ГЛАВА 5 РАЗЖИГАЯ РЕВОЛЮЦИЮ

ГЛАВА 5

РАЗЖИГАЯ РЕВОЛЮЦИЮ

В 1995 году исламисты раскрыли свои карты как перед друзьями, так и перед врагами, проведя ряд дерзких операций, которые и стали драматическим началом продолжительной и беспощадной борьбы против правительств Египта и Саудовской Аравии. Кроме того, исламисты напомнили Пакистану о выгодности постоянной и искренней поддержки исламистского терроризма. Эффектные операции 1995 года оказали прямое влияние на политику трех важнейших правительств Сердца ислама: Каира, Эр-Рияда и Исламабада. Гамбит исламистов был откровенно террористическим — короткие вспышки яростного насилия, оказывавшие влияние на политику на высочайших уровнях. Во время проведения этой серии операций Усама бин Ладен закрепил свое положение выдающегося радикального исламистского лидера.

В начале 1995 года Усама бин Ладен находился в Хартуме — он входил в высшее командование Тураби, контролировавшее Вооруженное исламистское движение. Он вошел в число доверенных лиц Тураби, и при принятии решений к его советам и мнению всегда прислушивались. Бин Ладен сыграл важную роль в разработке стратегической кампании против главных союзников США в арабском мире — Египта и Саудовской Аравии. Именно в это время, хотя и находясь в тени Тураби, бин Ладен полностью закрепился на самой вершине власти в международном исламистском террористическом движении.

Другие ключевые игроки тоже поднимались к вершине. Наиболее значительными среди них стали Айман аль-Зава-хири и подчинявшиеся ему командиры египетских террористов. Эффектные террористические акты, возглавляемые ими, сплотили эту египетскую команду и сделали ее самой эффективной ячейкой исламистского движения. Завахири работал в самом тесном сотрудничестве с управляемой бин Ладеном системой поддержки — от учебных лагерей в Судане до материально-технической и финансовой поддержки за рубежом, — и благодаря этому Завахири и бин Ладен стали еще ближе. В конце 1998 года Завахири и его египетская команда стали главными командирами бин Ладена.

Решение развернуть стратегическую кампанию против Египта и Саудовской Аравии — которому немало содействовал бин Ладен, — было принято потому, что события в Саудовской Аравии 1994 года убедили руководство исламистов в том, что страна сейчас очень уязвима. Исламисты также знали, что, в отсутствие собственных серьезных проблем, Египет обязательно вмешается, чтобы обеспечить стабильность в Саудовской Аравии или помочь любому другому консервативному арабскому режиму, которому угрожает исламистский терроризм.

Эскалация терроризма в Саудовской Аравии стала прямым результатом развивавшегося в стране относительно ненасильственного кризиса. Этот внутренний кризис, связанный с вопросом престолонаследия, достиг кульминации, когда исламисты объявили о начале вооруженной борьбы. Как движение со своей идеологией и на теологической основе, исламисты чувствовали себя обязанными заранее объяснить причины своих решительных действий. Кризис начался с арестом в середине сентября 1994 года шейха Салмана бин Фахда аль-Удаха, харизматичного исламистского проповедника. Шейх Удах был одним из тех молодых и популярных лидеров, что вышли из низов бедуинского общества.

Это молодое поколение исламистов воспитывалось на примере поколения бин Ладена — молодых героев, участвовавших в афганском джихаде. Их движение плохо организовано, но зато сильное и сплоченное. Их лидеры — красноречивые харизматичные проповедники из народа, которые ищут себе приверженцев в местных мечетях, становятся популярными далеко за их пределами. К 1994 году эти саудовские «афганцы» и близкие им по духу воинствующие исламисты, включая ветеранов других арабских и палестинских террористических организаций, создали слабо организованную сеть террористических и военных ячеек, чтобы обезопасить себя от постоянного преследования тайной полиции Саудовской Аравии и готовиться к джихаду против династии аль-Саудов и поддерживающей ее американской армии, который, как они надеялись, вскоре начнется. Эта довольно-таки аморфная структура была для руководства террористов источником вдохновения и чувства поддержки.

Усама бин Ладен был как раз таким лидером народного исламистского движения в Саудовской Аравии. Его подвиги и беспрецедентный боевой опыт в Афганистане были известны всем. Он был харизматичным и красноречивым оратором, а его выступления, как отпечатанные, так и записанные на пленку, имели широкое хождение в исламистском подполье Саудовской Аравии. А большая цена, которую он заплатил за осуществление того, что считал истинно исламистской политикой, — потеря богатств и эмиграция, — еще сильнее повышала его статус. Находясь в изгнании в Судане, бин Ладен не забывал об исламистах Саудовской Аравии. Он организовал и поддерживал работу системы обеспечения для исламистов Судана, стран Персидского залива, а впоследствии — и Лондона. Хотя бин Ладен действовал из искренней доброжелательности, его авторитет среди саудовских исламистов рос. И чем чаще они обращали к нему взоры, тем более становились преданными ему.

Арест народного вождя шейха Удаха повлек за собой первый решительный шаг саудовских исламистов. Спустя несколько дней после ареста Удаха последовала первая угроза королевскому двору — впервые в Саудовской Аравии было опубликовано открытое обращение исламистской террористической организации. Эта организация, называющая себя «Батальоны веры», поставила властям страны ультиматум: шейх Удах должен быть освобожден в течение пяти дней или организация развернет террористическую кампанию против жителей Саудовской Аравии и американцев. В заключение обращения говорилось, что «весь Аравийский полуостров — открытая арена для джихада». Батальоны веры так и не осуществили свою угрозу. Их ультиматум был составлен из тщательно подобранных фраз — чтобы не возникало предположений, что шейх Удах и руководство исламистов действительно призывают к вооруженной борьбе или даже просто одобряют ее, — и отмежевывал исламистское руководство от саудовских моджахедов.

