Реинкарнация

1 марта 1980 года мы, сами того не подозревая, проснулись уже не в своем родном 373 полку, а в 70-ой отдельной гвардейской краснознаменной орденов Кутузова, Богдана Хмельницкого мотострелковой бригаде, в списки которой навечно зачислен Герой Советского Союза гв. л-т Рябцев Василий Александрович.

Именно тогда, 1 марта, оказывается, было принято решение о формировании на базе нашего полка и 2-го дшб 56-ой ошбр – 70-й мотострелковой бригады. Так, неожиданно, в одночасье, мы стали наследниками ее славного боевого пути и легендарной истории. Вскоре в 1-й роте нашего батальона на каждой вечерней поверке первым именем по списку стало звучать имя героя – л-та Рябцева. А на наши плечи авансом, беспроцентным кредитом, внезапно свалилась чужая слава. Седые от времени ордена на Боевом знамени бригады словно вопрошали: «А вам-то слабо?» Кто знает? Жизнь покажет…

В наших же, лейтенантских, а тем более солдатских «низах» произошедшая «реинкарнация» бригады прошла буднично и совершенно незаметно, разве что на утренних построениях части стало постепенно появляться новое начальство. Но дальнейшие перемены были качественные: в численности, управлении, вооружении и обеспечении.

Комбриг полковник Шатин М. В. и командир разведвзвода л-т Имамбаев А. (фото Имамбаева)

Командиром бригады был назначен подполковник Шатин Михаил Владимирович. Прежний комполка майор Солтанов с нескрываемой радостью простился с частью и улетел в Союз. Через двадцать лет он сделал головокружительную карьеру, став генерал – полковником, начальником Генерального штаба нового Туркменистана, но в 2001 году был разжалован президентом Ниязовым в рядовые и осужден за коррупцию и торговлю оружием.

Вместо замполита полка в бригаду прибыл уже начальник политотдела с соответствующими офицерами и совсем другими полномочиями. Майора Лукьяненко в Союз не отпустили, а оставили его замом. Хотя я всегда по старой солдатской традиции старался быть подальше от начальства и поближе к кухне, мнение о командовании бригады у меня сложилось. Конечно, субъективное.

Комсомольский актив бригады 1981 г. Выступает секретарь комитета ВЛКСМ 1 мсб Тихонов А. В президиуме: начальник политотдела бригады Плиев Р. С. и комбриг Шатин М. В.

Комбриг, подполковник Шатин, мне понравился: толковый, грамотный, требовательный и справедливый. Полный контраст с Солтановым. Его сразу приняли как командира. От комбрига веяло какой-то надежностью и основательностью. С таким не пропадем!

Начальником штаба остался майор Высоцкий. Через несколько месяцев он ушел от нас на должность комполка куда-то под Кабул, где позже стал Героем Советского Союза и стремительно взлетел по карьерной лестнице. Как младший офицер, я редко бывал на бригадных совещаниях, поэтому начштаба запомнился мне только своим «коронным» вступлением перед разносом подчиненных. «Это страна дураков», – начинал Высоцкий и окружающие «дураки» сразу пригибали головы. Вместо него на должность начштаба пришел майор Шехтман Анатолий Михайлович.

Замполит 5 МСР л-т Соболев Олег (слева) с командиром роты

Но «круче» всех, конечно, был начальник политотдела бригады подполковник Плиев Руслан Султанович. Фигура противоречивая, спорная, но однозначно харизматичная. Его помнят все. Вспоминая, не жалеют черных красок. А я бы так не стал. Я бы обязательно разделил его моральные и профессиональные качества. Хотя бы чисто условно. Невысокого роста, крепкого телосложения, он держался абсолютно независмо, вальяжно и вызывающе высокомерно. С людьми НачПО говорил с полупрезрительной усмешкой, через нижнюю губу, цедя слова. Это был ХОЗЯИН.

На мой взгляд, он не считался ни с кем. Даже с комбригом – постольку-поскольку: комбриг все же, пусть себе командует. Остальных замов и начальников он ни во что не ставил.

