Будущие генералы от промышленности Вера Краснова

Будущие генералы от промышленности Вера Краснова

Московской высшей школе инжиниринга готовят кадры нового типа для российских предприятий. Это инженеры-практики с экономической и управленческой подготовкой

section class="box-today"

Сюжеты

Бизнес-образование:

Своих научим сами

Очередь к станку

/section section class="tags"

Теги

Бизнес-образование

Образование

Общество

/section

Если вы реализуете любой промышленный проект, будь то завод по производству стиральных машин или удобрений, он включает кроме технологической составляющей экономическую, юридическую, управленческую, организационную, эксплуатационную, а также работу с персоналом. Все это включено в наши программы», — говорит Вальтер Рац , генеральный директор Московской высшей школы инжиниринга (МВШИ). Школа эта необычна не только по российским, но и по западным меркам.

figure class="banner-right"

var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

МВШИ была создана в 2011 году по инициативе акционеров ГК ИСТ, которая активно занимается промышленным строительством. Поначалу школа решала задачи корпоративного обучения. Позднее созрел план ее выхода на рынок бизнес-образования, и с октября 2014 года МВШИ откроет двери для первого набора слушателей комплексной программы повышения квалификации DISE (Dual Industrial System Engineering — «Инжиниринг промышленных систем»). Она нацелена на ускоренный выпуск инженерно-технических и управленческих кадров, способных эффективно руководить строительством и модернизацией предприятий. Слово «эффективно» здесь ключевое. Одна из задач программы — научить слушателей принимать правильные решения при возведении сложных промышленных объектов, ориентируясь не только на размер первоначальных инвестиций, но и на дальнейшие текущие расходы предприятия. И это вопрос не столько финансовой грамотности, сколько системного подхода к делу.

Системность обучения в МВШИ дополняется дуальным подходом, когда теоретические знания, полученные в аудитории, закрепляются под руководством куратора на производстве. В Германии дуальную систему сначала применяли для подготовки квалифицированных рабочих, затем она получила признание и при подготовке инженерных кадров. При этом практическая составляющая программ МВШИ усилена даже по сравнению с европейскими стандартами. «Когда я об этом рассказал в Университете Аахена нашим партнерам, они мне сказали: “Вальтер, это, безусловно, полезно для слушателей, но сложно в плане организации и координации учебного процесса. Такого даже мы не делаем”», — рассказывает г-н Рац. Однако, по его мнению, в сегодняшних условиях только такой, максималистский, подход может привести к успеху.

Но предоставим слово самому руководителю МВШИ.

— Ваш курс рассчитан на 480 часов, или на один год. Кто к вам придет учиться и кто выйдет из ваших стен по окончании курса?

— Наша целевая аудитория — это молодые инженеры, которые пришли на предприятие, в службу заказчика или инжиниринговую компанию и должны со своими опытными коллегами решать задачи в области модернизации производственных объектов либо строительства новых предприятий. Они должны стать кадровым резервом и пополнить впоследствии ряды тех редких специалистов — я их называю генералистами, — которые способны нести ответственность за развитие производства и реализовывать новые проекты. А эти молодые ребята — «мини-генералисты» — дорастут до их уровня, когда уже сами реализуют два-три проекта. То есть смысл в том, чтобы сократить время их созревания до уровня руководителя проекта.

Программа DISE состоит из десяти модулей продолжительностью от пяти до десяти дней. Между модулями предусматриваются перерывы, во время которых слушатели возвращаются к своей работе на предприятии.

Учебные модули проводятся как в Москве, так и в Аахене, в Германии. Пребывание в Германии рассчитано на три недели, наряду с занятиями предусмотрено и посещение немецких промышленных предприятий.

Кроме того, подчеркну еще раз, в течение всего курса слушатели работают над практически применимым проектом под руководством куратора МВШИ и наставника на своем предприятии.

В марте 2015 года мы запускаем сокращенную программу повышения квалификации, полугодовую. Программа mini DISE Russia также построена по модульному принципу: за 240 часов слушатели пройдут семь модулей, объединенных тематикой целостного планирования производственных предприятий. Формат этой программы предусматривает занятия только в России. Принцип дуального подхода, тесное взаимодействие слушателей и наставников сохраняется.

Есть у нас и краткосрочные курсы, информационно-консультационные семинары, проводимые практически без отрыва от производства: люди работают на проекте, потом посещают наши курсы и семинары, 16–40 часов, сдают экзамены и возвращаются на свои предприятия.

