Карты-картишки брошены веером…

Карты-картишки брошены веером…

Разговоры о расширении НАТО на восток не умолкают. «Европейская безопасность под угрозой», «Россия скоро окажется лицом к лицу с невиданной доселе военной машиной» — всё это верно, однако это лишь одна сторона медали. Европейская. А есть ещё и мировая.

Западная Европа постепенно объединяется. Это факт общеизвестный и многим кажется закономерным. Но эта закономерность скорее является вынужденностью, почти случайной вынужденностью.

Известный ливийский деятель Муаммар Каддафи[50] в своей «Зелёной книге» помимо экономических, политических и прочих тезисов (лозунгов, выкриков — вычеркнуть ненужное в зависимости от отношения читателя к деятелю) написал в специальной главке «Чёрные», что эти самые чёрные будут править миром. Обоснование простое: размножаются быстрее, поскольку не спутаны узами излишней культуры. А их телесные возможности известны всем — кто лучше всех остальных бегает и прыгает?

Муаммар убийственно прост. И не исключено, что прав. Во всяком случае, белые давно подозревали нечто подобное. Их стремление к объединению есть попытка противостоять натиску третьего мира, многократно превосходящего европейцев численностью населения. Это стремление стало преобладать над извечной усобицей европейцев после того, как их экономически обскакали молодые индустрии Дальнего Востока.

Пора переходить на общепринятую терминологию, слегка напоминающую военные учения. Развитые страны Европы, Северной Америки, Япония — эта часть мира называется «Севером». Африка, Азия, Латинская Америка — эти именуются «Юг». Но есть ещё страны Восточной Европы, бывшего Советского Союза — куда их?

Нужен раздел мира. Нет, не передел, а просто раздел социалистического наследства, как некогда наследства испанской короны. Нож для разрезания пирога этого наследства пока ещё в руках у Севера, руки Юга до него пока не дотягиваются. Но то пока, и Север это знает. И потому в интересах Севера записать к себе в состав (хотя бы в дубль, хотя бы в фарм-клуб, хотя бы в драфт) страны Восточной Европы. Они не испортят Севера хотя бы потому, что раздроблены и привыкли смотреть на соседей снизу вверх, за глаза понося их на чём свет стоит.

Иное дело Россия. Если Север включит в себя Россию, неизбежны изменения в нём самом. Он её не переварит, равно как и она не переварит его[51]. Именно поэтому для него единственно выгодный выход — Россию поставить «вне игры», оставить её одинокой и изолированной. Россия, присоединившаяся к Югу — очень большая неприятность для Севера. Ведь Россия дополнит Юг именно тем, чего ему недостаёт — военно-промышленным комплексом. Вот то, что ни одна страна Юга не создала — им просто не давали этого сделать. Если Россия станет частью Юга, то Юг утратит зависимость от поставок оружия с Севера.

Единство Юга — гораздо более сомнительная штука, нежели единство Севера. Он частью подкуплен, частью разгромлен, частью ввергнут в междоусобные конфликты, но его объединение принципиально возможно. И эта перспектива смертельна для Севера, пока есть ВПК России и пока Юг может его использовать. Значит, отношение Запада к России — лишить её ВПК и не дать ей найти общий язык с Югом. И это гораздо важнее для Запада, нежели присоединение к нему Восточной Европы.

Что делать же России? Во-первых, держаться за ВПК — это в любом случае. Во-вторых, искать государства, у которых хотя бы те же самые проблемы и те же самые вероятные противники, и налаживать с ними контакты. Если скорость важна — а она важна — то пора воспользоваться международными организациями, которые могут хоть как-то приблизиться к НАТО по степени влияния в мире и не входят в область влияния Севера. Такие организации есть.

Одна из них — ОПЕК (Организация стран — экспортёров нефти), куда мы подходим по всем статьям. Сидят там, правда, шейхи да короли, но и им в середине семидесятых удалось поставить весь Север на уши повышением цен на нефть. Успех был бы полнее, если бы не штрейкбрехерская позиция Советского Союза: он продолжал торговлю нефтью и хорошо на этом заработал. Раньше наша гордыня великой державы не давала нам даже помыслить о присоединении к такому сообществу, но теперь — что нам мешает?

Вторая — организация неприсоединившихся стран. Это нечто гораздо более рыхлое, зато у нас там есть добрые друзья типа Индии и Югославии[52]. Их дружба нам стоит не так уж дёшево, однако из такого сообщества тоже может что-то получиться. Тем более что после распада Варшавского пакта Россия и страны СНГ вполне подходят под определение неприсоединившихся государств.

Как отреагирует НАТО, если Россия решит уйти в одну из этих двух организаций? Вот уж точно не обрадуется. И скорее всего будет кусать локти от того, что не удалось взять Россию на членский поводок. Так что России имеет прямой смысл обозначить возможность такого изгиба в своей политике, и скорее всего это ослабит нежелание НАТО принять в себя Россию.

А если Россия окажется в НАТО, то у неё откроется широкое поле деятельности. Во-первых, нам совершенно не обязательно будет неустанно крепить единство этого блока. Противоречий в нём и так достаточно; с каждым годом будет больше. Во-вторых, европейская часть блока скорее всего перевесит североамериканскую, а для США это будет означать снижение роли НАТО как инструмента внешней политики США. В третьих, военная машина НАТО просто вынуждена будет претерпеть значительные и дорогостоящие изменения, и голос России в процессе этих изменений окажется достаточно громок[53].

Похоже, в руках у России есть немало козырей. Если, конечно, уточнить, какая масть сегодня — козырная. В Европе она одна, а в мире совсем другая. Где нам выгоднее играть?

1996.12.24