Первая мировая – Вторая Отечественная

Первая мировая – Вторая Отечественная

Первая мировая война: взгляд спустя столетие: Материалы международной конференции "Первая мировая война и современный мир". - М.: Изд. МНЭПУ, 2013. – 560 с.: ил. – 1000 экз.

Первого августа 1914 года германский император Вильгельм II громогласно пообещал нации, что «немецкий солдат вернётся домой с победой раньше, чем опадут листья с деревьев». Этот факт из статьи, которой открывается сборник. Очень похоже на фюрера Адольфа Гитлера, который говорил то же самое в июне 1941-го, не правда ли? Между тем кайзеровская Германия тщательно готовилась к войне, генштаб корпел над подробностями будущих операций. Всё это сложилось в план Шлиффена, краеугольным камнем коего был блицкриг – молниеносная война. Шесть недель отводилось на разгром французской и русской армий.

При этом в Германии высказывались совершенно разные точки зрения на перспективу войны с Россией. Многие немецкие генералы и дипломаты придерживались давнего завета Бисмарка – не лезть с палкой в берлогу русского медведя. Но их перекричали опьянённые растущей мощью своей державы вояки. Однако через несколько месяцев о сдержанности снова заговорили во весь голос.

Дело в том, что практика перечеркнула все представления военных теоретиков, штабистов и полевых командиров о характере новой войны. Впервые – и неожиданно для самых авторитетных генералов – война стала не маневренной, а позиционной. Впервые никакие колонны никуда не маршируют, а противников разделила протянувшаяся на сотни километров линия окопов. Какой там блицкриг, началась война на истощение. Многие немцы поняли, что с ресурсами германского блока им такую войну не выиграть, и задумались о спасении.

«Россию разгромить невозможно, с ней можно только договориться», – это начальник германского генштаба Фолькенгайн. А морской министр гросс-адмирал Тирпиц сказал потрясшее многих: «Я не знаю, найдётся ли в мировой истории пример большего ослепления, чем взаимное истребление русских и немцев во славу англосаксов». В 1915-м начались попытки немцев заключить сепаратный мир с Россией. Они не увенчались успехом.

В объёмистом томе рассматриваются многие малоизвестные неспециалистам грани огромной проблемы – истории Первой мировой войны, которую у нас называли и Великой, и Второй Отечественной. В народе её называли и германской, а в социалистических кругах – империалистической. Это хорошо известно. Менее известно, что многие историки именуют эту войну второй тридцатилетней, относя её окончание к 1945 году. Вспомним, что такую точку зрения высказал и наш великий учёный В. Вернадский в известном письме Сталину.

Не будем касаться статей о германских колониальных войсках, об ирландском, албанском или палестинском вопросе, но надо сказать о событиях в Средней Азии. Коренное население края (инородцы по терминологии того времени) в армию не призывалось, на фронт не посылалось. Когда вопрос об этом был поднят в конце 1915 года, решили предварительно узнать мнение МВД. И на заседании правительства товарищ (заместитель) министра С. Белецкий сказал, что коренному населению Туркестана, в частности киргизам, «чуждо понятие о России как об отечестве, которое их долг защищать. Напротив, к воинской повинности они питают непреодолимое отвращение». Белецкий предупредил, что один слух о распространении на эти народы воинской обязанности может вызвать волнения и беспорядки. Однако трудности нарастали, и 25 июня 1916 года был издан царский указ о призыве на тыловые работы коренного населения национальных окраин (речь шла о работах по строительству оборонительных сооружений в прифронтовой полосе). 27 июня последовал соответствующий циркуляр МВД. «Реакция коренного населения не заставила себя ждать, – говорится в книге, – на огромной территории Туркестана и Степного края разразилось массовое восстание такой силы, что на его подавление правительство было вынуждено направить войска».

Авторы докладов, составивших книгу, придерживаются академического тона, избегают публицистики и всеми силами стараются быть объективными. Они не говорят напрямик, как давно уже говорят даже в телепередачах (не вспоминая, конечно, гросс-адмирала Тирпица), что в ХХ веке англосаксам удалось дважды стравить Германию и Россию. Но всё же и здесь не умалчивается о коварном поведении наших союзников. «Франция и Великобритания всячески старались уклониться от своевременного выполнения взятых на себя обязательств и переложить на русскую армию основную тяжесть ведения военных действий против общего врага. Россия же, напротив, проявляла верность принципам коалиционной стратегии, причём делала это, как правило, в ущерб своим национальным интересам». Заметим, что и во Второй мировой войне происходило то же самое.

Одним из крупных плюсов сборника является то, что авторы не ограничиваются разбором политических, дипломатических, военных и тайных операций. Приводимые многими авторами сведения «гуманитарного» характера придают большую объёмность картине Великой войны. Например, о непонимании русскими солдатами целей войны отлично говорит свидетельство генерала Брусилова, который «много раз спрашивал в окопах: из-за чего воюем, и всякий раз неизбежно получал ответ, что какой-то эрц-герц-перц с женой были кем-то убиты, а потому австрияки хотели обидеть сербов, а почему немцы из-за Сербии вздумали воевать – совершенно неизвестно».

Любопытна статья «Образ рус­ского генералитета времён Первой мировой войны в советской художественной литературе 1940-х годов». «Историческая ретроспектива войны России с немцами перестала носить классовый характер – говорится в статье – изменения были вызваны резкой сменой акцентов в изображении врага. Созданный «коминтерновский» образ противника, который был актуален в довоенной литературе, в первые дни Великой Отечественной не выдержал испытания на достоверность. Его несостоятельность обернулась разочарованием и шоком, что потребовало изменить пропагандистские каноны в сторону воспитания и поощрения ненависти к фашистским захватчикам. Угроза порабощения иначе окрашивала давнишнего противника[?] Те события, которые раньше изображали лишь как «кровавые эпизоды мировой бойни», теперь получили героическую окраску. Примером героизма русской армии стал Брусиловский прорыв…»

В книге приводятся слова Ленина, написанные ещё в октябре 1914-го: «Лозунг наш – гражданская война… Мы не можем её «сделать», но мы её проповедуем и в этом направлении работаем». Работа эта, как мы знаем, увенчалась успехом. Но можно сказать и так: никто, кроме Ленина, не смог предугадать, чем окончится эта Великая война.

Теги: история , Первая мировая война