Comics

Comics

Bыяснилось, что маленький Павел, старший сын Брайана, опустошил копилку, в которую откладывались деньги на атлас. Он покупал два раза в неделю в драгстори на углу комиксы по десяти центов за выпуск и, прочитав их, перепродавал соседским мальчишкам за половинную цену.

Произошла семейная сцена.

— Почему ты не сказал нам об этом? — спросила Божка. — Ведь ты нам обо всем говоришь...

Молчание.

— Зачем ты их читал? — вновь спросила она.

— Их читают все в классе, — хмуро ответил провинившийся.

— Почему же ты скрываешь это от родителей?

— Потому что у вас нет денег, — ответил он, — и вы против убийств.

— А ты — нет? — ужаснулась Божка.

— Когда человек прав, — изрек мальчик, — он должен убивать.

Потом у него отобрали очередной выпуск, и Павел горько плакал. Брайан прочел нам вступление; оно звучало примерно так:

«Был поздний вечер, и в предместье большого города луна освещала одинокую девичью фигурку. Девушка шла вдоль спящих домов.

В такое позднее время может случиться все что угодно...»

Картинок было тридцать семь, они повествовали о том, как на одинокую девушку напал мужчина в черном, повалил ее на землю и стал срывать с нее одежду. Потом шли два рисунка убитой девушки с явными следами насилия. Черный мужчина убегал по улице в неизвестном направлении. Что будет дальше, узнаете в следующем выпуске.

— Зачем он убил ее? — спросил Брайан.

— Разве ты не видишь? — удивился его восьмилетний сын. — Он хотел ее изнасиловать, папочка.

И задумчиво прибавил:

— Может быть, он так поступил, чтобы замести следы.

— Пожалуй, это мог быть и шпионаж, — заметил Брайан.

— Эх, — произнес его сын, — не мучь меня, папа. Только заставляешь придумывать, а потом все равно не позволишь дочитать.

В конце концов, все в этой семье утряслось, как всегда. Ничего ему не запретили, просто читали все вместе и дружно хохотали над разными ужасами так долго, что постепенно стал смеяться и Павел. Ко дню рождения ему подарили абонемент в городскую библиотеку. Он гордился своим абонементом и начал читать настоящие книги. Этому американскому пареньку повезло — он родился в хорошей семье.

Но комиксы продолжают выходить. Их продают по десяти центов за выпуск в любой драгстори, в каждом газетном киоске. Эти брошюрки предназначены для детей. Не смешивайте их с рассказами в картинках, которые газеты печатают «с продолжением». Газетные рассказы в картинках предназначены для взрослых читателей и отличаются от комиксов тем, что все же проходят некую импровизированную цензуру. Они аморальны лишь настолько, насколько это допускают епископы. В отношении же детей предполагается, что неискушенный грешить не может.

Это огромный, общеамериканский бизнес с годовым доходом в сто миллионов долларов, выгодное торговое дело! Вкладываемый в него капитал соблазнительно мал: несколько графоманов, которых никто не ограничивает, вагоны дешевой бумаги и знание того, что называют тайниками детской души. Капитал минимальный, а прибыль сказочная. Поэтому выступать против комиксов не следует. Почтенные поставщики яда еще более неуязвимы, чем кто-либо иной, когда дело идет об осуществлении конституционной свободы слова. Это самые рьяные защитники основных американских свобод! Не отнимайте у человека его нивы, говорят они, пусть каждый воспользуется принадлежащими ему плодами.

Они создали даже теорию; ее защитники много писали о непопулярности сказок.

«Сказка чужда детской душе, — утверждает один из таких знатоков. — Дайте ребенку привыкнуть к жестокой правде жизни. У детей жестокая душа. Место драконов и волшебниц теперь в ней заняли убийцы. Но детям это безразлично».

Кое-что от сказок здесь все же осталось. Комикс сохранил основные черты сказки. Здесь тоже есть праведники и злодеи, порок наказывается, добродетель торжествует. Здесь есть герои без страха и упрека, которые могут совершить все что угодно, а главное, никому и ни в чем не уступают.

Герой современных американских сказок для детей, как правило, блондин высокого роста, он прекрасно боксирует и владеет всеми видами оружия, включая и те, которые еще не существуют. Образы принцесс модернизированы; их место заняла цивилизованная красотка типа Мэрлин Монро с пышной грудью и бесконечным вырезом на платье.

Аль Кэб и Боб Лабберс, люди, создавшие одну из популярнейших героинь комиксов, написали небольшую исповедь о творческом процессе, в результате которого возникла Лонг Сэм, звезда комиксов.