Но сам шейх Удах одобрял и узаконивал вооруженный джихад. Еще находясь в тюрьме, он в 1995 году начал передавать тайком на волю записанные на пленку проповеди, призывающие к усилению исламистского протеста против правящей династии аль-Саудов. 9–10 апреля последователи шейха Удаха опубликовали текст лекции, пленка с записью которой только что была передана из тюрьмы. Лекция, озаглавленная «Искусство смерти», освещала всю логику отношению между исламской и западной цивилизациями и подводила к провозглашению джихада против династии аль-Саудов. Содержалось в ней и оправдание этого вечного противостояния.

Шейх Удах доказывал, что условия в мусульманском мире, и особенно в Саудовской Аравии, делают неизбежной всеобщую вооруженную борьбу: «Современный мир толкает мусульман к овладению искусством смерти и делает из них сильных бойцов». Шейх Удах предупреждал о том, что мусульманская нация страдает «от политической неразвитости, экономической зависимости и военной слабости» из-за чего она не может «состязаться с другими на сцене большой жизни». Хотя нынешнее состояние мусульманской нации и может показаться необратимым, «эта религия доказала свою вечность», свой исторический характер и свою жизненность. Многие народы обрушивались на нее, но эти народы исчезли с лица земли, а ислам остался». Тем не менее, для верующих было жизненно необходимо обратить тенденцию вспять и спасти мусульманскую нацию. Удах подчеркивал, что общепринятых духовных методов — таких, как широкое проповедование ислама и его законов, — недостаточно для разрешения нынешнего кризиса. Обращение же к западным методам — «импорта технологий, системы производства и обучения специалистов» — тоже не поможет обратить тенденцию вспять. Шейх Удах признавал, что работа проповедников и учителей вроде него самого «может внести свой вклад, но не принесет нужных результатов. Все усилия наставников и проповедников, насколько бы велики они ни были, могут оказать воздействие лишь на небольшую часть мусульманской нации».

Шейх Удах подчеркивал, что только яростный джихад может очистить и омолодить мусульманскую нацию, сделав ее господствующей в современном мире: «Неизбежный удел этой нации — смерть, дающая жизнь, то есть джихад во имя Аллаха. Иначе она исчезнет с лица земли. Если мусульманская нация откажется от джихада, то Аллах накажет ее, сделав низшей среди народов. Как говорил Пророк, да пребудут с ним мир и благословение: «Если вы откажетесь от джихада и будете довольствоваться выращиванием растений, то Аллах сделает вас низшими среди всех, и вы останетесь такими, пока не вернетесь к своей религии и не провозгласите джихад во имя Аллаха»».

Шейх Удах предупреждал, что отказ от джихада в его первоначальном значении как бескомпромиссной борьбы в пользу современной его трактовки — то есть других форм ненасильственной деятельности — тоже опасен для самого выживания ислама: «Отказ от джихада во имя Аллаха и неверие в то, что он является частью исламского кредо, есть отступничество от ислама, ставящего человека вне мусульманства. Ведь сам Аллах Всемогущий без всякой двусмысленности повелел нам в Коране вести джихад. Это подтверждает благородный доподлинный Хадит,[6] и ислам никогда не укрепится без джихада».

«Искусство смерти» стало фатвой — то есть религиозным декретом, — призывающей к джихаду против саудовской королевской семьи. Шейх Удах постановлял, что отказ от джихада в пользу любой другой формы сопротивления есть отступничество — очень серьезное преступление по мусульманскому закону. У верующего не оставалось другого выбора, кроме как сражаться: всякий, кто считал себя мусульманином, должен был посвятить себя ведению джихада. Тысячи аудиокассет и брошюр с текстом лекции шейха Удаха подпольно распространялись по всей Саудовской Аравии, а в эмигрантские оппозиционные организации на Западе хлынул поток запросов на копии лекции из Саудовской Аравии.

Хотя шейх Удах и не упоминал особо династию аль-Саудов или Соединенные Штаты как главные цели джихада, его последователи читали это между строк. В Соединенных Штатах «Искусство смерти» распространялось со следующим комментарием: «Шейх Салман аль-Удах по-прежнему находится в заточении, вместе с сотнями других ученых Аравийского полуострова. Он был брошен в тюрьму трусливым режимом аль-Саудов — как полагают некоторые, по требованию правительства США».

Вскоре после опубликования фатвы шейха Удаха исламистские круги приступили к ее реализации — главным образом, готовя своих сторонников к преобразованию исламистского сопротивления в Саудовской Аравии. Важнейшая перемена произошла в позиции расположенного в Лондоне Комитета по защите законных прав (КЗЗП). В начале 1990-х годов КЗЗП был «модернистским» исламистским движением, усиленно создававшим себе образ «умеренного» исламистского движения на Западе. КЗЗП подчеркивал свою принадлежность к ненасильственной народной оппозиции правительству Саудовской Аравии. Активисты Комитета устраивали многочисленные сидячие забастовки и другие формы общественного протеста в Саудовской Аравии и в западных столицах, чтобы привлечь внимание западных средств массовой информации и смутить саудовское правительство, показывая, что Эр-Рияд не способен не только справиться, но даже скрыть существование широкой оппозиции. В то время КЗЗП был основной организацией, выступающей на Западе от имени саудовских исламистов.