Многие сейчас не понимают разницу между замполитом полка и начальником политотдела бригады. А она – огромная. Если замполит во всем подчиняется командиру и является рядовым коммунистом, то НачПО – абсолютно независим в своей работе и напрямую руководит деятельностью парторганизаций. Его политуказания обязательны для всех членов КПСС, включая комбрига, и проводятся как закон всеми секретарями парторганизаций. В руках НачПО – вся мощь статьи 6 Конституции СССР, гласящей: «Партия – руководящая и направляющая сила Советского народа».

Обычно, на построении бригады, когда комбриг уже минут десять читал нам нотации, Плиев только-только появлялся, неспешно направляясь к трибуне. Вся бригада следила за этим «явлением НачПО народу» со странным ощущением, что эти минуты до НЕГО были просто мышиной возней.

Отношение к Плиеву в бригаде было как к неизбежному злу, с молчаливой неприязнью. Ходили слухи, что они даже пару раз дрались с Шатиным. Оба кряжистые, накачанные, одинакового роста, – неизвестно, кто кому бы навалял! Но уверен: вся бригада поставила бы на комбрига, из принципа.

Нашу же политработничью «братию» Плиев держал в абсолютном страхе. Совещание у НачПО походили на встречу удава Каа с бандерлогами из мультфильма «Маугли». Всем этим Плиев мне здорово напоминал Сталина в миниатюре. Ингуш по национальности, он даже акцентом и неторопливой манерой речи походил на «отца народов». Порой казалось, что наш «шеф» даже сознательно «работает» под него! Как бы то ни было, попадание в образ было стопроцентным. Станиславский бы сказал: «Верю!» Плиеву было достаточно лишь легко проиронизировать, а у виновника такого внимания уже холодело внутри. Все как-то вжимались в стулья, пригнув головы, стараясь выглядеть как можно меньше и незаметней. И самое удивительное, это действительно удавалось, даже у высокого ростом «комсомольца»!

Дежурными «мальчиками для битья» у НачПО первое время были пропагандист и начальник клуба. Держались они вместе, как «оба из ларца», вместе и огребали «пряники» от начальства. У ребят вечно что-то не получалось и чего-то не хватало. Больше всех доставалось начальнику клуба. По словам НачПО, тот каким-то образом умудрился «уронить» в гератскую пропасть целую полковую библиотеку! В момент такой очередной «экзекуции» мы поднимали головы, чтобы оценить обстановку и, как это не цинично звучит, попутно насладиться зрелищем.

Но это все были «внутрисемейные» политотдельские разборки. Приходил и наш черед. Теперь уже политотдельцы переводили дух: для них «концерт» только начинался. По существу же, многие требования НачПО были справедливы. Наверное, он, как и я, чувствовал витающую в атмосфере всеобщую прохладцу и жестко наводил порядок. Только в отличии от меня, у него не было своего Быкова для философских бесед.

А вот Олег, замполит 5 мср, сразу оказался у НачПО в немилости. Это была судьба. «Братцу» не повезло с ротным. Тот оказался большим любителем выпить и не стеснялся в средствах добычи спиртного. Дисциплина падала, а Олег тянул двойную лямку за себя и командира, выпавшего в очередной раз в «осадок».

Но это положения не спасало. В головах политотдельцев рота Олега уже прочно заняла ячейку «проблемной». Там рассуждали просто: отвечаешь за политико-моральное состояние личного состава – отвечай и за ротного! Командир роты – то же личный состав, вот и воспитывай! А как может «воспитать» молодой летеха своего начальника, старого, бывалого старлея, – никого не волновало.

Я же, по мнению Олега, ходил у Плиева в «любимчиках», хотя любимчиков у НачПО не могло быть по определению.

Объяснялось все очень просто. Наш 1 мсб, благодаря комбату Антонову, грамотному, выдержанному и умеющему себя поставить с начальством, был лучшим в бригаде. Наша рота, тоже благодаря командиру – лучшей в батальоне. Меня просто надежно прикрывал шлейф этого двойного авторитета. За хорошим командиром – и замполит молодец!

Поэтому частенько за одну и ту же провинность, когда на головы несчастных обрушивался тайфун начальственного гнева, я отделывался лишь легким дождичком да бодрящим ветерком. Такова людская психология: места «проблемных» и «непроблемных» рот были уже заняты. А может, мне делалась небольшая поблажка, из-за того, что я, после первого рейда, стал еще бессменно исполнять и обязанности замполита батальона. Кто знает?