Первые потери

Есть вещи, которые не изучают в училищах и даже не упоминают в военных академиях, но с которыми (теперь знаю по опыту) при отмобилизовании и развертывании частей до штата военного времени, обязательно столкнется каждый командир любой армии мира. Это – неоправданные потери личного состава при неосторожном обращении с оружием. Они потому и «неоправданные», что их можно предвидеть и даже профилактически снизить, если знать… Теперь знаю. Знали бы другие, те, кто придет после нас. Нам, в Афгане, тогда повезло: в роте – ни раненых, ни убитых. Зато в полку только за месяц 1 убитый и 19 раненых. И без всяких боев!

Чистим оружие у своих палаток. Вдруг – выстрел в первой роте! И тут же видим: падает как подкошенный паренек, идущий по плацу к парку! Суета, офицеры роты – к нему, перетягивают ремнем ногу, несут в санчасть. А командир роты, капитан Волков, в бешенстве тычет в носы бойцам окровавленной портянкой, чтоб дошло. Куда там! Ведь нас собрали для войны. Мы укомплектованы и вооружены по штату военного времени. А это значит: положено по штату механику-водителю танка пистолет – получи. Парню выдают «ТТ», а тот его до этого только в кино и видел!

Любой профессионал знает: оружие обязательно требует навыка – отработанных до автоматизма строго определенных движений. Навык вырабатывается на ежедневных длительных тренировках. А тут: расписался, получил – иди! Взял и пошел. Патронов у каждого – полные магазины. Дневальные у грибка стоят с оружием. Хоть и запрещено по Уставу без надобности досылать патрон в патронник, да как не дослать-то? Ночь, шакалы воют, один-одинешенек у грибка – страшно! А тут еще замполит накануне ужасы рассказывал, как где-то наших бойцов духи сонными перерезали. Пришло утро, страх прошел, а патрон-то остался! В стволе, ждет своего часа… И дождался!

Случаи ранений идут по нарастающей. В соседнем батальоне сержант чистил пистолет… Бах, ранил товарища.

Раскрою тайну для некоторых. Самое страшное и опасное оружие – это пистолет. Ствол короткий, в неумелых руках крутится и стреляет куда попало, иногда в хозяина, но чаще – в окружающих.

Вдруг объявляют: срочное построение полка – ЧП!!! На снарядике от крупнокалиберного пулемета БТР подорвались бойцы. Один убит, двое раненых. Снарядик МДЗ – это боеприпас для КПВТ (крупнокалиберного пулемета Владимирова) калибра 14,5 мм, разрывной. Несмотря на смехотворный калибр, в головку заложена взрывчатка повышенной мощности, со взрывателем мгновенного действия. Ну ладно, с оружием все понятно, а как вот бойцы умудрились подорваться на снарядике? Кувалдой, что ли, по нему лупили? И главное, зачем он им сдался? Ломаем голову: вопрос метафизический, уму людскому неподвластный. Если, конечно, не знать особенности нашего солдата, пацана в 18–19 лет! А наш солдат – натура креативная, с дремлющими талантами, пытливым умом естествоиспытателя, с любопытством первооткрывателя изучающая мир. Все, что ни попадет солдату в руки, исследуется с вопросом: что бы такое сделать из этой хреновины? Его стремление к преобразованиям не знает границ! Нашего солдата не устраивает серо-зеленое армейское однообразие, его душа охвачена эстетическим зудом, жаждет красок, блеска, гусарства. Жажда обостряется и принимает характер болезни, особенно к дембелю.

Взять, к примеру, дембельский китель – уникальное произведение армейской этнокультуры. Существует в бесконечных модификациях, шокируя гражданский люд. Плетеные канаты аксельбантов, цветастые шевроны, погоны-эполеты, кантики и рюшечки. Как говорится, модельеры «нервно курят в сторонке».

А здесь, в нашем случае, красивенький, блестящий, изящный снарядик, он так и просится в руки умельца-креативщика, чтобы что-нибудь такое забацать. Вот и забабахнуло! Один пилил головки, двое смотрели – печальный результат известен.

Что делать? В части поступили просто. И тоже креативно. Построили личный состав, поставили в центре плаца на ящик злочастный снарядик и весь полк, вереницей, в колонну по-одному, три раза прошел мимо. А комполка Солтанов, показывая на снарядик пальцем, приговаривал почему-то на украинско-матерном: «Ни чипай, бо на. бнэ!» В переводе на русский литературный: взорвется, в общем. Это старый армейский прием, действующий безотказно. Если что-то нужно накрепко вбить в голову подчиненных, увещевания и логика бесполезны, самое лучшее – театрализованное представление с доведением ситуации до абсурда.

И пока полк водил хороводы вокруг ящика, я, обуреваемый смутными предчувствиями, ломанулся в роту…

И точно! В первом же взводе, в палатке под матрасами, нашел еще две МДЗшки, уже надпиленные! Пацаны! И этим все сказано.

И вот эти наивные, худосочные пацаны, еще толком не наигравшиеся в свои дворовые «войнушки», оказались втянутые в настоящую войну, в тяжелейших климатических условиях, против матерых, опытных афганских мужчин.

