Евразийство и элиты

Евразийство и элиты

При этом нельзя ни в коем случае зарекаться «от сумы и от тюрьмы» — и от войн, и от катастроф. Самые приличные элиты появляются в экстремальных ситуациях. Когда все хорошо, правит тот, кто подловат, трусоват. Когда надо платить жизнью, то поднимаются настоящие люди. Конечно, оптимальные формы создания элит — революции и войны. Тогда приходят к власти сильнейшие, аристократы. В мирное время, как правило, торжествуют либо середняки, либо субпассионарии. По Гумилеву, на одного пассионария приходится сто субпассионариев, то есть таких недострастных людей. Они отличаются от общей массы тем, что что-то хотят. Хотят, но не могут. И из них получается недоэлита.

Есть такое понятие, как евразийский отбор. Это была модель, разработанная еще первыми евразийцами относительно того, какого типа люди должны возглавлять государство. Они в значительной степени обращались к опыту Чингисхана, степных империй, которые делали акцент на воинских доблестях: верность, честь, длинная воля. На неких этических признаках, которые должны в государстве быть взяты за основу того евразийского отбора, о котором идет речь. Если применить этот критерий к тем, кто правит Россией сегодня, то почти никто в его рамки не попадает. Соответственно, евразийство как политическая философия предполагает либо приведение во власть подобного рода пассионарных людей, «людей длинной воли», путем постепенного вхождения, либо, если крепость элиты будет закрыта наглухо, то взятие штурмом.

Евразийским является лозунг — «карьера или революция». Если есть возможность, то карьера, если нет возможности, то революция. Единственное, чего точно не будет, — не будет покорности. Человек элиты, человек правящего типа не готов терпеть власть худшего, чем он. И не будет терпеть. Либо он будет интегрирован в эту власть и будет делать ее лучше, либо он ее сметет. Здесь можно оплакивать революцию, говорить, что лимит на революции исчерпан, или спорить с этим. Это абсолютно не принципиально — без элиты не существует ни одно общество. Не будет своей элиты — придет чужая. Не можем править сами — найдется кто-то со стороны, кто будет нами править. Евразийцы считают, что своей страной должны править лучшие представители общества. В основе евразийского отбора лежат представления об аристократах, о пассионариях.

Реалистично это сегодня или нет? На мой взгляд, при нынешнем строении власти нереалистично. Ну что ж, либо должны смениться и прийти путем карьерного роста люди другого типа, либо, если ворота Кремля будут оставаться закрытыми, а через лазейку туда будет проникать всякая сволочь, холопы, шуты гороховые, то придется брать эти стены штурмом. Если не моему поколению, то следующему точно. Это закон Парето, а не пожелание революции и хаоса. Может быть, это приведет к чему-то дурному. Но тот, кто не соблюдает исторические законы и правила политической философии, за это жестоко расплачивается. Я бы хотел, чтобы расплачивались наши враги, а не мы. Поэтому, думаю, нашей власти надо пересмотреть отношение к элите и принять евразийский отбор, не доводя дело до греха. Если все будет продолжаться, как сейчас, ни к чему хорошему это не приведет.

От политических движений зависит многое. Наша задача выстроить непротиворечивую последовательную стратегию в условиях постмодерна. Эта вещь, не сама собой разумеющаяся, не имеющая отношения ни к прямому, такому кондовому, консерватизму, ни, понятное дело, к прогрессизму. Не просто, но возможно. На предыдущих этапах, пусть не окончательно, но удавалось. И удавалось в условиях, когда, казалось бы, это невозможно. В том же либеральном, прогрессистском ХХ веке мы знали ряд явлений, которые с успехом смогли навязать своим обществам иную повестку дня — в том или ином ключе, консервативно-революционную.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.