Сразу после опубликования лекции шейха Удаха КЗЗП изменил свою политическую линию и стал подчеркивать, что подобных форм народного протеста теперь уже недостаточно, чтобы сбросить режим Эр-Рияда. Теперь их следовало использовать в качестве поддержки борьбе, которую вела узкая группа активистов, готовых пожертвовать всем, включая собственные жизни, ради дела исламизма. В середине апреля 1995 года КЗЗП опубликовал обращение, в котором подчеркивалась необходимость того, чтобы самоотверженная элита — моджахеды — возглавила борьбу против саудовского режима:

«Никто не сомневается в том, что единство и согласие Нации помогает законным лидерам, а также в том, что процесс реформ вызывает сочувствие во всех слоях общества. Но не в этом истинное испытание. Испытание это относится к тем, «кто готов к жертве». Эти сотни тысяч или, возможно, миллионы сторонников и сочувствующих не в состоянии представлять собой какую-либо реальную оппозицию, пока их не поведут на передний край борьбы те люди, которые уже готовы пожертвовать всем ради дела. Нужно приготовиться к таким жертвам, как арест, пытки и даже смерть, и принять их. Если эта группа лидеров не будет стойкой и непоколебимой, вся прочая поддержка ни к чему не приведет. Группа лидеров не обязательно должна быть многочисленной — подобно тому, как не была многочисленной и та группа, которой Аллах даровал победу в истории Давида и Голиафа».

Чтобы аудитория поняла, что главным в этом обращении была поддержка призыва шейха Удаха к джихаду, КЗЗП приводил акции протеста в цитадели шейха Удаха — Бурайдахе (Саудовская Аравия) — после его ареста в сентябре 1994 года в качестве примера умелого руководства и готовности к самопожертвованию. КЗЗП пояснял, что верные и преданные последователи шейха Удаха, готовые осуществить его призыв к джихаду, уже составляли часть той группы избранных, что была необходима для успеха: «Методы, которые перенимает сейчас правительство, не имеют никакого смысла, поскольку главное препятствие преодолено и группа лидеров уже сформировалась. Если бы тирания и угнетение были бы хоть как-то эффективны или служили бы какой-либо цели, то это стало бы очевидно после первого восстания в Бурайдахе».

10 апреля 1995 года исламистская организация, называющая себя «Исламское движение перемен/Крыло джихада на Аравийском полуострове», предупредила о готовящихся вооруженных выступлениях против американских и британских сил по всему Аравийскому полуострову и против династии аль-Саудов. В коммюнике заявлялось, что западные военные части должны покинуть Аравийский полуостров до 28 июня 1995 года. В противном случае американские и британские отряды становились законным объектом джихада. Королевская семья обвинялась в том, что она обратила ислам на службу «силам крестоносцев» — что проявлялось в политических чистках и преследовании видных мусульманских проповедников и учителей. Коммюнике «Исламского движения перемен» было выпущено в поддержку находящихся в тюрьме исламистских лидеров.

«Искусство смерти» шейха Удаха, поддержка КЗЗП и коммюнике «Исламского движения перемен» отражали решение руководства исламистов Саудовской Аравии обратиться к джихаду как к единственному способу свергнуть королевский режим. И это не была пустая угроза. На протяжении нескольких лет от 15 до 25 тысяч саудовских исламистов (плюс около 5 тысяч саудовских «афганцев») проходили обучение и экипировались в лагерях в Иране, Судане, Йемене, Пакистане и Афганистане. А разветвленное исламистское подполье в Саудовской Аравии объявило о своей готовности поддержать этих моджахедов.

Но саудовским исламистам пришлось отложить свои планы. В конце июня 1995 года вся исламистская элита была целиком занята гораздо более важной операцией, направленной против другого смертельного врага Тураби — Египта, — хотя из соображений безопасности саудовские исламисты ничего не знали об этой операции. Подполье, находящееся под постоянной угрозой раскрытия, арестов, пыток и предательства, нельзя было информировать о важной операции, которую готовила другая террористическая группировка. Из Хартума и Тегерана лишь последовали указания ждать сигнала к выступлению, и саудовские исламисты, благодаря жесткой дисциплине, царившей в системе поддерживаемого на государственном уровне терроризма, подчинились приказу.

Покушение на президента Хосни Мубарака в Аддис-Абебе (Эфиопия) 26 июня 1995 года стало вехой в развитии борьбы исламистов за установление контроля над арабским миром и Сердцем ислама. Операции такого уровня, даже если ответственность за них берут на себя загадочные террористические организации, на самом деле являются орудиями государственной политики и осуществляются в интересах высочайших эшелонов власти государств, поддерживающих терроризм. Попытка покушения — стратегический гамбит, поддерживаемый Суданом и Ираном, — имела локальные и долгосрочные последствия. Хотя президент Мубарак уцелел и народное исламистское восстание, предусмотренное заговорщиками, в Египте поднять не удалось, попытка покушения дала сильный импульс подъему исламизма в регионе.

Эта дерзкая операция была предпринята по двум причинам: 1) чтобы воскресить вооруженную борьбу исламистов на Ближнем Востоке, в особенности на Аравийском полуострове — крах или нейтрализация Египта рассматривались как необходимое условие любого значительного успеха; 2) чтобы пресечь назревающий среди руководства египетских исламистов раскол — то есть борьбу за власть и почести среди находящихся в эмиграции лидеров, — пока он не перекинулся и в Египет.

