Ах, как это нужно! Как надоели обещания и то поверхностное творчество, которое напоминает присказку: мы там были, мед и пиво пили, по усам текло, а в рот не попадало. Это всего ужаснее так пить, что в рот не попадает; жажда остается, жажда увеличивается, начинаешь сердиться, браниться, нервы расстраиваются, и в голову лезет всякая бестолочь…

При нашей малой культурности и отсталости, при большой свободе вредить и мешать друг другу, крайние идеи чрезвычайно легко распространяются и находят себе фанатических поклонников. Единственное средство против этого — создать прогрессивный оплот, самодовлеющий, который дорожил бы своим целым и связью своих частиц и отстаивал бы мерный и просвещенный ход жизни с таким же убеждением, с каким мы отстаиваем свой дом, свои семейные интересы. Государственное дело должно бы войти в плоть и кровь русских граждан, оно должно бы сделаться каждому дорогим, как такое дело, которое каждому обеспечивает порядок, свободу и просвещение.

Надо создать для правильного и быстрого течения жизни такую гармонию, по крайней мере, заложить ее так глубоко и искренно, с такой верой в народ русский и в его образованную часть, чтоб это создание служило и воспитательным средством для грядущих поколений. Не столько министерство народного просвещения должно воспитывать, сколько самая жизнь, ее устои, ее разумная свобода, ее учреждения. Все эти толки, какие я читал о том, кто должен воспитывать в гимназиях, инспектора ли, директора ли, учителя ли или специальные наставники, всегда наводили на меня недоумение, и я не принимал никакого участия в подобных писаниях. Никакие гимназии и никакие университеты многого не сделают, если они действуют в тяжелой атмосфере, где нет взаимного доверия и взаимной, искренней помощи. Воспитывает не ленивое учение и не обманная наука, а учение серьезное и серьезная наука без всяких экивоков, требовательная и плодотворная. Мы дошли ведь до того, что стали радовать молодые поколения тем, что мы их совсем учить не станем. Мы думали этим завоевать их сердца и сделать их довольными. Мы думали, что наши дети переутомлены наукою, а они переутомлены совсем не наукою, а тою же самой безалаберностью, как и взрослые. Порядок вещей доходит до корня, до семьи. Расстраивая ее своими противоречиями, своим высокомерием, непоследовательностью, недоверием, он лишает возможности создать дисциплину, привить сознание долга, воспитать свободное патриотическое чувство.

21 сентября (4 октября), №10258