«Федя, дичь!»
«Федя, дичь!»
Редкая премьера на нашем ТВ предваряется таким пиаром и обставляется с такой помпой, как это было с сериалом "С чего начинается Родина". Надо признать, что массированная раскрутка возымела своё воздействие: многие ожидали начала трансляции с нетерпением, душевным волнением и некоторой тревогой - настолько ответственная и значимая тема просматривалась за названием телефильма.
Однако уже первые серии породили странное ощущение: всё это я уже когда-то видел. И не раз. Само противостояние КГБ и ЦРУ в прежние времена было прерогативой политических обозревателей. Теперь, как видно, пришёл черёд освоения этого колоссального массива материалов на художественном уровне.
И вот тут началось проявление того явственного дежавю. Сотрудники спецслужб (солдаты невидимого фронта) с серыми невыразительными лицами; неустанная шпиономания, словно вся страна у нас – агенты или предатели (если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет); невероятные сложности и риски, сопряжённые с профессией (наша служба и опасна, и трудна); постоянная занятость по службе, мешающая герою встретиться с любимой (Штирлиц и его жена); неизбежное снятие стресса алкоголем (люди, которым поручено дело государственной важности, пьют, как биндюжники); необходимость скрывать свои дела типа рисования на стене условного знака дамской помадой от близких («Сеня, откуда это у тебя?» – «Оттуда»); американский противник ведёт себя по-идиотски, заглатывает крючки с приманкой, не может сделать выбор между коньяком и «Бурбоном» («Ален Делон не пьёт одеколон»); временами все разведчики ведут себя по-идиотски (вспомним чехословацкие пародии на детектив вроде «Призрака замка Моррисвиль» или «Аделы», которая ещё не ужинала); симпатичная блонда, как орудие вербовки (каждый второй детектив). Все эти штампы в подаче материала имеют несомненные советские идеологические корни.
Впрочем, дело даже не в материале. В самых мелочах просматривались несомненные прозрачные ассоциации и аналогии. Слежку (в том числе и наружную) за подозреваемыми ведут сотрудники высокого ранга (у них что, нет подчинённых?) Сладкая парочка Громов и Карпенко часто поступает совершенно глупо, как комиссар Жюв и его дураковатый помощник. Когда же они с удочками и отсутствующим видом сидят на берегу пруда, в памяти неизбежно всплывают бессмертные образы героев «Пса Барбоса». Спецслужбы одной страны соперничают между собой так же, как жандармы Тулуз и Милан («Высокий блондин в чёрном ботинке»).
Когда кагэбэшники надираются в «Арагви», сразу вспоминаешь пьянку Миронова и Никулина в «Бриллиантовой руке». Так и ждёшь реплики: «Федя, дичь!», а когда один из них произносит сакраментальную фразу: «Коля!» невозможно отделаться от ассоциации с Гошей из фильма «Москва слезам не верит». Мальчика Тёму постоянно отправляют покататься на велосипеде, и это уже «Кин-дза-дза»: «Скрипач не нужен».
Вторичность видна буквально во всём: в мелочах, в деталях: отношения Карпенко и Громова во многом дублируют дуэт Жеглов–Шарапов; оперативники являются на дачу Дмитриева походкой и статью, явно взятыми с плеча героев Джона Траволты и Самюэла Л. Джексона из «Криминального чтива». Сам Дмитриев (Георгий Тараторкин) лицом, голосом и манерами подозрительно смахивает на графа Тульева в исполнении Георгия Жжёнова («Ошибка резидента»). В финале во время прощания Карпенко с Громовым, садящимся на паром, буквально напрашивается сакраментальная фраза: «Иди, турыст!..» Сцена с мальчиком Тёмой, сидящим под мостом, навевает стилистику «Сталкера» Тарковского. Лента на голове девушки-подставы Оли, равно как её провокативное поведение, содрана с облика героини Светланы Светличной из той же «Бриллиантовой руки» - от неё всё время ожидаешь крика души: «Не виноватая я!..», и эти ожидания оправдываются в конце сериала, правда, фразу произносит не она...
Ну а главная аналогия, несомненно, сходство с популярным некогда мультфильмом Ефима Гамбурга «Шпионские страсти» (1967), где были собраны и остроумно обыграны многие шаблоны детективных картин.
Добавим сюда несколько подозрительных несуразностей: предатель подходит к доске объявлений и, не раздумывая, что подозрительно, срывает нужный квиток; гэбисты обращаются друг к другу исключительно по званиям, что не принято в их среде; то и дело звучит реплика «Смешно», которая получила распространение гораздо позже; капитан Громов не может достать билеты на «Юнону и Авось», хотя ему достаточно было зайти со своими корочками к директору театра; сотрудник американского посольства не знает русской фразы «Я тебя люблю», что невероятно, и так далее.
Невольно спрашиваешь себя, неужели создатели сериала не видели всей вторичности и некоторой нелепости рассказанной ими истории? Нет сомнений, что всё было снято сознательно. Такова была задача. Таков замысел. Рефрен «Смешно!» наводит на мысль, что съёмочная группа до упаду хохотала, представляя себе, как Первый канал поставит их продукт в выигрышное время эфирной сетки и зритель-дурак будет думать, что перед ним серьёзный фильм. А это – фильм-хохма. Впрочем, трудно сказать, знали ли о сверхзадаче актёры, которые в принципе сыграли неплохо (В. Баринов, А. Робак, Е. Сафонова, Г. Тараторкин, Е. Цыганов и др.).
Что ж, это право их художественного выбора, хотя хохмить на тему Родины (вот ещё аналогия – «Щит и меч», где звучит эта песня на стихи Матусовского) с этической точки зрения как-то не очень... Тем более странно появление в фильме темы Солженицына, чьё отношение к Родине было весьма специфическим.
В качестве своего оправдания режиссёр, сценаристы и их команда поместили в финале сериала ту самую знаковую фразу: «Не виноватые мы, он сам пришёл!» Ну ладно, они не виноваты, а кто пришёл-то? Как кто, не конь в пальто, а его вторичество постмодернизм. Второе, так сказать, пришествие. С чем вас и поздравляем[?]
Теги: сериал , «С чего начинается Родина»