Как египетские исламисты, так и финансирующие их государства были полны решимости убить Мубарака — его режим постоянно напоминал исламистам о неудачных попытках свергнуть поддерживаемое США правительство. После того, как в 1981 году его предшественник, Анвар Садат, был убит террористами, Мубарак не только укрепил свою власть, но и начал яростное преследование исламистов в Египте. При его правлении Египет стал главной силой в консолидации арабов, выступавших против Ирака во время войны в Персидском заливе. Мубарак неоднократно подчеркивал свою решимость поддерживать любое арабское консервативное правительство в борьбе против исламистов, даже если для этого придется задействовать египетские экспедиционные войска. Мубарак воплощает в себе арабского лидера, пользующегося поддержкой Запада, и исламисты были уверены, что его убийство сможет расшатать само понятие о подобной политике. С учетом настроений, царивших на исламистском Ближнем Востоке, резкая реакция Каира даже в случае провала операции все равно могла послужить целям исламистов — египетские исламисты должны были либо сплотиться в ответ на успех, либо объединиться общим чувством мученичества в случае возмездия со стороны органов государственной безопасности. Между тем, как полагало руководство исламистов, Каир будет слишком занят борьбой с террористическими операциями — как успешными, так и нет, — чтобы защищать консервативные режимы Аравийского полуострова.

Операция в Аддис-Абебе стала итогом длительных дискуссий на высочайших уровнях поддерживающих терроризм государств и исламистского террористического движения. Участвовал в этих обсуждениях и Усама бин Ладен. Хотя ответственность за операцию взяла на себя «аль-Джамаа аль-Исламия» — организация шейха Омара Абдула Рахмана, — заявив, что сделала это для решения внутренних проблем Египта, на самом деле операция была международным предприятием.

В это время Судан гораздо активнее, чем Иран, выступал против прозападных режимов, особенно Египта. Судан непосредственно участвовал в экспансии вооруженных выступлений исламистов по всему Египту. Суданские официальные лица, включая Хасана аль-Тураби, осуществляли жесткий контроль над тайными операциями исламистов, как на стратегическом, так и на оперативном уровне.

Начиная с осени 1994 года, Тегеран, Хартум и руководство ВИД неоднократно санкционировали разработку планов убийства Мубарака. К примеру, исламистским организациям в Италии и Боснии накануне запланированного на ноябрь 1994 года визита Мубарака в Италию было поручено подготовить покушение на него. Однако исламистские организации в Италии уже находились под пристальным вниманием органов безопасности, и заговор был раскрыт и сорван. Затем была активизирована одна из лучших исламистских ячеек в самом Египте — по сути, ее принесли в жертву приказам Хартума: убить Мубарака и поднять народное восстание. Эта ячейка оправдала возложенные на нее ожидания, поскольку за первые три недели января 1995 года ее члены произвели три решительные попытки убить Мубарака. Но к тому времени костяк ячейки был ослаблен, а лучшие террористы находились в бегах. Опасаясь, что раскрытие планов убийства президента может поколебать стабильность режима, официальный Каир решил умолчать о них. Тем временем руководители этой террористической организации благополучно бежали в Судан — через другие арабские страны. А в ходе безжалостных облав, проведенных египетскими органами безопасности, пострадали другие исламистские организации, совершенно не причастные к этим покушениям.

Когда эти египетские террористы прибыли в Хартум, старшие сотрудники разведок, работающие с ВИД, особенно эксперты иранской контрразведки, потребовали провести тщательный анализ как целесообразности дальнейших попыток убийства, так и особенностей январских операций. В результате тщательного исследования было решено, что в принципе, учитывая общую динамику политических процессов на Ближнем Востоке и особенно ход исламистской борьбы в начале 1995 года, убийство президента Мубарака является неотложной задачей.

Но аналитики оставили нерешенными два важных вопроса, перенеся их на последующие исследования. Первый вопрос заключался в способности исламистской сети Египта противостоять массовым репрессиям, которые неизбежно последуют после любого покушения на жизнь Мубарака — даже неудачного. Второй вопрос касался уверенности экспертов иранской разведки в том, что в ряд исламистских ячеек Египта проникли агенты госбезопасности и последующие их планы будут сорваны из-за предательства. Иранские эксперты порекомендовали для всех последующих операций стратегической важности использовать только ячейки высочайшего уровня. Это ставило крест на проведении операций в Египте, потому что местным террористическим организациям нельзя было больше полностью доверять.

Рассмотрев эти заключения, Тураби решил обсудить спорные вопросы с известными лидерами египетских исламистов прежде, чем будет определена какая-либо стратегия. В марте 1995 года Тураби созвал чрезвычайную конференцию в Хартуме, в которой участвовали три ведущих египетских командира: доктор Айман аль-Завахири — руководитель расположенной в Женеве организации «аль-Джихад», выступавшей тогда в роли центра подготовки важнейших операций в Соединенных Штатах и на Американском континенте в целом; Мустафа Хамза — старший командир хартумской «аль-Джамаа аль-Исламия», отвечавший за подготовку кадров для проведения операций в Египте; и Рифай Ахмад Таха — старший командир пешаварской «аль-Джамаа аль-Исламия», отвечавший за подготовку исламистов в лагерях Пакистана и Афганистана.