«Нам хотелось, — пишут они, — чтобы Лонг Сэм была красивой девушкой из захолустной лесной местности, прекраснейшей женщиной в мире, при этом влекущей, но и невинной. На первых рисунках она была блондинкой. Она выглядела очень мило, но не удовлетворяла еще нашим эстетическим требованиям. Мы попробовали завернуть прядь волос у нее на лбу, отчего получился сердцевидный завиток. Мы решили также сделать Лонг Сэм прическу, называемую «Жеребячий хвост» — то есть прицепили ей, собственно говоря, два конских хвоста. Это помогло, но Лонг Сэм еще не стала Лонг Сэм. Чего-то не хватало. Она была страстной, но слишком кроткой. Тогда мы решили сделать ее брюнеткой и перебросить один из конских хвостов немного вперед, слегка укоротив его при этом. Оказалось, нужны были волосы черные, как воронье крыло, в этом и заключалось все дело. Но героиня еще не была достаточно дикой. Мы немного растрепали ей волосы, и так как ей следовало выглядеть чуть-чуть демонической женщиной, то мы взбили ей локоны над лбом наподобие рожек. Это было совсем неплохо. Только лицо ее вдруг оказалось, несмотря на всю его красоту, слишком утонченным для нашей Лонг Сэм, как мы ее себе представляли. Мы придали ее чертам немного больше шаловливости. Так, наконец, родилась Лонг Сэм — детски невинная душа в теле современной Венеры, Именно то, к чему мы стремились».

Такова внешность Лонг Сэм, принцессы века телевидения.

Герои сказок всегда изъяснялись лаконично. В сказках никогда много не говорили, чудеса совершались без объяснений, но всегда поэтично. Правило свершения чудес без объяснений было перенято производством комиксов. Поэтичность перенята не была.

Герои почти не говорят, диалог максимально сжат. Это объясняют враждебным отношением детей к длинным фразам. Атлет и сопровождающая его женщина-вампир говорят языком, сыгравшим уже свою роль во времена, когда наши предки жили стадами и только начинали проявлять еще смутные, но бурные чувства.

Список основных выражений героев комиксов примерно таков:

аргх (если кто-нибудь задушен или душит сам),

глуг-уг (когда кто-нибудь тонет и пускает пузыри),

бумс (удар),

ёу (для чувства боли, радости, удивления и восхищения).

И так далее, и в том же духе.

Действующие лица согласно законам драмы — положительные и отрицательные. Личности задушенные, утопленные, затоптанные до смерти и избитые плетью, снабжаются обычно темным цветом кожи, несоразмерной физиономией и различными биологическими дефектами. Это главным образом негры, итальянцы, евреи, китайцы и корейцы. Они могут быть также косыми, горбатыми, одноглазыми и ходить на костылях.

Коммунисты внешне ничем особенно не выделяются, разве что блеском глаз, соответствующим их страстной преданности идее.

Естественно, что личности, преследуемые атлетом или красоткой, не возбуждают сочувствия, и нормальный ребенок с удовлетворением воспринимает их уничтожение. Дети не боятся смерти. Смерть перестает быть событием в жизни ребенка. Это еще не столь обыденная вещь, чтобы не возбуждать в нем любопытство, но это простое любопытство, без страха. Ценность человеческой жизни сведена в глазах маленьких читателей комиксов к самому минимуму.

Так раздвигаются границы дозволенного, и в душе маленького человека происходит процесс, последствий которого мы, пожалуй, не можем даже полностью осознать. Ясно одно — человек есть человек; дети в конце концов одолеют это. Раньше или позже в них победит человечность.

Но буквально через день в здешних газетах появляются сообщения: четырнадцатилетний (пятнадцатилетний или шестнадцатилетний), преступник совершил убийство. Соседи в ужасе, учителя заявляют:

«Он был, как все дети. В нем не было ничего особенного».

Родители вне себя от стыда.

«Он был хороший, — рыдают они, — он никого не обижал».

Преступника спрашивают:

— Зачем ты убил?

— Не знаю, — отвечает он, — я хотел посмотреть, как это выглядит...

Границы дозволенного в его душе раздвинулись, перестали работать тормоза.

А началось это совсем просто — ребячьи мечты о геройстве и человеческое стремление выделиться. Да еще восемь часов телевизора каждый день, школа, комиксы, улица. И неожиданно из синеокого любимца, из хорошего ребенка порядочных родителей вылупился убийца; враг с точки зрения общества, сенсация с точки зрения газет, а в сущности — оболтус.

Ничего больше, только оболтус.

Я прочел в «Нью-Йорк геральд трибюн» любопытные статистические данные. Название статьи — «Все меньше книг читают в Соединенных Штатах».

«Американцы — это нация, — пишет «Нью-Йорк геральд трибюн», — которая читает не слишком много книг. Двадцать пять процентов всех взрослых американцев читают одну книгу в месяц. Недавнее исследование Гэллопа показало, что едва тридцать девять процентов людей с высшим образованием читает «немного книг»; только девятнадцать процентов людей, окончивших среднюю школу, и только семь процентов с незаконченным средним образованием заглядывают иногда в книгу».

Это поколение, воспитанное на комиксах за десять центов. Человек привыкает к картинкам, и понемногу у него пропадает желание читать...