Что с нами происходит

Что с нами происходит

Что с нами происходит

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДЕНЬ ТЕАТРА

"Язычники" Анны Яблонской в Театре имени Ермоловой

Год назад худруком Театра имени Ермоловой был назначен Олег Меньшиков. Пришёл он на пост мирно, по приглашению много лет возглавлявшего ермоловцев Владимира Андреева. Лозунгом Меньшикова стало - "революции в театре не приводят ни к чему хорошему". И тем не менее с тех пор изменения в Ермоловском прошли радикальные. Во-первых, от старого репертуара остались всего четыре спектакля, в этом сезоне к ним прибавятся четыре новых. С такой скоростью [?]a[?][?]u не работал[?] давно. Во-вторых, театр отремонтирован и теперь на фоне бордово-коричневых стен в  фойе висят не скучные фотопортреты актёров, а старые афиши (как-никак уже 87-й сезон [?][?][?][?][?][?] пошёл). Вдоль стен - обновлённые старинные диваны, рядом [?] которыми примостились журнальные столики, нужные исключительно для того, чтобы там красовались вазы со свежими розами. В общем, ощущение, что Меньшикову важно было создать эдакую салонную, слегка богемную атмосферу на подступах к зрительному залу. Цветы - необходимый атрибут гримёрки успешного актёра вынесены в общественное пространство театра как символическая визуализация художественной стратегии Меньшикова: Театр Ермоловой продолжает быть театром преимущественно актёрским, но при этом собирается стать театром успешным.

В театре больше не висит портрет Ермоловой, зато силуэт "великой трагической" четырежды размножен в логотипе. Собственно, с этого силуэта и начинается спектакль "Язычники" по самой известной пьесе молодого драматурга Анны Яблонской, погибшей два года назад во время теракта в Домодедове. Сначала логотип светом прожектора спроектирован на закрытый занавес , когда же [?][?] открывается, то мы в едва подсвеченной сцене видим силуэт женщины, застывшей ровно в том же величественном ермоловском полуобороте. Новый логотип проник в тело спектакля, конечно же, неслучайно. И вовсе это не театральная игра, это оговорка (если не сказать, оправдание), которая нужна новому худруку и режиссёру "Язычников" Евгению Каменьковичу, чтобы, перед тем как начнётся новодрамовская пьеса с матом и бытовухой, призвать зрителей увидеть в этом спектакле преемственность, одним словом, сразу не сбегать. Всё, что дальше будет происходить на сцене, как минимум непривычно для Театра Ермоловой. В пьесе мало того что есть ненормативная лексика (впрочем, в спектакле она сокращена до предела строгой необходимости), так и тематика острая - кризис религиозности, веры.

[?][?][?][?] Яблонская написала пьесу в 2010 году, и это вовсе не политическая пьеса. Это история о типичной семье (интересно, что Каменькович отказывает персонажам в именах, обозначая только: мать, отец, дочь, бабушка), в которой вечно раздражённая, склочная Мать ([?][?][?][?]ёu[?] [?][?][?][?][?][?][?][?][?]) работает [?] трёх [?][?][?][?][?][?], стараясь поставить дочь на ноги. Отец (Николай Токарев) - бывший тромбонист, а теперь безработный безвольный мужик, слоняющийся по подъездам, слушающий в ванной джаз по ночам. Дочь, бросившая институт и, по всей видимости, находящаяся в кризисе, но никто из родителей не очень старается понять - в каком. В квартире ремонт, полный кавардак, стены

завешаны полиэтиленом, за которым видны очертания ремонта мечты - римские арки и колонны, морской пейзаж во всю стену. Как тот Лука из горьковского "На дне", в доме появляется Бабушка (Наталия Потапова), странствовавшая по монастырям последние лет 30. [?] её появлением вс[?] начинает меняться - [?]ьяница, который никак ремонт в квартире доделать не может, столбенеет от водки, дальше хуже - бросает материться, курить и воцерковляется. Мать и Отец "уверуют" после того, как Бабушка сведёт их с неким священником, который покрывает какой-то нелегальный бизнес. Возможность заработать и Мать, и Отец воспринимают как чудо, Божий промысел. Оба ударяются в религию. Вот только с Дочерью что-то происходит. Бабушка настаивает, что бесы, крестить её надо. Родители не сопротивляются.

У Яблонской Дочь в середине пьесы бреется наголо, здесь героиня Кристины Асму[?] сделает себе причёску и грим в стиле панк. Аллюзии очевидны. Во втором действии Бабушка уже берёт в свои крепкие руки хозяйство. А Дочь выбрасывается с балкона, и только это заставляет родителей обратить внимание на то, что с ними со всеми происходит.

Пьеса легко могла бы скатиться в сатирический тон. Чего проще сделать карикатуру на нечистого на руку священника или легковерную паству. У Яблонской герои проходят сложный путь, но это не путь к вере. Их вера - в чудо, в то, что, соблюдая ритуалы, можно отказаться от реального решения проблем. Не смотреть по сторонам, не замечать, как меняется мир вокруг и что происходит с близкими людьми. Язычество у древних - это способность связать себя с окружающим пространством, явлениями, людьми. Для героев в конце пьесы происходит эта сцепка. Они начинают видеть мир и себя в нём, начинают реагировать друг на друга. Бабушкина [?][?]навязчивая религиозность с маточным молочком, ладаном, медком, монастырским маслицем и святой водой становится инструментом, помогающим героям открыть для себя мир, окружающее пространство, и герои не отказываются потом от этого инструмента. В конце каждый герой признаётся, что продолжает время от времени ходить в церковь. И в этом - сильная витальность пьесы. У веры может быть много обличий, вокруг неё много предрассудков и пороков, но это не повод от неё отказываться, если она открывает пусть даже через отрицание нечто новое.

"Язычника" Каменькович поставил как фарс, к финалу скатывающийся в мелодраму. Об актёрских высотах говорить рано. Само появление "Язычников" в Ермоловском так и напрашивается трактовать в контексте изменений, которым подверглись герои "Язычников". Театру открывается мир, он начинает реагировать на жизнь, которая течёт за его стенами. Обнадёживает и то, что зрители выдерживают такой спектакль до конца. Но и появление нового зрителя в театре, похоже, вопрос времени.

Варвара КОРОВИНА