Несмотря на натянутые отношения между этими командирами, все трое объявились на чрезвычайной конференции Тураби. Открывая встречу, Тураби заявил, что единственный вопрос, подлежащий обсуждению, — это исламистская революция в Египте. Все будущие операции — такие, как подрывная деятельность в Саудовской Аравии, — следовало рассматривать на основе критерия воздействия, которое они могли оказать на революцию в Египте. А все разногласия между египетскими командирами должны были быть разрешены, чтобы этот раскол не перекинулся на террористические организации Египта. Тураби был уверен, что образ действия исламистских организаций следует резко изменить, чтобы нейтрализовать эффект недавних столкновений с органами безопасности, в результате которых движение в отдельных частях Египта было полностью парализовано.

Тураби и три египетских командира решили, что последние трое должны сформулировать долгосрочную стратегию исламистской революции. Египтянам также было поручено составить обстоятельную заявку, определявшую их потребность в оружии и деньгах на следующей стадии вооруженной борьбы исламистов, и предоставить ее на следующей ассамблее КАИН, открытие которой было намечено на конец марта 1995 года в Хартуме.

На встрече Тураби с тремя командирами впервые был поднят вопрос о крупной операции по убийству президента Мубарака с использованием высококвалифицированных кадров со всего мира. Египетские командиры согласились с тем, что если убийство выльется в крупномасштабное народное исламистское восстание в Египте и будет способствовать успешному проведению других операций исламистов на Ближнем Востоке, то оно стоит серьезных усилий и неизбежного риска. Хотя Тураби и одобрил эти выводы, сами египетские командиры не могли решиться на проведение операции — конечное решение предоставлялось принять государствам, поддерживающим терроризм.

Понимая, сколько потребуется людей и средств, Тураби решил поднять этот вопрос на конференции КАИН в Хартуме в конце марта 1995 года. Заседания в Зале дружбы привели к формулировке стратегии подъема революционной и террористической деятельности исламистов в мире. Тураби пригласил на конференцию Усаму бин Ладена и Мустафу Исмаи-ла Утхмана из суданской разведки. Мохаммад Сайд Наамани из иранской разведки — эксперт по Алжиру и Северной Африке — представлял Тегеран. В числе других руководителей и командиров были Имад Мугниях и Наим Кассим («Хизбалла»), Фатхи Шкаки (палестинский «Исламский джихад»), Мусса Абу Марзук и Мухаммад Неззал («ХАМАС»), Адриан Саад-ад-Дин («Международное мусульманское братство»), Абдул-Маджих аль-Зандани (Йемен) и несколько североафриканских исламистов.

Участники заседаний в Зале дружбы обсудили все аспекты возможности убийства Мубарака за пределами Египта. После длительных дискуссий они дали свое благословение на решительную попытку убить Мубарака и поднять широкое народное исламистское восстание в Египте, в котором приняло бы участие все международное исламистское движение. Они подчеркивали, что каирский режим может быть свергнут в результате долгой борьбы хорошо подготовленными моджахедами, а не народной яростью. А когда Каир начнет бороться за свою жизнь, ему уже будет не до свержения режимов в Саудовской Аравии и других странах Персидского залива. Следовательно, для падения правящего режима Саудовской Аравии было необходимо падение или, по крайней мере, нейтрализация Египта.

Первоначальные планы операции были созданы в апреле, на консультациях между египетскими командирами и многочисленными экспертами. Мустафа Хамза был назначен главным командиром на время восстания в Египте. Он должен был лично наблюдать за подготовкой кадров, поступлением материально-технического обеспечения в Судан и переправкой их контрабандой в Египет. Но решение о том, кто будет руководить операцией покушения, так и не было принято.

С самого начала Тураби предпочитал видеть в это роли Завахири, хотя египетский врач был полностью занят подготовкой новой волны террористических актов в Соединенных Штатах. Тураби и Завахири прониклись сильным личным взаимным доверием в Сомали осенью 1993 года, когда Завахири, старший полевой командир, руководил смертельными схватками с американскими войсками. У исламистов было немного руководителей с такими способностями, как у Завахири. Кроме того, его превосходная штаб-квартира с дополнительными сооружениями по всей Западной Европе и в Боснии и Герцеговине считалась безопасной от проникновения врагов. У Завахири были хорошие связи с другими исламистскими формированиями, в частности, с многочисленными арабскими «афганцами». Поскольку отвлечение внимания Завахири на Мубарака могло бы негативно сказаться на чрезвычайно важных операциях в Соединенных Штатах, Тураби решил рассмотреть этот вопрос в личном разговоре с египтянином.

В конце мая Тураби отправился в Париж, якобы на лечение. Оттуда он совершил короткую тайную поездку в Женеву, чтобы встретиться с Завахири. После долгих дискуссий они оба согласились, что руководить операцией по убийству Мубарака должен Завахири. Они решили, что покушение должно совершиться в Аддис-Абебе в конце июня, bq время Африканского саммита. Чтобы подчеркнуть важность операции, Тураби встретился с ближайшими помощниками Завахири и пообещал им всю необходимую помощь. Завахири быстро начал приготовления. Он должен был проводить операцию под знаменем организации «Авангард победы», под прикрытием которой он действовал в Сомали, — это должно было открыть его имя египетскому правительству.

