Геополитический выбор президента Путина
Геополитический выбор президента Путина
В августе 2008-го Владимир Путин оказался в точке фундаментальной бифуркации: его геополитическая легитимация (патриотизм и евразийство) обязывали его активно поддержать Южную Осетию. Ситуация тогда стала особенно критической оттого, что в Южной Осетии Саакашвили столкнулся не с фрондирующим кланом, а с воинственным древним осетинским этносом, некогда вошедшим в Россию добровольно и исторически выполнявшим функцию российского форпоста на Кавказе. Северная Осетия также никогда не согласится с радикальным отделением южноосетинских земель от России. Поступив с Южной Осетией так же, как с Аджарией, Путин навсегда утратил бы свою легитимность в патриотически настроенном сегменте российского общества, являющемся основой его политической поддержки. И он это прекрасно понимал. Сдача Южной Осетии означала бы для Путина личную катастрофу, политическую делигитимацию и денонсацию своей миссии возрождения государственности. Но нелегко было сделать и резкий шаг в сторону Цхинвала: это означало бы резкое ухудшение отношений с Вашингтоном, возможный прямой саботаж со стороны проамериканской агентуры влияния, контролирующей многие стратегические точки страны в экономике, экспертном сообществе и СМИ.
С каждым новым шагом США по направлению к России компромисс между патриотизмом и западничеством, который составлял основу геополитической формулы Путина первых восьми лет, был все менее возможен. Можно себе представить, сколь сложным является выбор Путина: быть на стороне страны и народа, ибо это означает бросить вызов заокеанскому гиганту; поддаться давлению атлантистского колосса означает предательство всей России, всей национальной истории.
Сегодня Путин вновь стоит перед выбором: ослабить хватку, пустив ситуацию на самотек, к чему его склоняет вновь поднявшее голову либерально-атлантистское лобби, переместившееся в окружение Медведева, либо вновь принять на себя ответственность за судьбу России и русского народа, открыв новый цикл патриотической истории, возвращения России статуса великой мировой державы. Мюнхенская речь Путина, всполошившая тогда западное сообщество, сегодня становится его реальной политической платформой, что он открыто декларирует: та самая знаменитая речь, произнесенная в Мюнхене, стала особенно актуальна именно сейчас. «По сути, я же говорил правду. Я же правду сказал!» — заявляет Путин, несмотря на то что с момента мюнхенской речи прошел не один год. «Я просто не мог осознать ее глубины. А не потому, что я не решался сказать. Или считал несвоевременным. А на самом деле все очень просто: как в быту. Нам сказали одно, а сделали совершенно другое. Причем в полном смысле этого слова надули! В ходе вывода войск из Восточной Европы генсек НАТО сказал нам, что СССР, во всяком случае, должен быть уверен в том, что НАТО не будет расширяться дальше существующих его границ. Ну и где же это все? Я так и спросил их. Им ответить-то нечего. Обманули самым примитивным образом. И, кстати говоря, к сожалению, я должен это констатировать, и я без стеснения произнесу то, что сейчас скажу вам вслух: вот в такой большой политике такие элементы, как минимум элементы надувательства, встречаются нередко, и мы вынуждены это учитывать»[13].
Мюнхенская речь Владимира Путина стала программой его возвращения как исторической фигуры, окончательно принявшей путь возрождения России. И в этой связи 2012 год — это не просто дата. Владимир Путин может вернуться только как историческая фигура, окончательно принявшая путь возрождения России как великой державы. Иначе все предыдущее — сделанное, сказанное — станет напрасным. Россия ждет лидера, который вернет ей былое величие. И другого нашему народу не надо.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.