СТОЯТЬ ПОД КОЛОКОЛАМИ

СТОЯТЬ ПОД КОЛОКОЛАМИ

В самой Москве, в которой еще в XVII веке, по свидетельству иноземцев, насчитывалось до пяти тысяч колоколов, «славных слышанием», — впоследствии оказалось удобным «стоять под колоколами в прямом и переносном смысле, т. е. в последнем значении «слышать» не всегда подколокольный звон, но и сущую «правду-матку». В 60-х годах мне показывали в Москве того оглашенного, который «ходил под колоколами», т. е. принял столь редкую вообще, но не уничтоженную и новым законом «очистительную присягу». Ограбил он, под видом опекуна, капитал сирот, и когда подросшие наследники потребовали отчета, а улик и доказательств никаких в руках не имел, он согласился «пройти под колоколами». Обычно сделали ему сначала увещание в церкви, и он потом присягал на кресте и евангелии при колокольном звоне вовсе и среди всенародного множества, которое едва не разрушило церковные стены. Шел он туда посреди живой стены народа с непокрытой головой, но вышел (как и всегда во всех таких случаях) неоправленным: люди таким крайним и резким случаям опасаются верить. Они внутренно убеждены, что «Бог очистительной присяги не принимает». Она остается лишь в виде добровольной сделки ответчика со своею совестью, да приканчивает дело с наследниками или вообще с обвинителями; не добившимися удовлетворения иными способами.

Московский купец, среди белого дня, на виду всей Ножевой лиши Гостиного двора, наполненной праздными зубоскалами и несомненными остряками, — купец, прогулявшийся по Красной площади под колоколами Василия Блаженного и Казанской, считался человеком отпетым: на него указывали пальцами. Жил он точно на том свете, всеми покинутый и презираемый. Вообще этот способ очистительной присяги признавался самым неудобным и тяжелым, пригодным на крайние случаи и породившим поговорку: «Горе идущему, горе и ведущему». «Хоть при колокольном звоне под присягу пойду» — осталось теперь в виде, божбы или клятвы необязательной к исполнению и однородной с подобными: «лопни утроба (глаза); хоть голову на плаху; даю руку на отсечение; иссуши меня, Господи, до макового зернушка; сквозь землю в тартарары провалиться; с места не встать; детей не видать; всему высохнуть; первым куском подавиться, ослепнуть; оглохнуть; коли вру, так дай Бог хоть печкой подавиться», и т. д.