В последние дни мая Завахири созвал встречу террористов-экспертов в Фернье-Вольтер — небольшой деревушке на франко-швейцарской границе. Место было выбрано для того, чтобы заговорщики могли в мгновение ока скрыться бегством во Францию, если бы вдруг что-то пошло не так. Список участников отражал важность мероприятия. Возглавляли встречу Завахири и Мустафа Хамза. Хамза прибыл в Женеву с суданским паспортом и под ложным именем. Заместитель Завахири — Фуад Талат Квассим, живший тогда в Копенгагене, — послал на встречу своего командира по террористическим операциям. Ахмад Шауки аль-Исламбули тоже прислал из Пешавара своего представителя. Сын Сайда Рамадана, духовного лидера террористического движения Завахири, который жил тогда в Германии, но служил имамом в небольшой мечети в Швейцарии, прибыл лично. Мечеть Рамадана использовалась египетскими и североафриканскими исламистами как центр для тайных встреч. На последующих заседаниях также присутствовали старшие руководители арабских «афганцев», командиры из Западной Европы (по преимуществу алжирцы) и многие другие старшие командиры из Афганистана, Пакистана и Европы.

На первой встрече командиры египетских террористов приняли решение об основной тактике поведения в Аддис-Абебе и о том, какие резервы следует использовать в этой важнейшей операции. Они решили, что команда высококвалифицированных «афганцев», включая старших офицеров (как продолжавших служить, так и ушедших в отставку), составит особый планировочный отдел под руководством Исламбули и его представителей, пребывавших тогда в Швейцарии.

Во время второго тура встреч, на которых участвовали и члены других организаций, участники определили роль всех остальных ячеек и их региональных резервов. Завахири беспокоило то, что его занятость подготовкой покушения может сорвать начало террористической кампании на Западе, особенно в Соединенных Штатах. Он попросил командиров алжирских «афганцев» ускорить осуществление их собственных планов в Европе, чтобы обеспечить непрерывность нанесения террористических ударов. Алжирцы согласились, о чем свидетельствовали взрывы в парижском метро 26 июля 1995 года. Хамза тут же вернулся в Судан, чтобы отобрать специалистов и усовершенствовать системы подготовки. Две недели спустя он доложил, что система в основном уже готова. Тем временем команды Исламбули в Пешаваре и Хартуме разрабатывали подробный, сложный оперативный план.

Когда первоначальные приготовления были завершены, Завахири 12–19 июня совершил инспекционную поездку в Судан и Эфиопию. Завахири и Хамза очень подробно изучали ход подготовки как к операции в Аддис-Абебе, так и к исламистскому восстанию в Египте. Было очевидно, что подготовка к покушению на жизнь Мубарака наполняла исламистов Египта чувством единения. Полковник Мухаммад Маккави, который вышел из Авангарда победы в августе 1993 года из-за разногласий с Завахири по поводу стратегии исламистской революции в Египте, теперь встретился с Завахири и Хамзой, поклялся в верности и предоставил формирования своего движения «аль-Джихад» в распоряжения Хамзы.

Используя фальшивые документы и при помощи сторонников Тураби в рядах эфиопского «Исламского джихада», Завахири совершил короткую тайную поездку в Аддис-Абебу, чтобы увидеть места будущих ударов собственными глазами. Затем он вернулся в Хартум, чтобы рассмотреть тонкие детали оперативного плана. Удовлетворенный, Завахири встретился с террористами, которых готовили к операции. Он произнес страстную речь, подчеркивая важность операции и мученической смерти. Особо он остановился на высоком уровне профессионализма, необходимом для успеха операции.

Завахири вернулся в Швейцарию убежденным в том, что операцию ждет успех. Для окончательного утверждения он пригласил своих ближайших египетских друзей — Мустафу Хамзу и Фуада Талата Кассима — на встречу в Женеву 23 июня. Они несколько раз прошлись по всем деталям операции, внимательно изучили все возможные удачные и неудачные исходы, а затем решили дать сигнал к началу действий своим сетям как в Аддис-Абебе, так и в южном Египте. Поворота вспять уже не было. Успех операции теперь зависел преимущественно от профессионализма исполнителей.

Чтобы повысить шансы на успех, Хамза и другие организаторы ударных отрядов набирали исполнителей из рядов хорошо подготовленных бойцов, уже проверенных иранской разведкой. Летом 1995 года всех кандидатов уже обучали эксперты Иранской революционной гвардии в лагерях «аль-Кудс» к северу от Хартума. Организаторы решили использовать кадры международного батальона ИРГ, потому что иранская разведка неоднократно проверяла их надежность. Чтобы еще больше повысить шансы на успех операции, отряды были набраны из бойцов специальных отрядов, в которые входили египетские, суданские, алжирские и эфиопские «афганцы». Таким образом западным разведкам было бы гораздо труднее проникнуть в их ряды или догадаться об истинной цели операции, когда они начнут разворачиваться за границей.

Оперативный план предусматривал возможность использования бомбометателя-самоубийцы. На эту роль был выбран араб, который только что закончил школу в Афганистане, где под знаменем Авангарда победы готовили террористов-самоубийц. Изначально этот человек вызвался добровольцем на операцию в Палестине. В Судане его тренировали специалисты палестинского «Исламского джихада» под тщательным надзором иранских экспертов. И лишь примерно за неделю до операции кандидату сообщили, что он примет участие в попытке убийства Мубарака.

