Бабочка машет крыльями в Бразилии, и кто-то в Техасе теряет работу

Бабочка машет крыльями в Бразилии, и кто-то в Техасе теряет работу

Сложная задача, которая стоит перед экономистами, вполне сравнима с той, с которой сталкиваются синоптики. По сути, им приходится решать две аналогичные фундаментальные проблемы.

Прежде всего, экономика, как и атмосфера, – это динамическая система. Каждый ее элемент влияет на все остальные, и система находится в бесконечном движении. В метеорологии это движение проявляется буквально, поскольку изменение погоды описывается в рамках теории хаоса – можно предположить, что взмах крыльев бабочки в Бразилии каким-то образом способен привести к торнадо в Техасе. Но, с определенной степенью допущения, можно сказать, что цунами в Японии или забастовка грузчиков в Лонг-Бич могут повлиять на то, найдет ли работу какой-нибудь житель Техаса.

Во-вторых, в прогнозах погоды начальные условия исходно точно не определены. Вероятностное выражение прогноза погоды («вероятность дождя – 75 %») возникает не вследствие случайности, присущей погоде. Скорее, это вызвано предположением метеорологов о том, что они используют неточные инструменты для оценки начальных условий и что поведение погоды (как следует из теории хаоса) в высшей степени чувствительно к изменениям начальных условий. Сходным образом, в экономическом прогнозировании качество исходных первичных данных также часто бывает достаточно плохим.

Однако в этой книге мы много говорим об успехах метеорологов. Очень многие прогнозы, начиная от траекторий ураганов и заканчивая изменением температуры в течение дня, стали значительно лучше, чем те, что были 10 или 20 лет назад. Это произошло благодаря повышению вычислительных мощностей, улучшению качественных методов сбора данных и старомодному упорному труду.

Но этого нельзя сказать об экономическом анализе. Любая иллюзия о том, что экономические прогнозы стали лучше, разбивается вдребезги о те ужасные ошибки, которые допустили экономисты перед последним финансовым кризисом{424}.

Хотя некоторые проблемы в работе метеорологов и напоминают проблемы экономистов – особенно когда мы говорим о динамической системе с неопределенными начальными условиями, – на стороне метеорологов выступает наука. Физика и химия явлений, подобных торнадо, довольно просты. Это не значит, что торнадо легко предсказывать. Однако у метеорологов имеется глубокое фундаментальное понимание и причин возникновения торнадо, и того, что заставляет их исчезать.

Экономика более пластична. Хотя экономисты и обладают достаточно четким пониманием основных систем, управляющих экономикой, причины и следствия часто пересекаются друг с другом, особенно во время раздувания пузырей или паники, когда система подвержена воздействию петель обратной связи, непосредственно влияющих на поведение человека.

Тем не менее, даже если разделить причины и следствия сложно, предпринимать такие попытки лучше, чем сдаваться. Давайте еще раз взглянем на то, что написал Хациус 15 ноября 2007 г.:

«Возможные убытки на рынке закладных представляют значительно бо?льшую угрозу для макроэкономики, чем принято считать… макроэкономические последствия могут быть значительными. Если инвесторы, использовавшие леверидж, столкнутся с совокупными убытками в 200 [млрд долл.], им придется компенсировать их объемом заимствований на сумму 2 трлн долл… Это будет серьезный шок… И легко представить, как он может привести к значительной рецессии или длительному периоду слабого роста».

По словам Хациуса, потребители пользовались слишком большим кредитом, чтобы заплатить за дома, стоимость которых из-за пузыря на жилищном рынке стала для большинства из них недоступной. Многие перестали платить по ипотеке, а это могло привести к еще более значительным потерям. Степень левериджа в системе могла бы лишь усилить эту проблему, парализуя кредитный рынок, да и всю систему финансовых услуг в целом. Шок может быть достаточно серьезным и подтолкнуть к возникновению сильной рецессии.

Именно это и произошло, когда разразился финансовый кризис. Прогноз Хациуса оказался не просто верным: в нем были правильно указаны причины кризиса и дано объяснение как причин, так и возможных последствий происходившего. Сам Хациус называет эту цепочку причинно-следственных событий «историей». И хотя эта история об экономике и управляется данными, ее корни лежат во вполне реальном мире.

Напротив, если вы будете рассматривать экономику как набор переменных и уравнений, не принимая во внимание ее фундаментальную структуру, то почти гарантированно ошибетесь и примете шум за сигнал, ошибочно заставив себя (и доверчивых инвесторов) думать, что вы создаете хороший прогноз, хотя на самом деле это не так. Давайте посмотрим, что произошло с одним из конкурентов Хациуса – компанией ECRI.

В сентябре 2011 г. ECRI говорила о почти гарантированной глубокой рецессии.

«Политики ничего не могут сделать для исправления ситуации, – утверждалось в заявлении компании{425}. – Если вы думаете, что происходящее сейчас – это плохое состояние экономики, то считайте, что вы еще ничего не видели». В интервью управляющий директор компании Лакшман Ахутхан предположил, что рецессия может начаться прямо сейчас, если уже не началась{426}. Компания обосновала свое заключение следующим образом:

«Наше мнение об угрозе рецессии основано не на одном или двух опережающих индексах, а на десятке специализированных показателей, в том числе долговременных основных показателях США… за которыми следует снижение еженедельных основных показателей и других, более коротких опережающих индексов. По сути, большинство надежных прогнозных индикаторов ведет себя так, как если бы мы находились на пороге полноценной рецессии»{427}.

Это заключение написано на профессиональном языке, однако ему недостает реальной экономической сути. Это – повествование о данных, как будто данные сами по себе способны вызвать рецессию, а не об экономике. Но компания ECRI гордится таким подходом. В 2004 г. в документе, адресованном клиентам, ее руководители писали: «Так же, как вам, чтобы ездить на автомобиле не нужно точно знать, как работает его двигатель, вам не нужно понимать все тонкости экономики для того, чтобы пользоваться сделанными нами выводами»{428}.

Подобные заявления становятся все более распространенными в эпоху Больших данных{429}. Кому нужна теория, когда у вас так много информации? Однако подобная точка зрения категорически неверна в области прогнозов, особенно экономических, где данные наполнены шумом. Статистические выкладки кажутся куда более убедительными, если они подкреплены теорией или хотя бы сопровождаются глубоким размышлением об их фундаментальной основе. Разумеется, в сентябре 2011 г. имелись причины для экономического пессимизма{430} – например, долговой кризис, разворачивавшийся в Европе, – однако ECRI даже не смотрела в сторону этих событий. Вместо этого она варила суп из случайных переменных, принимая совпадение за причинно-следственную зависимость{431}.

Следует отметить, что после прогноза ECRI в экономике действительно возникла поворотная точка – однако она была позитивной. Показатель S&P 500 набрал 21 % за пять месяцев после того, как после ECRI заявила о возможной рецессии{432}, а рост ВВП составил в последнем квартале 2011 г. неплохие 3 % вместо того, чтобы упасть в результате рецессии. ECRI пустилась в объяснения о том, что воздействие позитивных факторов усилилось в 2012 г., что невозможно было предсказать изначально{433}.