Правило 32. Мечты важнее будущего

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Правило 32. Мечты важнее будущего

Когда мы решаем, как нам поступить прямо сейчас, будущее не имеет для нас никакого значения. Имеют значение только наши мечты о будущем. Когда мы делаем выбор, мы сравниваем не будущее с будущим, мы сравниваем мечту с мечтой.

Это позволяет нам заглядывать далеко вперёд: даже за дату собственной смерти.

В-32-1: Для сатаниста имеют значение только его желания. Следовательно, сатанисту должно быть безразлично, что он оставит после себя

О: Как правило, малознакомые с сатанизмом люди утверждают, будто сатанист цепляется за жизнь всеми когтями. Ну а после смерти, дескать, «хоть атомная зима».

Это не вполне так. С одной стороны, определённая толстокожесть сатанистам, несомненно, присуща. Довольно тяжело расстраиваться из-за «слезинки ребёнка», когда ясно понимаешь, что плачущих детей в мире — около одного миллиарда, и практически весь этот миллиард тебе совершенно незнаком.

Вместе с тем, сатанисты не склонны к броскам на амбразуру и прочим самоубийственным подвигам. Высшие интересы для сатаниста — это его собственные интересы. Да и подвиги, как бы ни почитали в народе павших героев, скорее эффектны, чем эффективны.

Однако в корне неверно утверждать, будто для сатаниста не существует никакого будущего «после смерти».

Представим себе сатаниста, который переводит взгляд с бутылки вина на компьютер и выбирает: сделать важное неприятное дело, или спокойно выпить вина.

Что взвешивает сатанист на воображаемых весах в голове? Будущее и настоящее?

Как бы не так! Сатанист сравнивает две мечты. Мечту про вино и мечту про важное дело. И если сатанисту больше нравится мечта про завтрашнее завершение важного дела, именно важным делом он и займётся.

Но кто мешает сатанисту добавить к сравнению и мечту о том, что будет, скажем, через сто лет? Пусть через сто лет сатаниста и не будет в живых, однако мысль об этом будущем ползает в его мозгу прямо сейчас. И эта мысль вполне может конкурировать с мыслью о следующей неделе.

Можем ведь мы заплатить какие-то деньги за книжку о Кубе, даже если уверены, что никогда туда не полетим?

Ссылки:

Удовольствия после смерти.(http://fritzmorgen.livejournal.com/83793.html)

В-32-2: Какое значение тогда для сатаниста имеет смерть?

О: Своей смерти для сатаниста не существует. Если я жив, я жив. Если же я умер — я ничего не чувствую. Получается, что у человека нет возможности пощупать свою собственную смерть. Сатанист может только размышлять о своей смерти. И сравнивать мечты: мечты, где он жив, и мечты, где он мёртв.

Смерть же других людей, увы, вполне реальна. Это утрата. Потерять человека иногда не менее больно, чем потерять какую-нибудь важную часть своего тела.

В-32-3: Зачем мечтать? Почему сатанист не живёт настоящим?

О: Потому что мечты находятся в настоящем. Они вполне реальны.

Надо понимать, что никакого реального мира для нас не существует. Для нас существуют только наши чувства, такие как голод, наслаждение или страх.

Когда я держу в руке кирпич, на самом деле я его только воображаю. Реально существуют для меня тяжесть от кирпича в правой руке, запах от кирпича в носу и изображение кирпича в участке мозга, отвечающем за зрение. Не менее реальны и моя радость от покупки тонны кирпича, и моё горе от расставания с деньгами. В этой же толпе реальных чувств стоят и мои мечты о постройке дома.

А где же сам кирпич?

Его нет. Есть только мои мысли о нём.

В-32-4: Верят ли сатанисты в загробную жизнь?

О: Согласно знаменитому исследованию Данте Алигьери, сатанистов ожидает шестой круг Ада: вечное пребывание в горящих могилах. Некоторые другие источники обещают сатанистам после смерти место в воинстве Сатаны.

Мне, однако, ближе традиционная точка зрения: я полагаю, что людей после смерти ожидает полный покой неодушевлённого предмета — безо всяких радостей и горестей, как во сне без сновидений.

В-32-5: Мечты о прошлом, получается, тоже реальны?

О: Мечты о прошлом называются «воспоминания». Они тоже вполне реальны.

Разница между мечтами и воспоминаниями заключается только в том, что воспоминания даются «какие есть», а мечты мы можем выбирать себе самостоятельно.