Тем временем в середине июня Хамза следил за отбором бойцов для ударных отрядов. К этому времени оперативный план Исламбули был в принципе принят, и, соответственно, проводился отбор исполнителей и организовывалась программа их особой подготовки. Террористов, отобранных для операции, перевели в другой лагерь — возле деревни Канго, примерно в сорока милях к югу от Хартума. Именно здесь проводилась окончательная, конкретная подготовка террористов и объяснение им деталей их заданий.

Оперативный план основывался на скоординированной работе трех отдельных команд. Первой командой был диверсионный отряд. Он должен был обстрелять из стрелкового оружия сопровождение Мубарака — с крыш зданий, стоящих вдоль дороги, ведущей из аэропорта в переговорный центр. Предполагалось, что, попав под обстрел, все сопровождение замедлит движение или даже остановится. Воспользовавшись этим замешательством, второй отряд приблизится к центру сопровождения и обстреляет автомобиль президента из ручных противотанковых гранатометов, полностью уничтожив его. На случай, если в машину президента попасть не удастся, второй команде было приказано обстрелять автомобиль любого египетского официального лица. Превосходные источники в египетских органах безопасности (включая телохранителей Мубарака) предоставили информацию для третьей команды. Планировщикам сообщили, что водитель Мубарака получил инструкцию в непредвиденном случае «прорваться через контрольно-пропускные пункты и мчаться на полной скорости во что бы то ни стало». Третья команда должна была вступить в действие в случае, если первые две команды потерпят неудачу, а водитель Мубарака сможет прорваться вперед. Помощники Исламбули полагали, что, благополучно выбравшись из переплета, шофер Мубарака неизбежно расслабится и, возможно, даже сбросит скорость. В этот момент напичканная взрывчаткой машина с террористом-самоубийцей за рулем приблизится к автомобилю президента и либо протаранит его, либо взорвется поблизости. Во всяком случае, эксперты по взрывным устройствам заверили Исламбули, что ни один автомобиль в мире, как бы хорошо он ни был бронирован, не уцелеет после взрыва на таком близком расстоянии.

Насколько сильно Тураби и руководство египетских исламистов желали убить Мубарака, можно было увидеть по предварительным действиям. В конце апреля — уже после составления первоначального плана в Судане, но за месяц до соглашения, достигнутого в Женеве в конце мая, — исламисты уже начали подготавливать систему материально-технического обеспечения и разведки в Аддис-Абебе.

Сначала небольшая команда, состоящая из офицеров суданской разведки и членов эфиопского «Исламского джихада», включая крайне опытных «афганцев», подыскала место для главной полевой базы. В конце апреля они арендовали виллу, которая должна была стать штаб-квартирой и тайным складом оружия.

В мае, когда подготовка уже приобрела конкретный характер, приготовления в Аддис-Абебе ускорились. Отряд из десяти заговорщиков отправился из Хартума в Аддис-Абебу. Их первой задачей (выполненной во второй половине мая) было выбрать возможное место для нападения и для развертывания бойцов. Они составили подробные карты всего района. При помощи эфиопских исламистов суданцам удалось найти источники в эфиопских органах безопасности. Эти офицеры снабдили команду подробной предварительной информацией о схеме проведения саммита, равно как о перемещениях и системе охраны всех участвующих в нем лиц.

В начале июня, когда было получено добро на проведение операции, команда из десяти человек переключила внимание на переправку на свою виллу оружия и взрывчатки. Кроме того, суданские террористы при помощи офицеров эфиопской госбезопасности подыскивали безопасные позиции для разворачивания трех вооруженных отрядов, а также обдумывали схему их безопасного бегства после завершения операции. Связи, установленные с эфиопскими офицерами госбезопасности, оказались очень полезными, так как заговорщики могли получать точные и своевременные сведения о прибытии и маршруте Мубарака.

В середине июня, во время поездок Завахири в Судан и Эфиопию, начались последние фазы приготовлений. Суданцы задействовали разветвленную сеть эфиопских исламистов для подготовительной работы — это были контрабандная переправка оружия и взрывчатки в Эфиопию; аренда транспортных средств, включая автомобиль, начиненный взрывчаткой; аренда многочисленных меблированных комнат и домов, в которых должны были жить заговорщики, и наполнение их едой и всем необходимым. После визита Завахири, когда эти приготовления уже были завершены, суданская разведка эвакуировала около тридцати эфиопских исламистов из Аддис-Абебы в Хартум. Эти люди слишком много знали о готовящейся операции, и суданцы не хотели рискованных последствий в случае ареста и допроса любого из них.

Оружие, доставлявшееся в то время, не оставляло никаких сомнений о непосредственном участии в операции суданского правительства. Практически все оружие, конфискованное у террористов в Аддис-Абебе, принадлежало суданской армии. Серийные номера конфискованных гранатометов РПГ-75 показывали, что они находились на вооружении суданской армии и были изготовлены в Китае. А изъятое стрелковое оружие российского производства было из той же серии, что и то, что было обнаружено египетскими военными на суданской границе, — это было оружие, которым снабжались египетские исламисты в суданских учебных лагерях.

В середине июня Тураби взял под свое личное наблюдение процесс подготовки операции в Аддис-Абебе. Высокопоставленный офицер суданской разведки по имени Сирадж Мухаммад Хусейн, известный также как Мухаммад Сирадж, прибыл в Аддис-Абебу и принял оперативное командование над реальным осуществлением операции. Полковник Абдул-Азиз Джафар, офицер суданской разведки, бежавший в Египет, опознал Сираджа как майора Мухаммада Сирадж-аль-Дина из суданской разведки. Согласно источнику из египетской службы госбезопасности, Мухаммад Сирадж — это тот самый офицер, который в качестве суданского консула, работающего под псевдонимом в Нью-Йорке в 1993 году, активно участвовал во взрыве Всемирного торгового центра, а также в заговоре 4 июля, имевшем целью взрыв здания Объединенных Наций.

