Премиальные контуры сверхдержавы

Премиальные контуры сверхдержавы

На неделе между 12 и 18 июня. – Государственную премию РФ в обновленном формате получили: российский оркестр, татарский писатель, еврейский композитор, безымянный герой и русский патриарх.

Государственные премии РФ по новым правилам вручали второй раз, но подавалось все как в первый – торжественно, в прямом эфире федерального канала. И правильно. О прошлом годе мы еще не знали, в какой именно стране будем жить, федеральное послание было выдержано в прежнем стиле демократической риторики (борьба с налоговым терроризмом, свободный человек в свободной стране…), не определяло долгосрочных стратегических целей; только первая, пробная цитата из философа Ильина пробрасывала намек на возможные идеологические обстоятельства. В нынешнем году все стало на свои места; пафос энергетической сверхдержавы подкреплен ракетой «Булава»; демографическая политика напрямую соотнесена с государственными задачами удержания территории и военной мощи.

Я сейчас не обсуждаю, хорошо все это или плохо; хорошо – если история XXI века пойдет по силовому пути и ресурсные войны не миф церэушных vs эфэсбэшных политологов, а самая что ни на есть горькая реальность; плохо – если на самом деле тренд мировой истории сохранит свое глобальное направление и нашим детям нужно будет конкурировать в рамках открытой экономики, сохраняя свои национально-культурные корни в условиях всеобщего размыва. Я все-таки о другом. О том, как быстро, как отзывчиво реагируют мелкие элементы государственной жизни на появившееся притяжение крупной системы; как они охотно заряжаются ее энергией и встраиваются в общую модель. Не было вчера стратегии – и Госпремии сами себя ощущали как нечто межеумочное; появилась стратегия – и они тут же наполнились системным смыслом.

Лауреаты нынешнего года в большинстве своем безусловно заслуживали наград. И крупнейший наш музыкант Михаил Плетнев, героически, в невозможных условиях создавший роскошный Российский национальный оркестр. И любимый многими поколениями актер Баталов. И Патриарх Алексий II, помимо всего прочего так много сделавший для сбережения беспризорных детей. И два поименованных академика, и один академик тайный, не названный на церемонии – наверняка его военная разработка являет собою нечто выдающееся. Некоторые сомнения вызывает награждение авторов казанского балета про Юсуфа; все-таки это давняя работа, в свое время не допущенная отборщиками «Золотой маски» до основного конкурса. Но, во-первых, мы судить о достоинствах и недостатках «Юсуфа» не можем – не видели, а отборщики могли ошибаться. Во-вторых, не в искусстве тут дело; не было бы создателей «Юсуфа» – их следовало бы выдумать. Потому что именно эта номинация переключила Госпремию 2006 года в принципиально новый, идеологический регистр.

Перед нами, телезрителями, на сцене были не отдельные художники и ученые, а Представители, Образы государственной идеи. Дух безымянного военпромовского героя незримо реял над рядами кресел, в которых восседали статусные гости, и над красиво ряженными гвардейцами; чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей мы фиг вам отдадим.

Заслуженный актер, вспоминавший гонимую Ахматову, с которой он был биографически тесно связан, олицетворял собою неразрывную Традицию, ту самую преемственную историю, в которой горькая память о жертвах неотделима от гордости за свершения.

Российский национальный оркестр во главе с дирижером указывал на мировое значение русской культуры и ее связующую роль в нашем духовном пространстве.

Татарский балет, музыку к которому написал композитор по фамилии Любовский, подчеркивал идею национального и религиозного Мира: коранический Юсуф не противоречит библейскому Иосифу, что и отметил в своей речи композитор. А казанский поэт Ренат Харисов, видимо, автор либретто, не только произнес прочувствованную речь, в которой звучали до боли знакомые слова («ваше вдохновляющее выступление» и т. д.), но и огласил идейно выдержанный стишок в стиле Щипачева-Доризо-Острового, в котором примирялись национальные герои русского и татарского народа. Они, вообще-то, воевали друг с другом, но это «не вина, а скорее беда».

Что же до патриаршего куколя, то он знаменовал собою высоту морального авторитета, которая в нашем обществе по праву принадлежит русскому православному Патриарху. Главное, чтобы он не слишком жестко настаивал на экономической независимости церкви от государства, не требовал обратно отобранные церковные земли; так оно как-то спокойнее.

Чем не премиальный контур новой сверхдержавы, в которой наука глобальной энергии подкреплена, с одной стороны, безупречным и новаторским оружием, с другой – силой веры (или, по крайней мере, нравственности), а русская музыка с мировых высот привносит национально-религиозную гармонию в наше разнородное и богатое традициями общество? И какому же моральному уроду придет в голову подвергать деконструкции эту изысканную картину? Тем более что, повторяю, лауреаты и впрямь равнодостойны.

Но проблема не в том, нравится ли кому-то подобная модель присуждения Госпремий, в которой каждый отдельный лауреат значим не сам по себе, а в связи с общим идеологическим замыслом; проблема состоит в том, какое будущее мы себе готовим сегодня. Или мы движемся туда, где государство растерянно разводит руками, когда его просят определить предпочтения в области искусства: сами разберитесь, частным образом; я вот лучше систему грантов для научных лабораторий разработаю, продумаю поощрительную систему налогообложения для книгоиздателей, дам денег на продвижение национального искусства и литературы, позабочусь о библиотеках. А ставить акценты – ну, это не мое, увольте. Или мы направляемся туда, где частным образом культуру и науку стараются поощрять пореже, поскромнее, если государство попросит; само же государство не просто реализует политику в области культуры (то есть создает условия для ее автономного развития), а ведет четкую культурную политику, то есть поддерживает стили и тенденции, направления и мысли. В том числе премиальным образом. Я понимаю, что выбирать не хочется; как говорила одна моя знакомая в ответ на просьбу – выбери хоть что-нибудь: «Я выбираю молочный суп». А все равно придется.