23 февраля

Обстановка гнетет своей неизвестностью. Никто не знает, чего ждать и к чему готовиться.

Вдруг ночью 22 февраля, чуть ли не в ста метрах от штаба, находят убитым СПНШ полка к-на Кумчака с пулей в голове и с пистолетом в руках. Это первая наша потеря полка в офицерах. Кто в него стрелял, в кого стрелял он – неизвестно. По полку ходят зловещие слухи, и все кажутся реальными. Друзья и сослуживцы капитана в его самоубийство не верят. С чего бы? Не верим и мы. Что он узнал, увидел перед смертью? Кто его убил, диверсанты? Тогда почему не взято оружие? Обстоятельства его смерти до сих пор остаются для меня загадкой.

Тщательно инструктирую часовых. Но теперь мои слова воспринимаются не как «замполитский треп» – обязательное приложение к должности, а как суровая реальность. Хотя меня тревожит уже другая крайность: как бы в кого не пальнули с перепугу! Смерть капитана Кумчака потрясла. Оказывается, она ходит рядом…

Олега как раз в этот момент назначают помощником дежурного по полку, и он всю ночь сидит в раскачиваемой ветром палатке, крепко сжимая в руке пистолет, дергаясь на каждый хлопок раздувающегося полога. Позже, при чистке обнаружилось, что у пистолета каким-то невероятным образом оказался сточен боек!

Следующий день, 23 февраля, полк, сам того не ожидая, отметил по-боевому, «ударом по врагу». В самый разгар праздника в роту приходит сногсшибательная новость: только что в бою наши разведчики «замочили» духов и захватили «Тойоту» – стоит у штабной палатки с убитыми в кузове! Несемся к штабу. И точно! У палатки – пикап с крупными буквами «Toyota» на заднем борту! У машины оживленно толпится народ, с любопытством разглядывая трофей, и с каким-то особым выражением лица – мифических доселе врагов. Смотрю и я. Те вповалку валяются в кузове. Люди как люди, плохо одетые… Для меня они пока еще не враги, а люди, которых убили. В воздухе – странный кисловатый запах крови. Впервые вижу убитых. В душе – какая-то какофония из чувств. В ней все перемешано, как винегрет. Человеческая жалость: они жили, любили, как мы, мечтали. И вот их нет. Зачем? Профессиональный интерес: а машина у них проходимая, идеально для диверсий! И философское: вот она, смерть. Возможно, такая судьба ждет и меня…

Спрашиваем друг у друга: «Как, где, откуда?» Нас интересуют подробности. Но ответа нет.

Существуют разные версии нашей самой первой стычки с душманами (враги по фарси, «духи» – по-нашему).

Вообще, история всегда обрастает мифами, а военная особенно. Мифы выгодны всем: самим участникам (кто не хочет геройски выглядеть?), окружающим (с мифами жить спокойнее) и начальникам, в них они выглядят мудрыми стратегами и отцами-командирами. С «возрастом» мифы толстеют, с каждым рассказчиком обрастая новыми подробностями и даже участниками. Поди, проверь! Всегда лучше послушать непосредственных очевидцев. Как это было на самом деле? Не знаю. Сам я в этом эпохальном событии не участвовал, поэтому рассказываю байку, которая бытовала у нас в батальоне и осталась в памяти. История банальна. Вроде бы наши разведчики, совсем недалеко от части, внезапно напоролись на душманов. Те как раз выруливали на «Тойоте» из-за барханов. Боевая практика показывает: в таких ситуациях важно, кто первым испугается и начнет стрелять. Наши испугались первыми, поэтому вернулись с трофеями.

Убитых надо было вытащить из машины, переложить на наш грузовик и захоронить в пустыне. Желающих не находится. Бойцы отказываются даже прикасаться к убитым. Все кивают на разведчиков: это их дело, кто пострелял, пусть тот и хоронит. На том и порешили.

Машину с острым любопытством изучают офицеры. Как же, первая иномарка! Технари радостно суетятся: что у ней под капотом? Звучат восторженные возгласы. Под капотом оказывается маленький аккуратненький двигатель, несмотря на внушительный «табун» лошадей. Вот он, «загнивающий» Запад!

За руль садится сам комполка. Он важно трогается и дает несколько кругов по плацу. Пробует технику и другое полковое начальство.

Весь остаток дня только и разговоров о «Тойоте» и героях-разведчиках. Вечером небо вокруг полка окрашивается разноцветьем сигнальных ракет и автоматно-пулеметных трасс охраны аэродрома, что стало достойным завершающим аккордом этого знаменательного дня.