ЭТАПЫ И ИСТОЧНИКИ ПОСТРОЕНИЯ БИОГРАФИЧЕСКОГО НАРРАТИВА (НА МАТЕРИАЛЕ БИОГРАФИЙ Ф.В. БУЛГАРИНА) 367

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ЭТАПЫ И?ИСТОЧНИКИ

ПОСТРОЕНИЯ БИОГРАФИЧЕСКОГО НАРРАТИВА

(НА МАТЕРИАЛЕ БИОГРАФИЙ Ф.В. БУЛГАРИНА)367

При анализе биографического нарратива мы исходим из того, что биография?– это сложная словесная конструкция, это отображение, а?не отражение жизни человека. Из бесчисленного множества свидетельств о?человеке биограф отбирает немногие, которые наделяет значением. В?результате жизнь изображается не как хаотичный набор не связанных между собой поступков, обстоятельств и?т.д., а?как осмысленное целое. При этом биография носит диахронный, а?не синхронный характер, в?ней есть движение во времени и?изменение.

Далее, важно подчеркнуть, что биография?– это взаимодействие. Создает ее биограф, но он зависит от биографируемого. Во-первых, не каждый биографируемый строит свою жизнь и?свой образ в?расчете на читателя (современного или будущего), но многие делают это. Во-вторых, в?любом случае биограф должен исходить из конкретных данных о?жизни биографируемого. Кроме того, биограф зависит от читателя, он исходит из идеологических, моральных и?эстетических норм, существующих в?данном обществе.

Для построения биографии нужна информация о?жизни биографируемого, т.е. письменные или аудиовизуальные следы, которые оставляют биографируемый и?его окружение в?процессе своей жизнедеятельности (тексты автобиографического характера?– анкеты, письма, воспоминания, автобиографии, интервью; переписка и?воспоминания друзей, коллег, родственников, журналистов и?др.). Часть их возникает самопроизвольно (делопроизводственные документы, создаваемые в?различных учреждениях), часть специально для будущей биографии порождают биографируемый и?его знакомые, часть инициирует сам биограф (опрашивая знакомых и?т.д.). Это еще не биографические факты, фактами они становятся, когда включаются в?биографическую конструкцию, становятся ее элементами, вступают во взаимосвязи.

В данной работе нас будет интересовать:

1) откуда берутся сведения для биографии,

2) как из биографических сведений (нередко их очень много) отбираются нужные для построения биографического нарратива,

3) как отобранные сведения интерпретируются и?сцепляются в?единое целое,

4) при каких условиях публикуется биография.

Биографий в?любом обществе удостаивается меньшинство населения (хотя по мере демократизации общества доля биографируемых растет), а?публичными (в средствах массовой коммуникации, в?т.ч. Интернете) становятся далеко не все. Биография возникает только при определенном сочетании предпосылок и?условий:

а) данный человек должен признаваться значимым для общества,

в) при этом он должен соответствовать существующим в?обществе представлениям о?том, кто достоин биографии (например, в?сословном обществе биографировались почти исключительно мужчины из привилегированных сословий: дворянского и?духовного),

с) должны быть доступны биографические сведения о?данном человеке,

d) они должны соответствовать существующим в?обществе моральным конвенциям и?правовым нормам, регламентирующим, что можно сообщать о?человеке.

Важной вехой в?биографировании конкретного человека и?особенно в?публикации биографии является его смерть.

Во-первых, она фиксирует конец жизни, ставит точку и, тем самым, позволяет придать законченность биографической конструкции. Ведь при жизни человек мог совершить какой-нибудь поступок, который заставил бы иначе посмотреть на его жизнь.

Во-вторых, в?определенные периоды цензура запрещала публикацию порочащих сведений о?живых людях.

В-третьих, при жизни человек в?определенной степени контролирует свое биографирование (поставляет те или иные сведения; публикует автобиографии или воспоминания; может публично в?прессе или в?суде оспорить те или иные утверждения биографов и?т.д.).

Изложив наши исходные положения, рассмотрим один случай создания и?эволюции биографии. Разумеется, для того, чтобы делать какие-то более или менее окончательные выводы, нужно проанализировать ряд подобных случаев. Однако, во-первых, для этого потребовалось бы гораздо больше места, и, во-вторых, данный случай нам хорошо знаком, в?том числе и?потому, что нам приходилось заниматься биографированием данного персонажа. Откровенно говоря, в?ряде аспектов история создания его биографии далеко не типична, однако иногда (и, в?частности, в?данном случае) нетипичные примеры более ярко и?выразительно проявляют исследуемые закономерности.

Речь пойдет о?журналисте и?писателе Ф.В. Булгарине (1789—1859). Напомним основные сведения о?его жизни. Поляк по происхождению, родившийся недалеко от Минска, он учился в?Сухопутном шляхетском кадетском корпусе, служил в?русской армии, принимал участие в?военных действиях против наполеоновских войск (1807) и?в?Финляндской кампании (1808—1809) против Швеции. В?1811 г. он покинул армию, уехал из России и, как и?многие поляки, рассчитывавшие на восстановление польской государственности, вступил во французскую армию. Воевал в?Испании, участвовал в?походе на Россию. В?1819 г. приехал в?Петербург, чтобы вести процесс дяди по имению, остался тут, стал журналистом, издавал исторический журнал «Северный архив» (с 1822 г.), газету «Северная пчела» (с 1825 г., совместно Н.И. Гречем), публиковал статьи, рецензии, очерки, фельетоны, рассказы, повести, романы («Иван Выжигин», 1829; «Димитрий Самозванец», 1830; «Мазепа», 1833—1834, и?др.). В?1826 г. Булгарин наладил контакты с?III отделением, выступая консультантом по ряду вопросов и?проводником правительственной политики в?газете, а?иногда используя эти связи и?в?личных интересах. С?середины 1820-х гг. и?почти до смерти он находился в?центре литературной жизни368.

Булгарин как персонаж русской истории и?литературы известен довольно широко, однако известен как знак, благодаря своему имиджу («агент III отделения», «враг Пушкина»), биография же его знакома немногим. Собственно говоря, в?развернутой форме (скажем, как «научная биография» или хотя бы как книга в?«ЖЗЛ») она и?не существует.

Но тем не менее за более чем полтора века, прошедших со дня его смерти, биографии Булгарина создавались не раз, и?анализ их многое проясняет в?механизмах возникновения и?функционирования булгаринского имиджа, нередко трактуемого исследователями как миф369.

Теперь рассмотрим механизмы и?обстоятельства создания и?эволюции биографии Булгарина. Выделим тут четыре этапа.

На первом сам Булгарин и?его близкий друг Н.И. Греч весьма обильно сообщают в?печати и?в?обществе (в частных беседах, в?Вольном обществе любителей российской словесности, членами которого они являлись, и?т.д.) биографические сведения о?нем. Разумеется, они направлены на создание положительного образа Булгарина.

Булгарин в?своих изданиях помещает письмо ему А.Х. Бенкендорфа о?разрешении поднести императору роман «Петр Иванович Выжигин»370, сообщение о?переименовании его в?8-й класс371, о?том, что он избран членом-корреспондентом Варшавского королевского общества друзей наук372, многочисленные путевые очерки373, воспоминания374, сведения о?подписке на свои книги и?о их выходе из печати. Собственно говоря, большая часть его регулярных выступлений в?печати представляла собой своего рода дневник, фиксирующий сведения о?поездках, посещении спектаклей, юбилеев, празднеств, чтении книг и?т.п., причем дневник, построенный в?диалогической форме. Читатель оказывался в?позиции друга-собеседника, который хорошо знаком с?обстоятельствами жизни Булгарина. Например, в?1840 г. в?отступлении в?полемической статье он рассказывал об учебе в?Сухопутном шляхетском кадетском корпусе, о?своей роли в?создании газеты «Северная пчела», вспоминал: «…в кавалерию вышел я?потому, что покойному Цесаревичу Великому князю Константину Павловичу угодно было выбрать меня в?свой полк, за успехи в?науках»375. Не давая собственно биографии, т.е. связного жизнеописания, Булгарин сообщал читателю много сведений о?своей жизни, призванных создать положительный образ бывалого человека с?военным прошлым, умного, много знающего, честного и?открытого, верного в?дружбе, талантливого литератора, ценимого властями и?обществом, польского патриота.

Вот краткая автобиография, вписанная в?альбом его хорошего знакомого П.И. Кеппена в?самом начале его литературной деятельности: «Фаддей Венедиктов сын Булгарин с?прозванием фамилии Скандербег, и?телом сего героя родился в?Польше в?губернии Минской в?1786 году (правильно?– 1789 г.?– А.Р.). После Революции в?Польше и?вооружения Костюшки, в?котором и?отец его участвовал, и?которых последствием были падение Польши, несчастье и?разорение его семейства, генерал-аншеф граф Ферзен, квартирующий в?то время в?Несвиже, познакомясь с?его родителями и?полюбя шалуна-мальчика, который рубил у?него мебели и?бил зеркала и?чашки, воображая, что разит москалей, взял с?собой удальца и, по определении почтеннейшего графа директором Сухопутного кадетского шляхетного корпуса, он определил и?малого сарматенка в?корпус в?1797 году, отдав на воспитание французскому учителю Массону, державшему пансион при корпусе. В?1805 году Булгарин вышел в?Уланский Его Высочества полк корнетом, дрался с?французами и?шведами и?проливал кровь за хлеб и?за соль, писал дурные стихи и?за то сидел в?Кронштадте. Когда Польша стала возрождаться, Булгарин, следуя пословице “как волка ни корми, а?он все в?лес смотрит”, полетел бродить за белыми орлами по свету и?искать независимости отечества, дрался за французов в?Испании и?Германии, а?по низвержении Наполеона возвратился в?отечество. Теперь обстоятельства снова завели его в?Петербург, где он, следуя глупой страсти, взялся марать бумагу, а?чем кончит, богу известно, но только это, верно, что не перестанет любить вас, почтенный Петр Иванович. 9 октября 1821. В?Спетербурге»376.

Как видим, уже тут появляются ключевые черты самообраза, который он будет выстраивать всю жизнь: открытость, верность в?дружбе, польский патриотизм, военное прошлое, богатый жизненный опыт, любовь к?литературе.

Важным средством построения собственного образа были мемуары. Булгарин выступал в?этом жанре всю жизнь, а?завершая свой творческий путь, не только написал обширные воспоминания о?себе, но и?впервые в?России опубликовал их при жизни377. Воспоминания были задуманы как самоотчет и?самозащита, но показательно, что довел он их только до того времени, с?которым были связаны самые острые и?противоречивые события его жизни: переход во французскую армию, а?позднее?– литературная деятельность. И?в?основном тексте, и?в?затрагивающих современность предисловии и?отступлениях он тщательно выстраивает свой образ: «С тех пор как я?начал мыслить и?рассуждать, я?мыслю вслух, и?готов был бы всегда печатать, во всеуслышанье, все мои мысли и?рассуждения. Душа моя покрыта прозрачною оболочкой, через которую каждый может легко заглянуть во внутренность, и?всю жизнь я?прожил в?стеклянном доме, без занавесей…», «Почти двадцать пять лет кряду прожил я, так сказать, всенародно, говоря с?публикой ежедневно о?всем близком ей, десять лет, без малого, не сходил с?коня, в?битвах и?бивачном дыму, пройдя, с?оружием в?руках, всю Европу, от Торнео до Лиссабона, проводя дни и?ночи под открытым небом, в?тридцать градусов стужи или зноя, и?отдыхая в?палатах вельмож, в?домах граждан и?в?убогих хижинах. Жил я?в?чудную эпоху, видел вблизи вековых героев, знал много людей необыкновенных, присматривался к?кипению различных страстей… и?кажется… узнал людей! Много испытал я?горя, и?только под моим семейным кровом находил истинную радость и?счастье, и, наконец, дожил до того, что могу сказать в?глаза зависти и?литературной вражде: что все грамотные люди в?России знают о?моем существовании!»378

Публикации булгаринского друга Греча и?ряда других друзей также сообщали некоторые сведения о?жизни Булгарина и?поддерживали создаваемый им образ. Так, выпуская в?1830 г. второе, исправленное издание своего учебного курса словесности, Греч, давая характеристику творчества Булгарина, приводит дату его рождения; через десять лет в?«Чтениях о?русском языке» рассказывает о?своей дружбе с?Булгариным, об успехе его романа «Иван Выжигин» и?т.д.379 Знакомые, посетившие Булгарина в?его имении Карлово под Дерптом, описывали его жизнь там, немало места уделяя его ценной библиотеке380. Н. Полевой в?статье «Взгляд на русскую литературу 1838 и?1839 годов» пишет о?нем: «Никогда не готовившийся в?литераторы, русский по рождению, но проведя юность за границею, только с?1820 года начавши учиться снова русскому языку <…>»381.

По мере повышения престижа Булгарина, усиления его влияния в?журналистике и?обществе и?прояснения его идеологических и?эстетических позиций растет и?число его журнальных противников, причем агрессивность и?язвительность Булгарина способствовали особой ожесточенности и?бескомпромиссности их нападок. Проявлялось это обычно в?оценке его произведений, поскольку цензура в?то время строго следила за тем, чтобы негативные сведения о?личной жизни и?общественном поведении граждан не проникали в?печать. Поэтому порочащие Булгарина биографические сведения публиковались редко, чаще всего речь шла о?том, что для него польские интересы важнее русских. Так, Дельвиг, рецензируя «Димитрия Самозванца», пишет в?неподписанном отзыве: «Нам приятно видеть в?г. Булгарине поляка, выше всего ставящего свою нацию; но чувство патриотизма заразительно, и?мы бы с?большим удовольствием прочли повесть о?тех временах, сочиненную писателем русским»382.

Поскольку компрометирующие Булгарина сведения почти не могли проникнуть в?российскую печать, они находили выход преимущественно в?слухах и?эпиграммах. В?направленных против Булгарина эпиграммах Пушкина, Вяземского, Баратынского и?других383 главное внимание уделялось не литературным достоинствам его произведений, а?его моральным качествам. Булгарина упрекают в?доносительстве («Видок», «доносчик»), враждебности к?России и?предательстве ее интересов («из злобы к?русским… ходил он под орлом французским», «против отечества… служил злодею»), стремлении к?наживе («торгаш», «на Парнасе ты цыган», «завтра будет он татарин. Когда б за то ему дать грош»). В?его журнальной деятельности видят готовность из практического расчета и?зависти ругать одних и?хвалить других («Приятельски дурачеству кадишь, Завистливо поносишь дарованья…», «Он по расчету всех бранил,?– Теперь всех хвалит по знакомству»). Упрекают Булгарина в?неискренности и?обмане читателей («В своих листах душонкой ты кривишь. Уродуешь и?мненья и?сказанья…»). Характерен также упрек в?непринадлежности к?свету («В салоне ты решительно лакей», «он в?Мещанской дворянин»). Как видим, в?рисуемом эпиграммами облике одни сведения о?его жизни опущены (например, успех у?читателей), другие чрезмерно гипертрофированы.

В печать проникают только глухие намеки, понятные очень немногим посвященным. Так, Пушкин в?памфлете «Несколько слов о?мизинце г. Булгарина и?о прочем» (Телескоп. 1831. № 15; подписан: Ф. Косичкин) говорит о?романе «Настоящий Выжигин», который якобы написан, и, приводя названия глав, по сути дела, пишет краткую пасквильную биографию Булгарина:

«Между тем полагаю себя вправе объявить о?существовании романа, коего заглавие прилагаю здесь. Он поступит в?печать или останется в?рукописи, смотря по обстоятельствам.

Настоящий Выжигин

Историко-нравственно-сатирический роман XIX века

Содержание

Глава I. Рождение Выжигина в?кудлашкиной конуре. Воспитание ради Христа. Глава II. Первый пасквиль Выжигина. Гарнизон. Глава III. Драка в?кабаке. Ваше благородие! Дайте опохмелиться! Глава IV. Дружба с?Евсеем. Фризовая шинель. Кража. Бегство. Глава V. Ubi bene, ibi patria [«Где хорошо, там и?родина» (лат.)]. Глава VI. Московский пожар. Выжигин грабит Москву. Глава VII Выжигин перебегает. Глава VIII. Выжигин без куска хлеба. Выжигин-ябедник. Выжигин-торгаш. Глава IX. Выжигин-игрок. Выжигин и?отставной квартальный. Глава X. Встреча Выжигина с?Высухиным. Глава XI. Веселая компания. Курьезный куплет и?письмо-аноним к?знатной особе. Глава XII. Танта. Выжигин попадается в?дураки. Глава XIII. Свадьба Выжигина. Бедный племянничек! Ай да дядюшка! Глава XIV. Господин и?госпожа Выжигины покупают на трудовые денежки деревню и?с благодарностию объявляют о?том почтенной публике. Глава XV. Семейственные неприятности. Выжигин ищет утешения в?беседе муз и?пишет пасквили и?доносы. Глава XVI. Видок, или Маску долой! Глава XVII. Выжигин раскаивается и?делается порядочным человеком. Глава XVIII и?последняя. Мышь в?сыре»384.

Не все намеки тут ясны, но можно понять, в?чем Пушкин упрекает Булгарина: украл шинель; служил России, потом Франции (причем участвовал в?походе на Россию), потом опять служил России; занимался сутяжничеством в?суде; попал на крючок и?вынужден был жениться на публичной женщине; писал пасквили и?доносы.

Можно упомянуть и?другие произведения с?намеками, в?которых был выведен Булгарин: водевили П. Каратыгина (Знакомые незнакомцы. СПб., 1830; Авось, или Сцены в?книжной лавке?// Репертуар русского театра. 1841. Кн. 1) и?Ф. Кони (Петербургские квартиры?// Пантеон русского и?всех европейских театров. 1840. № 10), басни И. Крылова (Кукушка и?Петух?// Сто русских литераторов. СПб., 1841) и?П.А. Вяземского (Хавронья?// Отечественные записки. 1845. № 4; подп.: ***), «сцены» В. Одоевского (Утро журналиста?// Отечественные записки. 1839. № 12; под псевд. С. Разметкин), рассказы Ф. Дершау «Русский стихотворец» и?«Несколько слов о?покойном друге моем Шнейдере, журналисте немецкого города Н.» (в его книге «Записки покойного Колечкина» (Або, 1843)), даже «китайскую комедию» О. Сенковского (Фаньсу, или Плутовка горничная?// Библиотека для чтения. 1839. Т. 35, ч. 2; под псевд. Джин Дыхуэй).

Негативные сведения о?жизни Булгарина находили отражение и?в?зарубежных публикациях. Так, немецкий литератор Генрих Кениг на основе бесед с?русским литератором Н.А. Мельгуновым выпустил в?1837 г. в?Германии книгу «Очерки русской литературы», где, наряду с?резко отрицательной оценкой творчества Булгарина, содержались и?порочащие его сведения: о?том, что он принимал участие в?походе наполеоновской армии на Москву, выпуская издание од Горация, комментарии заимствовал у?польского филолога, а?в своих «Воспоминаниях о?Испании» использовал публикации французских авторов, и?т.п.385 В?России же противники Булгарина всячески популяризировали эту книгу. Так, в?«Современнике» Плетнева говорилось, что эта книга «не бранная, не лживая, а?благонамеренная, беспристрастная, написанная не наобум, а?с знанием, может быть, с?некоторыми ошибками, но с?добросовестностию <…> весьма любопытно будет видеть, как судят о?наших писателях, вне сферы русского журналиста и?монополии мнений <…>»386. В?немецких и?финских газетах появлялись компрометирующие Булгарина публикации. Статья о?Булгарине с?информацией о?его службе в?наполеоновской армии была включена в?популярный немецкий справочник387. Позднее А. Герцен в?книге «О развитии революционных идей в?России», выпущенной в?1851 г. на немецком языке, писал: «Небольшая кучка ренегатов, вроде сиамских близнецов Греча и?Булгарина, загладили свое участие в?14 декабря доносами на друзей и?устранением фактора, который по их приказанию набирал в?типографии Греча революционные прокламации. Они одни господствовали тогда в?петербургской журналистике?– но в?роли полицейских, а?не литераторов»388.

Однако широкие читательские круги с?эпиграммами на Булгарина и?зарубежными публикациями не были знакомы, а?намеки в?прессе не могли расшифровать. Поэтому преобладал положительный образ Булгарина. Вот, например, мнение провинциального помещика, большого книгочея, иногда печатавшегося в?местной прессе: «Булгаринские статьи в?“Северной пчеле” читал я?с?всегдашним удовольствием. Кто и?что ни говорит, а?толковито, умно, от души пишет Фаддей мой Венедиктович»; «Мой милый, мой добрый, мой умный, деликатный, смышленый, разнообразный, аккуратный, светский, ловкий, деятельный, солидный, благонамеренный, примерный Фаддей Венедиктович Булгарин»389.

Вся эта масса сведений о?жизни Булгарина была опубликована в?разное время, разбросана по различным источникам и?никак не упорядочена. Биографией Булгарина читатель не располагал, был только образ Булгарина в?сознании публики, точнее, два образа?– один (основывающийся преимущественно на публикациях Булгарина и?его знакомых; по сути?– самообраз)?– у?широкой читательской массы, другой?– у?очень узкого слоя столичных литераторов (условно говоря, пушкинского круга писателей) и?близких к?ним лиц. Образы эти были прямо противоположны, реально происходившие события и?действительно существовавшие черты характера Булгарина получали в?них альтернативную интерпретацию.

В дальнейшем при попытке писать биографию Булгарина биографы из массы сведений и?их трактовок выбирали те, которые соответствовали избранному ими образу Булгарина390.

Важным моментом в?создании булгаринской биографии является публикация в?1849 г. в?Справочном энциклопедическом словаре, издаваемом К. Краем и?редактируемом А. Старчевским, статьи о?Булгарине. Это первая в?России печатная биография Булгарина. Старчевский сделал попытку заказать статью самому Булгарину, но тот отказался, что весьма любопытно в?свете постоянных его усилий по построению позитивного биографического образа. Булгарин писал Старчевскому 14 марта 1849 г.: «С трудом, по недостатку времени, написал я?биографию моего благодетеля [врача С.Ф. Гаевского]?– но для своей решительно не имею времени. Год моего рождения известен вам?– число и?заглавия сочинений известны из каталогов, итак пишите, с?Богом, и?судите, как вам угодно. Поставьте меня хотя ниже всех?– это ваше дело. Прошу об одном?– и?ЗАКОННО: не говорить о?политической жизни?– а?просто: родился, написал, издавал то и?то, дурно или посредственно и?проч.»391 Тем не менее словарная статья воспроизводит ту трактовку жизни Булгарина, которую задавал он сам. Там приводятся сведения о?времени и?месте рождения, учебе в?кадетском корпусе, службе в?русской армии, а?про службу во французской армии не сказано ни слова: сообщается, что после окончания финского похода «он оставил военную службу и?отправился в?Варшаву, где жили его родные. Здесь он написал несколько юмористических и?поэтических произведений (после 1814 г.)». Далее речь идет о?его жизни в?Петербурге и?литературной деятельности, причем он назван «одним из первых наших литераторов» и?сказано, что «характеры и?типы, встречаемые в?сочинениях Ф.В., часто весьма счастливо подмечены в?живом обществе, и?вообще это лучшее, что только наша литература имеет в?этом роде; язык его более ослепительный, чем энергический»392.

Пока Булгарин был жив, он был держателем своей биографии, то есть мог предоставлять публике те сведения о?своей жизни, которые рисовали его в?выгодном свете, и?интерпретировать их так, как было выгодно ему, а?попыткам представить его как отрицательного персонажа мог сопротивляться?– как выступив в?печати, так и?обращаясь в?судебные и?административные органы. После его смерти создателями его биографии стали другие.

На втором этапе (в течение некоторого времени после смерти Булгарина) идет борьба двух трактовок его деятельности. Обычно после смерти известного человека (а Булгарин, безусловно, относился к?числу таковых) появляется немалое число некрологов, в?которых дается его биография (нередко впервые) и?подводится итог его деятельности. И хотя принято считать, что «о мертвых или хорошо, или ничего», но случалось и?так, что часть некрологов носила негативный характер. В?качестве примера можно сослаться на отрицательные некрологи О.И. Сенковскому С.С. Дудышкина в?«Отечественных записках» (1859. № 2) и?М.Н. Лонгинова в?«Русском вестнике» (1859. № 7). В?случае Булгарина поразительно, что некрологов в?газетах и?журналах практически не было. В?созданной им «Северной пчеле» его смерти было уделено лишь несколько строк (1859. № 190; ср. аналогичную информацию в?журнале «Иллюстрация»?– 1859. № 35), а?когда в?издаваемом Академией наук Месяцеслове, содержащем отдел некрологов за год, был помещен краткий некролог, в?котором говорилось, что Булгарин «своею деятельностью много способствовал к?оживлению литературы и?к распространению любви к?чтению»393, это вызвало гневную отповедь в?«Московских ведомостях»394.

На протяжении некоторого времени, пока оставались люди, знакомые и?с ним самим, и?с его творчеством, делались попытки создать биографию как отражение противоречий самого Булгарина, с?воссозданием и?положительных, и?отрицательных его сторон. В?качестве примера можно привести два биографических очерка хороших его знакомых?– Н.И. Греча и?О.А. Пржецлавского. Очерк Греча «Фаддей Булгарин» был написан в?начале 1860-х гг., т.е. вскоре после смерти Булгарина, а?опубликован в?«Русской старине» в?1871 г. (№ 11). Разругавшийся с?Булгариным в?1850-х гг. Греч пишет о?его литературном таланте, признает, что он был «человеком не злым, добрым, сострадательным, благотворительным и?в?минуту порыва готовым на пожертвование», и?отводит многие упреки Булгарину, в?частности утверждает, что он не занимался доносительством и?что его нельзя упрекать в?переходе во французскую армию, поскольку «Россия была тогда с?Франциею в?дружбе и?союзе. Булгарин был поляк <…> следственно, переход его не был ни бегством, ни изменою»395. Но при этом Греч обвиняет Булгарина в?тщеславии и?корыстолюбии, являвшихся следствием его польского происхождения.

Столь же противоречив и?очерк Пржецлавского, который писал: «…оценка его таланта и?личного характера отличалась и?до сих пор отличается диаметральным противоречием суждений. Мне не случалось встретить беспристрастного о?нем мнения, то есть такого, которое, со всею справедливостью, определяло бы, какая доля приходится на его заслуги, а?какая на недостатки. Одни превозносят?– первые непомерно, другие осуждают безусловно все его поприще. И?те, и?другие забывают, что как в?этом, так и?в?большей части случаев истинная истина (la v?rit? vraie) находится не на противоположных полюсах, а?на середине или к?ней близко»396. По-видимому, из-за того, что в?очерке немало положительных оценок Булгарина, он с?трудом попал в?печать. По крайней мере Пржецлавский в?те годы помещал свои воспоминания в?«Русской старине», а?очерк о?Булгарине?– единственный, появившийся в?ином, гораздо менее распространенном издании (Русский сборник. СПб., 1877. Т. 2, ч. 1). Пржецлавский писал о?древности рода Булгарина, его уме, наблюдательности, остроумии, таланте журналиста, но при этом отмечал случаи его «литературной недобросовестности»?– плагиат, рекламирование магазинов и?лавок за вознаграждение и?т.д.

Близка по тональности к?упомянутым очеркам была статья П. Каратыгина «Северная пчела» в?журнале «Русский архив», почти полностью посвященая жизни и?деятельности Булгарина (1882. Кн. 2). В?отличие от Греча и?Пржецлавского, которые писали, опираясь на личные воспоминания и?не ссылаясь на публикации, Каратыгин в?основу своей работы кладет опубликованные материалы. При этом он приводит и?негативные, и?позитивные свидетельства о?его поступках и?действиях, отмечает, что «несомненным его талантом была наблюдательность, приправленная юмором и, до известной степени, легкостью слога» (с. 250), и?пишет: «О недостатках личного характера Булгарина нечего распространяться; но строгая справедливость требует напомнить, что их развитию способствовали те условия, в?которые он был поставлен как издатель и?как человек» (с. 242). В?эти же годы печатаются направленные против Булгарина воспоминания397, появляются архивные публикации398.

