1. Материалистический монизм (вещизм)
1. Материалистический монизм (вещизм)
Коммунистический анализ капитализма в узких рамках материалистического мышления оказался неверен. Капитализм — это необязательно нищета рабочих. Ущербность капитализма не в низкой производительности труда по сравнению с социализмом, а в моральной деградации. Маркс также говорил об этом, но для него эта проблема имела второстепенный характер.
В результате целью коммунистического учения стало построение мещанского общества, что вполне естественно для материалистической идеологии. Многие скажут: «Как же? Ведь партия выдвинула столько выдающихся борцов, ведь велась борьба за нравственность!». Не партия, точнее, не идеология коммунизма выдвинула выдающихся борцов, а идеалы справедливости, веры в светлое будущее, как они были поняты простыми людьми. Когда надо было строить новое общество, возводить Днепрогэс, Беломорканал, защищать новое общество во время гитлеровского нашествия, поднимать страну из руин после Великой Отечественной войны, выдвигались самые достойные. Какие лозунги становятся главными? Поднимем! Защитим! Отстоим! Кто герой этого времени? Активист, приносящий на алтарь общественного благоденствия свою жизнь.
И вот новое общество построено, его независимость защищена. Какой девиз выходит на первый план? «Догнать и перегнать!». В чем нам догонять, а тем более перегонять Запад? Ведь мы были лучшими во всех областях, кроме одной — количества материальных благ на душу. И главной целью становится построение сытого мещанского общества, а главными героями этого общества — колбаса и хрусталь. Описывая советскую интеллигенцию, английский ученый Р. Саква пишет:
«…Коммунистический режим породил своеобразный парадокс: миллионы людей являлись буржуа по своей культуре и устремлениям, но были включены в социально-экономическую систему, отрицавшую эти устремления»[466].
В результате на практике с вещизмом в СССР боролись и осуждали, высмеивали мещанство, но в то же время фундаментом мировоззрения была материалистическая, а по сути — мещанская идеология. Конечно, все сказанное несколько упрощает дело. Если бы встретились ученые-обществоведы, то одни могли бы доказывать, что Маркс был гуманистом и выступал за всемерное раскрытие творческого потенциала человека, все это они подтвердили бы цитатами. Их оппоненты могли бы доказывать прямо обратное и также подтверждать свои утверждения цитатами.
Но основная масса народа академиками не являлась и положение коммунистической доктрины «прогрессивней тот строй, у которого выше производительность» понимала просто: у кого джинсы лучше, тот строй и более прогрессивен. А это, в свою очередь, вело к критическому настрою по отношению к социалистической системе.
Таким образом, в СССР сложилась раздвоенность базовой теории и практики. Образно говоря, мы пытались построить из деталей велосипеда книжный шкаф, при условии что отказаться от деталей велосипеда нельзя и их обязательно необходимо использовать при сборке шкафа. Естественно, что процесс такого ваяния был далек от эффективности.