Солидарность – условие революционного успеха

Солидарность – условие революционного успеха

Среди качественно новых элементов, привнесенных в общественную жизнь протестной волной начала 2005 года (когда за полтора месяца на улицы вышел миллион человек с четвертью, а за январь—июнь – и вовсе два с половиной миллиона), стала солидарность различных социальных слоев и групп друг с другом.

Протест пенсионеров против монетизации льгот поддержало большое количество людей, непосредственно никак не затронутых их фактической отменой, – студенты, инженеры, менеджеры достаточно активно участвовали в акциях протеста.

Это происходило даже в относительно сытой Москве, жители которой (чуть не написал «граждане» – ибо по сравнению с остальной Россией Москва действительно напоминает иное государство) и в самом деле в полном соответствии с официальной пропагандой в целом только выиграли от монетизации льгот. Как известно, на первом этапе монетизации льгот руководство Москвы за счет ее бюджета (в котором была пробита серьезная «дыра» и возник дефицит более чем в миллиард долларов) сохранило почти все действовавшие натуральные льготы. Однако москвичи, в первую очередь неимущие, все равно выходили на митинги протеста, защищая права обездоленных жителей других регионов России.

Да, в отличие от ближнего Подмосковья (напомню, что начавшийся в Солнечногорске протест стало невозможным скрыть, когда жители Химок стихийно перекрыли шоссе, ведущее не только в Санкт-Петербург, но и в международный аэропорт «Шереметьево-2») эти митинги были относительно немногочисленными и не могли изменить ничего в политике федеральных властей. Собственно говоря, они в этой политике ничего и не изменили, однако положили начало медленному, но весьма существенному изменению психологии россиян, в первую очередь их количественно преобладающей, малоимущей части.

Сегодня даже в Москве (в которой, несмотря на внешнее благополучие, бедно не менее половины населения) уже больше не странно тратить время и силы на выражение солидарности с посторонними людьми и на поддержку их борьбы за свои права. А ведь отвлечение сил от борьбы за свое существование по вполне объективным причинам в определенной степени противоестественно для неимущих! – да и для представителей «среднего класса», выбивающихся из сил ради покупки в кредит телевизора или стиральной машины, тоже.

Кроме того, помимо активной солидарности, заключающейся в каких-либо действиях, предпринимаемых людьми, весьма существенную роль играет и пассивная солидарность – брезгливый, но вполне сознательный отказ от сотрудничества с властью в тех или иных формах, начиная от недонесения и кончая проведением «итальянской забастовки» в ответ на те или иные требования властей.

Весьма симптоматичным представляется, например, поведение жильцов московского дома на улице Марии Ульяновой, в подвале которого находился знаменитый «бункер» Национал-большевистской партии. Несмотря на существенные неудобства, причиняемые его молодыми и не слишком приверженными общественным приличиям обитателями жильцам (по сравнению с «обычными» арендаторами подобных помещений – мелкими коммерсантами), никто из последних не обратился на них с жалобой в милицию. Представляется, что это было вызвано не страхом или пассивностью, но смутным сочувствием к странным молодым людям, самозабвенно занимающимся чем-то непонятным.

Инстинктивное отгораживание «своих», в качестве которых воспринимаются не только обычные добропорядочные граждане, но и вообще любые представители общества, от потенциального произвола правящей бюрократии представляется весьма существенным проявлением начальной, инстинктивной солидарности неимущих, которая будет достаточно быстро развиваться в солидарность политическую.

Эти процессы, несмотря на всю свою малозаметность, постепенно усиливаются.

Медленно и противоречиво, но все же возникает широкое пространство солидарности неимущих. Не сомневаюсь, что мы еще увидим в качестве массового явления, как случайная уличная толпа будет расступаться, пропуская преследуемого омоновцами агитатора, и смыкаться сразу же за ним, бестолково путаясь под ногами и самоотверженно, хотя и пассивно мешая – уже не стражам порядка, но служителям правящей бюрократии и представителям силовой олигархии.

Являясь отражением общего неприятия правящей бюрократии, низовая солидарность малоимущих кардинальным образом укрепит протест. Более того: именно эта солидарность со временем сделает протест непобедимым, попросту обессмыслив силовое давление правящей бюрократии на оппозиционеров.

Эта солидарность станет неиссякаемым источником кадров и организационных возможностей, питающим оппозицию, и цементом, скрепляющим ее сетевые структуры как между собой, так и с обществом. Именно солидарность, пусть инстинктивная и непоследовательная на первом этапе, сделает сетевые структуры оппозиции по-настоящему неотъемлемой частью общества.

Более того: соединяя различные разрозненные и обособленные группы российского общества и повышая тем самым его устойчивость, солидарность малоимущих станет, а точнее – уже сегодня, на наших глазах становится одним из критически важных факторов сохранения целостности России в условиях системного кризиса.

Помогая друг другу, мы из безликой толпы, из беспомощного населения, являющегося излюбленным объектом реформатствующих вивисекторов, становимся народом – сознательным хозяином своей исторической судьбы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.