Таймс-сквер, или сила рекламы
Таймс-сквер, или сила рекламы
Первый вечер всякого иностранца принадлежит Таймс-скверу. Мой приятель М., который приехал днем раньше и, следовательно, уже знает Америку процентов на сто лучше, нежели я, сидя рядом со мной в такси, заклинает меня не поддаваться чарам неоновой феерии на Таймс-сквере.
— Свежему человеку, — говорит он, — труднее всего устоять перед этим.
И с оттенком тщеславия прибавляет:
— Но уже во второй раз ему все становится ясно.
Он разъясняет мне, что реклама — это средство эксплуатации трудящихся. Между тем мы подъезжаем к Таймс-скверу, и мне внезапно начинает казаться, что я очутился в центре бомбардировки.
Вас обстреливают самые мощные световые батареи в мире, и вам не остается ничего другого, как жмуриться, моргать, таращить глаза и снова жмуриться.
На вас низвергается неоновая буря, буря без грома и без дождя, но с беззвучными молниями ужасающей силы, которые отличаются от небесных тем, что окрашены каждый раз в иной, часто приятный цвет. И тут мне в голову приходит фантастическая мысль: а что если люди стали бы красить весеннюю молнию в зеленый цвет, а осеннюю — в красный? Ведь тогда любая добрая буря, при нашей влюбленности в различные фейерверки и бенгальские огни, могла бы стать действительно народным гулянием.
Так, наверное, подействовал на меня Таймс-сквер — площадь рекламы.
Площадь эта попирает, кроме всего прочего, все законы гармонии. Краски совершенно не соответствуют друг другу, в них нет, как говорится, ни складу ни ладу, и это неожиданно создает ощущение красоты.
В нашем мире возникло новое удивительное произведение искусства — реклама. Но об этом никто не пишет, даже в Америке. Ее воздействие, особенно в первый раз, поразительно, а ведь это также является мерилом искусства.
Мы беседуем о влиянии рекламы.
— Обратите внимание на эту безвкусицу, — заявляет мой друг, указывая на неонового курильщика фирмы Кэмэл. — Этот человек курит бесконечную сигарету. Каждые несколько секунд из его рта вырываются клубы дыма, которые тут же растворяются в синем сиянии. — Помедлив, он прибавляет, что эта примитивная реклама рассчитана на людей малоинтеллигентных.
Вслед за тем, он с виноватой улыбкой достает пачку сигарет, разумеется Кэмэл, и говорит:
— Не думайте, что и я подпал под влияние рекламы, но в конце-то концов, это лучшие здешние сигареты!
Потом мы рассматриваем неоновую пташку, которая, не взлетая, трепещет крылышками над пивом Будвейзер, и нас охватывает непреодолимая жажда.
Но прежде чем отправиться пить пиво, мы еще долго ждем — не взлетит ли пташка?
Это было бы большим сюрпризом для фирмы Будвейзер. А прохожие на Таймс-сквере, вероятно, этого бы даже и не заметили. Одна пташка тут весны не делает...