Сирадж очень быстро показал себя превосходным координатором действий исламистов в Аддис-Абебе. Он лично занимался получением и распространением разведывательной информации, чтобы обеспечить максимум секретности. Он следил за обустройством арендованной виллы, используемой как главный тайный склад оружия, и альтернативной резиденции, где преступники могли отсидеться в ожидании отправки их обратно в Хартум. И лишь примерно 20 июня, когда Сирадж высказал удовлетворенность уровнем безопасности предварительных приготовлений, началась настоящая заброска заговорщиков на территорию Эфиопии.

В целях сокращения риска преждевременного обнаружения, террористы получали свое оружие, включая грузовик для блокировки дороги и начиненный взрывчаткой автомобиль, от отдельного формирования суданской разведки на самом кануне покушения. Это формирование возглавлял шейх Дарвиш — суданский подданный, преданный Тураби и выполнявший для него множество особых заданий. Тот факт, что шейх Дарвиш лично участвовал в распределении оружия, показывал, насколько важной была операция для самого Тураби. В конце июня Дарвиш доставил два больших чемодана со стрелковым оружием, гранатометами РПГ, снарядами, патронами и взрывчаткой. Первый отряд должен был нести оружие на себе, а второй — в дорожных сумках, чтобы не обнаруживать свои РПГ до последней минуты. Как вскоре выяснилось, это решение стало фатальной ошибкой.

День покушения, 26 июня 1995 года, начинался отлично. Сирадж, к которому от офицеров эфиопской госбезопасности поступали самые последние сведения о планируемых действиях Мубарака, начал расставлять своих людей. На всем протяжении попытки убийства сведения о маршруте Мубарака были точными и своевременными; Сирадж поддерживал очень безопасную и эффективную связь как со своими эфиопскими источниками, так и с отрядами боевиков.

Что в конечном счете погубило операцию — так это проволочки и смятение в рядах сопровождения Мубарака. Президент Мубарак, как предполагалось, должен был прибыть в аэропорт чуть раньше 8:30 утра и тут же отправиться в переговорный центр, находящийся примерно в полумилях от аэропорта. Как и было запланировано, силы эфиопской и египетской служб безопасности рассредоточились вдоль пути следования вскоре после 8:15. Самолет Мубарака прибыл вовремя, но его свита не смогла вовремя организовать колонну сопровождения. Видя, что отъезд Мубарака задерживается, усталые эфиопские полицейские начали бродить по окрестностям. В это время второй отряд боевиков, чтобы не казаться подозрительными, должен был засунуть свои гранатометы обратно в дорожные сумки и слегка отойти со своих боевых позиций.

Тем временем Мубарак начал проявлять нетерпение. Примерно в 8:55 он неожиданно приказал тем машинам сопровождения, которые были под рукой, немедленно двинуться к переговорному центру. И хотя эфиопские офицеры госбезопасности смогли вовремя предупредить Сираджа и его людей, часть боевиков уже не находилась в нужном месте.

Когда сопровождение Мубарака двинулось вперед, первый отряд, как и планировалось, открыл огонь из стрелкового оружия, но синий грузовик «Тойота», который должен был перекрыть дорогу перед автоколонной, двигался недостаточно быстро. Этот грузовик, который должен был остановить сопровождение Мубарака или хотя бы замедлить его движение, был пунктом, внесенным в план террористов в последний момент. А поскольку членам второго отряда боевиков было приказано по соображениям безопасности держать свои гранатометы в дорожных сумках, они не смогли теперь подготовить оружие к бою за столь короткое время.

Третья команда, включая и водителя-самоубийцу, находилась на месте. Но тут короткая задержка синей «Тойоты» оказалась решающей. Первый отряд сосредоточил свой огонь на главном лимузине — эфиопском правительственном автомобиле, — где, как предполагалось, находился Мубарак. Но на самом деле Мубарак ехал в специальном «Мерседесе», привезенном из Каира: он был не только пуленепробиваемым, но и мог выдержать выстрелы из гранатомета.

И посреди всего этого смятения вдруг появилась синяя «Тойота». Немного опоздав, водитель уже не мог остановиться перед сопровождением Мубарака и заблокировать дорогу.

Машины сопровождения неслись теперь прямо на него, и «Тойота» едва не врезалась в эфиопский лимузин.

Машины рванули в разные стороны, чтобы избежать аварии, — все еще находясь под обстрелом. Водитель Мубарака решил, что ему не удастся прорваться через этот завал, и пошел на резкое нарушение планов безопасности. Он развернул «Мерседес» на 180 градусов и рванул назад в аэропорт. Это принятое за доли секунды решение спасло Мубараку жизнь, поскольку примерно в 300 футах дальше места засады на дороге ждал автомобиль с взрывчаткой.

Увидев, что план сорвался, участники операции тут же приступили к плану эвакуации. Сирадж и те его помощники, кто был посвящен в организационные и разведывательные аспекты операции, за несколько часов благополучно добрались до Хартума. Остальных же террористов бросили в качестве приманки для сил безопасности, чтобы не перегружать систему эвакуации. Некоторые из них погибли в перестрелке с эфиопской полицией и египетскими коммандос, тайно действовавшими в Аддис-Абебе.