Сколько потерь можно было бы избежать, будь наши ребята чуть-чуть постарше! А все легло на полудетские плечи. Поэтому я убежден до сих пор: в восемнадцать лет парни физически, а главное психологически еще не готовы к службе в армии. И поводов укрепиться в этом мнении в Афгане было предостаточно!

Не случайно во всем мире почему-то именно двадцать один год считается возрастом окончательной социальной зрелости. И ведь верно! Именно в двадцать один в головах у парней (по себе знаю!) словно перещелкивается какой-то загадочный тумблер, начинает работать совсем другой ЧИП. Их уже не поймать на пацанское «слабо?», не заманить блестящей пустышкой, до них начинает доходить обычная формальная логика, а главное, они наконец-таки обретают способность предвидеть последствия своих поступков! В 21 – это уже не угловатые, худосочные мальчишки, для которых каждый килограмм непосильная ноша, а рослые, физически крепкие мужчины.

Эта тема вообще заслуживает отдельного разговора, но, забегая вперед, не могу не рассказать один курьезный случай. Правда, нам тогда было не до смеха.

Где-то на «заре» нашего «кандагарства» в бригаду прилетел какой-то генерал из Кабула провести наземную инспекцию постов и гарнизонов. Для охраны ему было решено выделить пару взводов нашей роты. Генерал оказался мужик тертый и решил лично проверить «гарантов» своей безопасности. Задача проста: по команде «К бою!» экипажи занимают места в БТРах и дают очередь из КПВТ. На все про все – минута. Выстроили машины в ряд на тыловой дороге. Прибыл генерал со свитой и командованием бригады. Экипажи замерли у машин. Команда! Дружно хлопнули люки. Минута прошла… Тишина. Пошла вторая. Генерал насупился, а начальство нервно заперебирало ногами. Комбат укоризненно глянул на нас. От стыда стали гореть уши. Чертовщина какая-то! Только что все стреляло! Сами проверяли! Третья минута… Какая-то возня в одной из машин… И вдруг неожиданно, рявкнул один из пулеметов так, что все, включая генерала, подпрыгнули! Звякнули по броне стреляные гильзы и – тишина… На этот раз окончательно.

«Та-а-к, – грозно протянул генерал. Экипажи – не обучены, оружие не знают, подразделение не боеготово!» – грянул он покруче башенного пулемета. Злорадно посмотрев на нас, потом на командование (командование поежилось, что не предвещало нам ничего хорошего), плюнул, и, не искушая судьбу, уехал на аэродром. А мы же – бегом к машинам! В чем дело? Причина нас шокировала. Оказалось, наводчики просто физически не могли зарядить пулемет! А единственный выстреливший был, оказывается, заряжен с помощью всего экипажа!

Дело в том, что мощную боевую пружину КПВТ можно взвести, лишь резко дернув за ручку специального стального троса, используя не только силу рук, но и вес всего тела. Причем сделать это следовало дважды! Вот веса пацанам и не хватило. Бедняги обезьянками беспомощно висели на тросе, извиваясь и дрыгая ногами, пытаясь зарядить пулемет.

Нашли «проблему», скажет кто-то. Поставили бы парней покрепче, и всего делов! Да в том и проблема: где таких парней взять? Таких же парней надо найти еще и для ручных пулеметов ПКМ. Пулемет – тяжеленный, с коробкой на 100 патрон весит двенадцать килограмм, а с коробкой на 200 – все шестнадцать! А если к этому добавить еще экипировку, гранаты – попробуй, поноси! Ладно, пулемет, а потаскайте вместе с минометчиками по горам на горбу 82-мм миномет с минами! Вот где силушка-то нужна!

После трагического подрыва было наистрожайше приказано: довести еще раз, под роспись, до всего личного состава, меры безопасности при обращении с боеприпасами и взрывчатыми веществами.

Для этого в каждом подразделении имелась специальная «Книга доведения законов, приказов и мер безопасности». «Великая книга!» Не сколько по размерам, а по значению! Почти моя настольная. Существует извечно. Хранится как партбилет, едва ли не на груди. Потому что это хоть какая-то, пусть призрачная, надежда для офицеров «прикрыть свою задницу» от прокурора. На пухлых страницах книги содержались бесконечные перечни приказов, законов, инструктажей, ответственность за нарушения которых доводилась обязательно до каждого, под роспись, с указанием даты доведения. Ведение книги постоянно проверялось вышестоящим начальством. Ответственными за разъяснительную работу были замполиты. Тетрадь для книги выбиралась потолще, с запасом, и постоянно пополнялась с каждыми новыми приказами, сыпавшимися на нас в изобилии. После полкового «ЧП» в книге появился новый пунктик, но далеко не последний. Это мне сегодня чем-то напоминает современные западные инструкции к бытовой технике, где производители тщетно пытаются предугадать неуемную фантазию потребителей.

Но все это бесполезно. И в нашем случае тоже. Обязательно произойдет что-то, не вошедшее еще в бесконечный перечень «Великой книги». Буйство солдатской фантазии, полет креативной мысли, как и само многообразие жизни, нам, бюрократам-крючкотворцам, неподвластны.