3

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

3

По своему герою, содержанию, духу социалистический реализм гораздо ближе к русскому XVIII веку, чем к XIX. Сами того не подозревая, мы перепрыгиваем через голову отцов и развиваем традиции дедов. «Осьмнадцатое столетие» родственно нам идеей государственной целесообразности, чувством собственного превосходства, ясным сознанием того, что «с нами Бог!».

Услышь, услышь, о ты, вселенна!

Победу смертных выше сил;

Внимай Европа удивленна,

Каков сей Россов подвиг был,

Языки, знайте, вразумляйтесь,

В надменных мыслях содрогайтесь;

Уверьтесь сим, что с нами Бог;

Уверьтесь, что его рукою

Один попрет вас Росс войною,

Коль встать из бездны зол возмог!

Знайте, языки, страна колосса:

С нами Бог, с нами; чтите все Росса!

Эти строки Г. Р. Державина – стоит чуточку подновить язык – звучат в высшей степени современно. Подобно социалистической системе, восемнадцатый век мнил себя центром мироздания и, вдохновляясь полнотой своих достоинств, «себя собою составляя, собою из себя сияя», предлагал себя в наилучшие образцы всем временам и народам. Его религиозное самомнение было столь велико, что он не допускал и мысли о возможности иных, чем у него, норм и идеалов. В «Изображении Фелицы», восхваляя идеальное царствование Екатерины II, Державин высказывает желание,

Чтоб дики люди, отдаленны,

Покрыты шерстью, чешуей,

Пернатых перьем испещренны,

Одеты листьем и корой,

Сошедшися к ее престолу

И кротких вняв законов глас,

По желтосмуглым лицам долу

Струили токи слез из глаз.

Струили б слезы, – и блаженство

Своих проразумея дней,

Забыли бы свое равенство

И были все подвластны ей…

Державин не может себе представить, чтобы «дики люди» – и Гунн, и Финн, и все прочие народы, окружившие российский престол наподобие интернационала, – отвергли это лестное предложение и не пожелали немедленно стать подвластными Екатерине, которая являет собой «небесну благость во плоти». Для него, как и для наших писателей, всякий, кто не хочет уподобиться предлагаемому образцу, кто не собирается забыть свое дикое «равенство» и принять даруемое «блаженство», – либо неразумен, не сознает собственной пользы и потому нуждается в перевоспитании, либо не добродетелен (выражаясь современным слогом – реакционен) и подлежит уничтожению. Ибо не было и нет в мире ничего прекраснее этого государства, этой веры, этой жизни, этой Царицы. Так полагал Державин, точно так же мыслит современный пиит, славословящий новое царствование почти державинским языком: