7.2. Господа губернаторы начинают свою игру
7.2. Господа губернаторы начинают свою игру
Это было время когда: «Губернаторы, главы городских администраций, директора заводов, профсоюзные лидеры и деятели культуры чуть ли не ежедневно выражали готовность поддержать Лужкова и примкнувших к нему президентов и губернаторов».[517]
Автор настоящей книги был свидетелем, как это происходило в Красноярском крае. Все спешили захватить место по ближе, предвкушая предстоящий делёж власти и капитала.
Аналогичная ситуация была и в Москве. Там ещё раньше, чем в Красноярске началась гонка за тем же.
Господа члены Совета Федерации не из тех, кого легко такими мелочами, как использование проституток, шантажировать. Тем более, что святых в их среде, наверное, было не так и много.[518]
17 марта 1999 года члены Совета Федерации (6 — «за», 142 — «против» и 3 воздержались) проголосовали против отставки с поста генерального прокурора. Это был бунт регионов.[519]
«Голосование ошеломило всех, кто следил за историей отставки, — писал Юрий Скуратов и тут же добавил. — в том числе ошеломило и меня самого (а я все-таки готовился к худшему)».[520]
«После истории с Черномырдиным осенью 1998 года Ельцин второй раз потерпел поражение по итогам голосования. Вне себя от ярости, он игнорировал решение региональных лидеров и, опасаясь крайне нежелательных для него дальнейших результатов прокурорского расследования, указом отстранил Скуратова от должности».[521] Если быть точнее, то отстранение от должности произошло чуть позже. А пока …
высказал свою оценку: «… „Тихий прокурор“ был, конечно, только пешкой в игре больших людей.
Поддержку в Совете Федерации ему обеспечивал».[522] поведение объяснял амбициями.[523] А чем последний хуже самого Бориса Николаевича, который сам же начинал с должности руководителя Москвы?
Наверное, это так и было. А скуратовские слова о «неожиданности» решения членов Совета Федерации больше похожи на неправду. О том, что с членами Совета Федерации ведётся нужная работа, он должен был знать. Ведь знали же предстоящий результате в Кремле, иначе не запустили бы видеоматериал накануне заседания Совета Федерации. Видимо, пойдя на это в отчаянной попытке переломить настрой членом этой палаты Федерального Собрания. Попытка была напрасной, но она все же была.
В прокоммунистической книге констатировали: «…Совет Федерации почти единогласно защитил прокурора и представил ему картбланш в развёртывании самой решительной борьбы с терроризмом, экстремизмом, а также с коррупцией в высших структурах власти».[524]
Это политика. На самом деле, далеко не все члены Совета Федерации думали такими высокими материями. Многие были против президента просто потому, что хотели подстроиться под знамёна восходящей звезды — Лужкова. Некоторые, возможно, просто хотели сохранить в стране не беспорядок и нестабильность, чему объективно содействовала борьбе президента с генеральным прокурором. Ведь именно в состоянии нестабильности можно безнаказанно создавать огромные состояния, не беспокоясь об ответственности.
«Накал политической борьбы в Совете Федерации достиг критической отметки, прореагировал. — Егор Строев сказал примерно так в своём телеинтервью: „Что тут обсуждать? Беда случилась с человеком!“
До скандального голосования по делу Скуратова я о порнографической плёнке ничего не знал. Ни, ни другие помощники ничего о плёнке мне не говорили…
События в Совете Федерации грянули как гром среди ясного неба».[525]
Не знал и все тут. Мы уже отмечали, что в это утверждение президента вериться слабо.[526] Разве что президент был невменяемом состоянии и ему просто не докладывали, т.к. некому было принимать доклады. В ином случае президенту должны были доложить о ситуации с генеральным прокурором. Все таки президент РФ — глава государства.
В этот же день, когда сенаторы не послушались, президент РФ и премьер-министр сделали заявление, в котором выразили единое мнение о том, что «нечистоплотность и политиканство несовместимы с высокой должностью генерального прокурора». Здесь имелись в виду видеоматериалы, запечатлевшие мужчину, похожего на, в обществе женщин лёгкого поведения.
«В принципе если Генеральный прокурор балуется с проститутками — за чужой счёт, кстати, да ещё позволяет, чтобы его фотографировали, то есть становится беззащитным перед элементарным шантажом, он конечно же должен немедленно покинуть свой пост».[527]
Но это в принципе, а в реальной российской политике того времени действовали не принципы, а совсем другие факторы.
«Прокурор Скуратов, который вёл дела о коррупции и постоянно заявлял о намерении искоренить коррупцию в России, неожиданно споткнулся, обнаружив ниточку, ведущую в Кремль, — замечает бывший генерал КГБ. — Вместо того чтобы отдать распоряжение о прекращении расследования, он позволили его продолжать. В результате всплыли имена членов семьи, самого, имена его финансовых спонсоров и гарантов — все оказалось зафиксировано на бумаге. Скуратову было велено прекратить расследование, но он уже ускользнул из-под контроля („Кремля“).[528]
Уже на следующий день после заседания Совета Федерации, на котором президент получил первую пощёчину в борьбе со Скуратовым, последний был приглашён к Ельцину. Встреча состоялась в палате-кабинете и, кроме Скуратова и Ельцина, там присутствовали Примаков и Путин. По словам Скуратова президент, заверил, что работать со Скуратовым не намерен и сказал:
«…Если вы напишете заявление об уходе, я распоряжусь, чтобы по телевизионным каналам прекратили трансляцию плёнки».[529]
Это уж был элементарный шантаж. Слишком элементарный. Скуратов, тем не менее, подписал очередное заявление об отставке. Впоследствии он мотивировал этот свой поступок следующим объяснением: «Ход был правильный. Если бы я не написал заявление, то против меня были бы приняты резкие меры. Вплоть до физического устранения — от киллерского выстрела до наезда на мою машину какого-нибудь огромного, гружённого кирпичами грузовика: эти ведь методы освоены в современном мире, в том числе и российском, в совершенстве».[530]
Могло ли быть так? В принципе, а почему бы нет? Но больше похоже, что наш тогдашний генеральный прокурор был слабоват. Стоило на него надавить, и он менял свою позицию. Ни впервой видимо, именно поэтому на него и давили, знаю слабинку.
Проблема однако была ещё и в том, что, он, во-первых, поддавался давлению с разных сторон, а, во-вторых, президентское давление было связано с отставкой, а давление противников президента сулило перспективу остаться в должности. Привыкшему к сладости власти, трудно от этого отвыкать.