Наводнение

Вскоре произошло событие, ставшее в истории нашей бригады почти былинным. Новичкам о нем рассказывали с суровой мужской сдержанностью, как бывалый шкипер о походах и штормах салагам-юнгам. Событие, освободившее, наконец, и нашего «многострадального» Борю от печной барщины.

Это – кандагарское наводнение 1980 года. Звучит, конечно, издевательски. Любой скажет «Какое «наводнение? Всю службу пыль глотали!» и будет прав. Я и сам до сих пор удивляюсь.

А началось все с обычного безобидного дождичка, к ночи перешедшего в ливень. А тот – в какое-то светопреставление. Видеть такое в Союзе мне еще не доводилось. Палатка ходила ходуном и тряслась, словно по ней стучала целая рота барабанщиков. Не верилось, что от этой жути нас защищает всего лишь тоненькая стеночка захудалого брезента. Представляю, каково под грибком дневальному, если вообще он там есть! Надо бы проверить, да и морально поддержать парня. Пусть видит, как надо относиться к служебному долгу, иначе я просто болтун. Но выходить не хочется. Я все еще раздумываю: вообще, кто меня туда гонит? Считая себя полным идиотом, все же шагаю в черную круговерть. Тут же получаю в лицо солидную порцию водяной шрапнели, еле успевая подхватить фуражку!

Выйдя, чуть не матерюсь: кругом вода! Наши палатки как маленькие тропические островки среди бескрайнего океана! Здесь что, сезон дождей? Вода уже по щиколотку!

Я горд собой: все же правильно, что вышел, проявил характер. Будет о чем рассказать утречком. Хотя толку-то, никто не поверит, все спят и десятые сны видят. Кому в голову придет такой бред: наводнение в пустыне? И тут до меня доходит: так ведь нас скоро затопит! В маленьких палатках хоть высокий помост, а в «динозавре»-то – метровая яма! Если уже не затопило… Надо срочно поднимать людей!

Несусь к грибку и глазам не верю: дневальный на месте! Темень, ливень, кругом ни души, а он стоит! В мокрой насквозь плащ-палатке, в воде! Ну, герой… Боец радуется мне как родному. Спрашиваю: «динозавр» проверяли? Понятно… Дежурного сюда, бегом! А сам – к «динозавру»! Черная громада палатки кажется могучим утесом среди бушующего моря. А вода ощутимо прибывает. Она уже плещется у самого края бруствера!

Бросаемся с дежурным внутрь. В палатке непривычная тишина. Даже уютно. На полу, в сумраке мерцающих коптилок – ряды безмятежно спящих солдат. Под ногами уже хлюпает вода, поднимая краешки солдатских матрасов как надувные. Постой, да они почти плавают в воде! Надо же, и никто не проснулся! Бежим по рядам, тормоша людей: «Рота, подъем! Тревога! Выходи строиться!» Кто-то, подняв голову, удивленно таращится: строиться, в такую погоду, они что, с дуба рухнули? Поднимаем чуть ли не пинками: «Давай, давай, быстрей на выход! Сейчас все затопит!» Наконец, доходит. Первые, сразу сев в лужу, мгновенно вскакивают. Счет идет на секунды! Времени спасать имущество нет. Все хватают что подвернется: оружие, вещмешки и выбегают на улицу. Снаружи уже доносится крутой мат, угодивших по колено в воду бойцов. Оставшиеся выбираются из палатки уже на карачках, скользя по стекающей внутрь грязной жиже.

Наконец, вот и последний. Успели! Какое-то время стоим, и, не обращая внимания на ливень, обреченно глядим, как маленькие струйки воды, становясь все шире, то тут, то там перехлестывают через бруствер. Так, наверное, смотрят на свой тонущий корабль потерпевшие кораблекрушение. И вдруг, разом, вся масса воды обрушивается внутрь! Вот «динозавр» дрогнул, зашатался и рухнул в бурлящий котлован. Будить других уже не приходится. В темноте – крики, мат, суета! Все без команды бросаются к единственному спасению – родным БТРам, в парк, случайно оказавшийся на возвышенности.

Утром, как ни в чем не бывало, выглянуло ласковое солнышко и ночные страхи исчезли. Все наперебой смаковали пережитый ужас. Но первую строку рейтинга по праву заняли безвестные сидельцы зиндана, о которых попросту забыли в суматохе. А хватились, на месте тюрьмы – уже озеро. К счастью для начкара, уже простившегося со звездочками на погонах, острожники спаслись, благополучно всплыв вместе с водой.