Можно сделать и так: направить сначала людей к нам на отдельные модули, информационно-консультационные семинары, чтобы понять, как мы учим, и тогда решить, направлять ли своих сотрудников на следующий год, в октябре или марте, на одну из программ повышения квалификации.

— Все-таки ваш выпускник будет в состоянии реализовать сразу небольшой проект?

— Мы вообще рекомендуем компаниям, направляющим к нам на учебу своих сотрудников, давать им небольшой проект, который они начнут осуществлять уже в школе под руководством нашего куратора и наставника на своем предприятии. Мы хотим, кроме всего прочего, привить здесь, в России, систему наставничества, и в этом заключается уникальность нашей школы. Тандем наставников вместе с интенсивным теоретическим курсом максимально ускорит развитие молодых специалистов в «генералистов». По опыту могу сказать (а я много лет проработал консультантом в области автоматизации производственных линий, выстраивания внутрипроизводственной и складской логистики, концептуального инжиниринга), что ты мало чему научишься, пока сам не реализуешь проект от начала до конца, не поймешь важность системного выстраивания внутрипроизводственных процессов и особенно коммуникаций с разными участниками проекта, потому что проекты реализуют не машины, а люди. Люди все разные. На больших проектах задействованы большие команды, это часто и иностранцы, а у них другой менталитет. Да и просто у монтажников, работающих на строительной площадке, свой менталитет. Руководитель проекта должен быть к этому готов.

— Вы сотрудничаете с Рейнско-Вестфальским техническим университетом Аахена. Почему именно с ним?

— Акционеры поставили нам цель двигаться в направлении магистерских программ, таких как Master of engineering management, Master of industrial system engineering. Раз мы идем в эту сторону, а по плану это должно произойти в 2016 году, то нужна правильная дидактика, правильное распределение теоретического материала и практических кейсов. Поэтому одна половина наших преподавателей — это преподаватели вузов, а другая половина — люди со стройки, руководители проектов, которые в жизни видели многое. Рейнско-Вестфальский технический университет — один из лучших вузов Германии в сфере инженерно-технического образования. Мы стремимся взять лучшее, и в дальнейшем нашими партнерами могут стать и англичане, и французы, может быть, итальянцы. С другой стороны, я убежден, что, если мы хотим сделать что-то полезное и практически ориентированное, не надо зацикливаться на вузе: базовые курсы примерно одинаковые, и в России есть хорошие программы, например в МГТУ имени Баумана, в Санкт-Петербургском государственном политехническом университете. Но сейчас России надо очень быстро модернизировать экономику, это не сделаешь за счет теоретических курсов. На этой почве у нас возникают даже трения с университетом-партнером, потому что университетские преподаватели заточены на студентов. А я им объясняю, что у нас постдипломное образование и мы учим не отдельным предметам, а взаимосвязи всех этапов инвестиционно-строительного проекта. Нам надо ориентироваться на практиков. А практиков я могу приглашать из любых стран, конечно же, в том числе и российских специалистов.

— Что из своего практического опыта вы и преподаватели МВШИ стремитесь передать слушателям в первую очередь?

— Я бы снова отметил значение системного подхода. В инжиниринге не надо экономить — здесь надо думать. Нормальной можно, скорее, считать ситуацию, когда шесть-семь лет ведутся различные изыскания, планируют предприятие, а потом строят в течение одного-двух лет. К сожалению, бывает и наоборот: быстро принимается решение, начинается строительство, но никто не знает, каким будет конечный результат. Строят или покупают здание, а потом думают, как поместить туда оборудование. Или, скажем, расширяется и автоматизируется завод по розливу воды и напитков. Но с каждой новой линией перекрываются пути к дальнейшему расширению, а на участке отгрузки, имеющем наклон, вместо того чтобы сделать небольшую насыпь в целях экономии, сделан просто крутой съезд в зону отправки продукции, и в результате зимой из-за оледенения склона возникают проблемы с отгрузкой и даже случаются аварии. Конечно, и в первом случае пришлось бы потратить дополнительно несколько десятков тысяч евро, но сейчас речь пойдет уже о сотнях тысяч, чтобы разрешить возникшие проблемы путем инвестиций в лифты, подъемники и дополнительные приспособления.

Еще пример. Предприятие, закупив на полтора десятка миллионов евро оборудования, поставило его в цех с неотремонтированной крышей. На оборудование капало, оно начало ржаветь. Уже в процессе производства начали ремонтировать крышу. Затем, когда оборудование вводилось в эксплуатацию, приступили к шлифовке и реставрации полов. Потом стали их красить. При этом два десятка монтажников оборудования, приглашенных из Европы, каждый день работы которых стоит приличных денег, несколько дней сидели в отеле… Эти детали и примеры из практики очень важны, про них нужно рассказывать слушателям.