Но проходит некоторое время, и?на третьем этапе написания булгаринской биографии закрепляется одна линия, негативная, в?основном воспроизводящая претензии литераторов пушкинского круга (за исключением, пожалуй, «неполиткорректного» в?то время упрека в?проведении польских интересов). Хотя продолжается публикация воспоминаний о?Булгарине, архивных документов399, писем из его архива, но единственный опубликованный в?эти годы развернутый биографический очерк «Булгарин» историка М.К. Лемке400 представляет собой памфлет, направленный на его дискредитацию. Аналогичный характер имели и?словарные статьи в?справочных изданиях. Конечно, в?них давались фактические сведения о?выпускаемых Булгариным периодических изданиях, его книгах, службе в?армии и?т.п., но принципиальными были пассажи, носившие рамочный, оценочный характер. Вот словарь Брокгауза (Т. 8. СПб., 1891. С. 895): «…издавал, начиная с?1825 г., газету “Северная пчела”, в?которой писал более 30 лет критические статьи и?фельетон, посвященный полемике, рекламам и?обличениям литературных противников газеты в?неблагонамеренности. Эти предметы составляли главнейший мотив всей литературной деятельности Б[улгарина] и?придали ей своеобразный характер, обративший его имя в?нарицательное. <…> пользовался особенным, хотя и?презрительным покровительством начальника III отделения Соб. Е.И.В. канцелярии генерала Дубельта». Вот Энциклопедический словарь Гранат (Т. 7. М., 1910?): «…журналист из лагеря “официальной народности” <…>. Значение Б[улгарина] в?истории русской литературы чисто отрицательное: с?одной стороны, он подделывался под низменные вкусы невзыскательной мелкой публики, униженно расшаркивался перед начальством, лестью окупая презрительное покровительство, с?другой?– в?непрерывной полемике изобличал своих оппонентов из либерального лагеря в?неблагонамеренности и?вредном направлении. От него идет пресмыкательство в?литературе и?система журнальных доносов. Имя Б[улгарина], заклеймленное уже современниками, сделалось позорной нарицательной кличкой литературных деятелей этого типа». Установление советской власти в?данном аспекте не принесло ничего нового: репутация Булгарина была такова, что работать над его биографией никто не решался, а?в энциклопедиях воспроизводились сложившиеся формулировки и?оценки. Вот, например, что можно было прочесть в?3-м издании Большой советской энциклопедии (Т. 4. М., 1971): «В 1825—59 издавал <…> реакционную газету “Северная пчела” <…>. Как литературный критик Б[улгарин] с?реакционных позиций выступал против А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, В.Г. Белинского и?реалистического направления, которое назвал в?одной из полемических статей натуральной школой. Писал доносы на писателей в?Третье отделение».

Лет двадцать назад начался новый, четвертый этап биографирования Булгарина. Это связано с?ослаблением жестких идеологических стандартов, которые ранее регулировали интеллектуальную жизнь, снижением литературоцентричности культуры, что подрывает господствовавшую ранее литературную мифологию, и, наконец, публикацией разного рода документов и?материалов, касающихся биографии Булгарина401. Теперь одновременно сосуществуют разные его биографии; биография его многими пишется не как компонент общей мифологической схемы русской литературы, а?как конкретный случай, обусловленный как обстоятельствами жизни персонажа, так и?ценностями конкретного биографа. Это нашло свое отражение в?посвященных ему справках в?новейших энциклопедических изданиях. Если в?Новой российской энциклопедии (издательств «Энциклопедия» и?«ИНФРА-М»; М., 2007. Т. III (2). С. 53) старые формулировки воспроизводятся почти без изменений: в?«Северной пчеле» печатались «лит[ературные] и?политич[еские] известия, подаваемые в?духе правительственного официоза», издания Булгарина имели «коммерческий характер и?были ориентированы на малообразованную, но широкую публику <…>. С?1826 активно участвовал в?работе 3-го отделения Е.И.В. канцелярии, регулярно поставляя доносы против конкурентов <…>», то в?Большой энциклопедии (издательство «Терра»; М., 2007. Т. 7. С. 440) традиционная точка зрения дается в?более мягкой форме: «Выступал с?критич[ескими] ст[атьями] против реалистического направления в?лит[ерату]ре <…> сотрудничал с?III отделением Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, за что снискал дурную славу и?под конец жизни оказался почти в?полной изоляции», а?в Большой российской энциклопедии (М., 2006. Т. 4. С. 330—331) дан чисто положительный образ Булгарина, тут можно прочесть, что Булгарин был «награжден орденом Почетного легиона», издавал «первый отеч[ественный] театральный альманах “Русская Талия” (1825), первую ежедневную негосударственную газету “Северная пчела” (1825—59)», «дружил с?А.С. Грибоедовым, К.Ф. Рылеевым», «был негласным экспертом 3-го отделения», а?книги его «имели успех в?широкой читательской среде».

Более того. В?последнее время вновь возникла линия панегирического булгаринского жизнеописания. Пока, правда, она существует в?беллетризованной форме. Константин Вронский в?романе «Капрал Бонапарта, или Неизвестный Фаддей» (СПб.: Крылов, 2007) делает Булгарина романтическим героем-любовником, а?Никита Филатов в?романе «Тайные розыски, или Шпионство. Правдивое жизнеописание Фаддея Булгарина» (СПб.: Амфора, 2006) воспевает его в?качестве талантливого агента русской разведки.

Сейчас трудно судить, какими станут булгаринские биографии в?дальнейшем, ясно одно: прежней одномерности в?них не будет.

2011 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.