Жизнь вернулась в привычную колею. Вода сошла, оставив грязное месиво, покосившиеся палатки и горы мусора. Стихия коснулась не всех. В офицерских палатках с кроватями – только ноги замочили. А вот те, кто вынужден был закопаться, получили сполна. Как оказалось, мы расположились в незаметной глазу низине, куда в одночасье и хлынули потоки с окрестных холмов.

В городке везде, где можно: на кустах, машинах, антеннах БТР, веревках палаток – сушились портянки, бушлаты, шапки. Бойцы поправляли палатки, вычерпывали воду, копошились в грязи, пытаясь отыскать свои пожитки.

Останки нашего «динозавра» представляли печальное зрелище. Вокруг огромной ямы жидкой грязи с торчащими концами багров и брезента молча, как на погосте, стояли бойцы. Где-то там, на дне, покоилось их оружие и имущество. Да кто туда полезет? Взяли багры… И вот уже из глиняного киселя на свет стали появляться гранатометы, матрасы, подушки. Но нас интересует только оружие. Не найдем, придется опять копать. А оно, как в солдатских щах мясо, попробуй, сыщи в таком болоте! К счастью, все оружие нашлось. Рядом выросла огромная грязная гора осклизлых матрасов и подушек. Все пришло в негодность. Въевшаяся насмерть глина, как камуфляж, окрасила все в стойкий рыжий цвет.

Траншея сзади полка быстро наполнилась матрасами и подушками. Полетела туда и парадная форма офицеров, взявших ее с собой по чьему-то идиотскому приказу. ПЗМ-ка тут же выкопала еще одну траншею. Вскоре все барахло закопали, а грязь разгребли. Но где теперь брать имущество? Чтобы получить, надо его вначале списать. Наконец, из полка пришла долгожданная команда. Ротные со старшинами радостно зашуршали бумагами: когда еще такая халява наступит? В роте ведь всегда недостача: бойцы как дети малые – то порвут, то потеряют. А тут еще целое партизанское войско прокатилось «мамаем» с их товарообменом. Какое хозяйство выдержит? Для списания таких потерь одного наводнения явно было маловато. Для этого требовалась могучая фантазия и недюжинный литературный талант! Командиры морщили лбы и чесали затылки, выдумывая все новые козни коварной стихии. Распространенный анекдот-быль того времени: «Порывом ветра унесло: 3 кирки, 4 лопаты и 2 лома. – Три! Хорошо: пиши три». Хотя, действительно, многое так занесло илом, что без миноискателя и не найдешь.

Узнаем, что от наводнения пострадало и местное население в пригородах Кандагара, век не видавшего такого природного катаклизма. На построении командование обратилось к нам с призывом проявить интернациональную солидарность и выделить в качестве гуманитарной помощи пострадавшим треть суточного рациона. Все «за», поддерживают и одобряют. Куда деваться? Разъясняем: дело политическое, нам необходимо налаживать дружеские отношения с местным населением, хотя кушать, конечно, хочется. Попутно командованием было решено выделить и личный состав с техникой. Вскоре в окружной газете «Фрунзевец» появилась большая статья и соответствующая фотография. Радостные наши солдаты и не менее счастливые декхане, улыбаясь в камеру, дружно машут лопатами. А в вышедшем позднее информационном сборнике в/ч пп 69507 была приведена более подробная информация.

«При ликвидации последствий наводнения в г. Кандагар и оказании помощи населению было выделено 150 чел. л/с, 7 автомашин для перевозки продовольствия, 2 землеройных машины для восстановления водоотводного канала. В фонд помощи населению было выделено: муки – 550 кг, риса – 150 кг, перловой крупы – 1500 кг, сахара – 200 кг, соли – 100 кг, мясных консервов – 200 кг, сгущенного молока – 17 кг, чая – 10 кг».

Когда я оглядываюсь назад, меня не покидает странное ощущение какой-то мистической предопределенности этого наводнения. Мы просто обречены были его пережить! Наводнение разделило нашу историю на «допотопную» полковую и «новейшую» бригадную. Мы получили новое название и номер, Боевое Знамя, новую штабную структуру, новое командование, вооружение и имущество, сменили место расположения. Мы стали другими. Все, что было прежде – смыто кандагарским дождем.