3

3

Подмена понимания используется, в частности, лексикографической схоластикой, что упрощенно можно было бы показать на примере дилетанта, прислушивающегося к диалогу двух физиков (о квантах, а не о ресторанах), или человека, открывающего энциклопедию на своем родном языке на статье «Оператор Гамильтона», — и хотя сначала ему покажется, что, прочитав статью, он что-нибудь узнает о гамильтониане или даже поймет, что такое этот оператор, но если он не в ладах с математикой, он просто соскользнет к обычному синтаксису и ни до чего не сможет «додуматься». Я настойчиво пишу об этом, потому что хочу показать довольно простую вещь, о которой, однако, или говорят немного, или вообще ничего не говорят: «понимание», которое без (хотя бы капли) «интеллекта» невозможно, кажется нам (особенно в повседневных ситуациях) элементарным, но, по существу, это сложное и по-прежнему загадочное явление. Здесь следует сначала отметить, что «понимание» подлежит как внутри-, так и межвидовой градации (ступенчатости). Моя собака понимает, когда ее ждет прогулка, а когда вкусный кусок: понимает без языка, бихевиористически. Если бы — вздохнет специалист по AI — машина хотя бы без языка могла так себя вести… То, что могут такие «машины» (например, робот Винограда), происходит на уровне еще не совсем хорошо ползающего ребенка. Так могут понимать звери, а что касается людей, они тоже могут демонстрировать «понимание на соответствующем уровне» и даже (это удается студентам на экзаменах) могут создавать поведенчески-языковую видимость, что понимают заданные им вопросы, раз дают ответ, удовлетворяющий экзаменатора, но более тщательное изучение (что называется, «прижать виновного к стенке») покажет, что это была только видимость (например, заучивание фраз на память, а не «на ум», и т. п.). Помимо этого или параллельно этому случаются ситуации, в которых можно заметить, что в течение достаточно длительного промежутка времени происходит приближение к пониманию: что есть «так-то и так-то». Как известно, теорию относительности Эйнштейна («?ber die Elektrodynamik bewegter К?rper»[206]), первая редакция которой насчитывала едва пару страниц, его современники-ученые в одном смысле «понимали», а в другом «вообще не понимали», и, наверное, только Эддингтон заметил, что ее «понимало» тогда всего несколько физиков в мире. Здесь мы имеем дело с переходом от одних данных к другим в соответствии с последовательными и необратимыми шагами в процессе познания. Шварцшильд, немецкий астроном, создавший математическую модель черной дыры, сам не верил в эту дыру как в реальный объект астрофизики, и прошло немало времени, прежде чем астрофизики и космологи стали, вначале нерешительно, выдвигая гипотезы, а потом со все большей уверенностью признавать black hole одним из конструктивных элементов строения галактик. Дело не в том, что сначала люди «не хотят» или «не могут» поверить, а потом «изменяют вероисповедание» только потому, что растет число наблюдений, подтверждающих, что звезды с массой, впятеро превышающей массу нашего Солнца, после исчерпания всей имеющейся в их недрах атомной энергии сжимаются в точку, что это и есть коллапс, а потом появляются Хокинг и Пенроуз… Впрочем, речь не о черных дырах, а о мыслительном процессе, ведущем к утверждению, что они есть и должны быть. В 30-е годы доктор Людвик Флек (он был выходцем из Львова, но как урожденный Галиции времен Австро-Венгрии владел немецким языком и в Германии опубликовал свою работу, сейчас переиздаваемую в Базеле швейцарцами) описал процессы, приводящие в конце концов к возникновению (особенно в медицине, в которой он как микробиолог был сведущ) научного факта. Он считал, что в коллективе специалистов, вместе размышляющих над определенной, сначала даже туманной, не точно сформулированной темой (например, что представляет собой какая-либо болезнь или аллергия и т. п.), мысли, передаваемые от одного к другому, как бы непроизвольно «крепнут», «оформляются», и в результате коллективным убеждением выкристаллизовывается новый «научный факт». Хотя каждый, кто читал «Структуру научных революций» Куна с ее парадигмами, сразу увидит: если Кун преподнес преобразование «парадигм» как проект возникновения познавательных инноваций, то д-р Флек выразил этот процесс моделью «совместного вращения новых мыслей» в коллективе знатоков. То есть вывод таков: приходить к «пониманию» можно так или иначе, и одно толкование может стоить другого. Впрочем, не исключено, что представить «понимание» некоего конкретизируемого предмета лучше всего можно там, где этого предмета никто раньше не видел, никто его не понимал.