Эксплуатационные затраты — тоже важная тема. Многие думают, что чем дешевле оборудование, тем менее затратный проект. Но вот оборудование начинает выходить из строя, завод останавливается. Если скалькулировать затраты в результате даже небольшого простоя, технического обслуживания, то они могут перекрыть всю прежнюю экономию.

— Подобная практика имеет корни в советском инжиниринге?

— Я думаю, что обращаться к советскому опыту сегодня не стоит. Это была другая система. Тогда все было государственное, деньги без особой конкуренции отдавались конкретному проектному институту, который, как умел, разрабатывал проекты. Было ясно, кто будет строителем. Сейчас все изменилось. Кстати, когда на рынок выходят инжиниринговые компании, созданные на базе проектных институтов, может оказаться, что в определенном отношении они не знакомы с современными подходами. В результате их заказчики могут получить морально устаревшие рекомендации. Например, для одной компании больше года проектировался завод. Съездив на объект, спроектированный другой большой инжиниринговой компанией, заказчики поняли, что предложенный им проект нужно переделать. Потому что он изначально был сделан по советским нормам: необходимо выстроить две линии, и если сломается одна, то переключаемся на другую. На осмотренном объекте работала одна линия современного оборудования, имелась хорошо обученная сервисная поддержка. В итоге требовалось на порядок меньше людей. Это к вопросу об эксплуатационных затратах.

— Подобные проблемы, наверное, есть не только в России?

— Конечно. Все зависит от компетенций конкретных людей, которые принимают решения. Я могу привести примеры и из европейского опыта. Скажем, даже на начальной стадии необходимо думать о будущем выводе предприятия из эксплуатации. Представьте себе атомную электростанцию: какие затраты потребуются, чтобы ее вывести и утилизировать? Вот в Германии сейчас такая проблема стоит. Германия выходит из атомной энергетики, до 2025-го или 2030 года ни одной АЭС не должно остаться. Но когда их закладывали, не думали о том, что придется их выводить из эксплуатации, и до сих пор никто не знает на сто процентов, каких последствий и затрат можно от этого решения ожидать. Вопрос не в том, что где-то хорошо, а где-то плохо с инжинирингом. Надо засучивать рукава и делать. Для этого надо анализировать, искать правильные решения.

В связи с этим я хочу отметить еще одну особенность нашего проекта. Мы пришли к выводу, что необходимо создать на базе МВШИ консультационно-инжиниринговый центр. Мы можем это сделать как за счет наших преподавателей, потому что это люди, работавшие в солидных компаниях и имеющие большой опыт организации производства, так и тех, кто пройдет у нас обучение и останется в штате. Кроме того, благодаря моей прежней работе в Германии у нас есть огромный пул немецких компаний, которые могут стать нашими партнерами. Вместе с ними мы можем предложить комплексное решение как для проектов типа greenfield, когда строится новое предприятие на свободной площадке, так и для brownfield, когда выполняется реконструкция производства на базе существующего предприятия, предоставить опытного коучера, который будет вести проект. Я думаю, что эта услуга будет востребована, особенно для крупных проектов, когда, например, в рамках одной корпорации одновременно модернизируется десяток предприятий и необходимо на начальном этапе проанализировать ситуацию на всей этой огромной площадке, спланировать внутрипроизводственную логистику, систему управления и так далее.

— Возвращаясь к вопросу об уникальности вашей школы: получается, что на Западе таких школ нет? А как готовят специалистов в области инжиниринга в той же Германии?

— Да, в такой конфигурации, похоже, нигде больше не учат. Когда я рассказал о нашем проекте руководителю одной инжиниринговой компании, он удивился: «Что же за специалистов вы собираетесь готовить, это должны быть люди, которые хотят и могут понять все взаимосвязи». Да, должен быть слой таких людей, которые понимают все. Если они не понимают, то они не могут руководить. Или надо создавать большую команду, но, по моему опыту, если собирается команда в России: технологи, управленцы, экономисты, юристы — и человек, который руководит этим проектом, не специалист, то он прислушивается к каждому, и в конце концов становится непонятно, кого слушать и какое решение принимать. Часто на начальном этапе побеждают соображения экономии, которые потом выливаются в технологические ошибки. Поэтому мы и решили, что лучше взять инженера и обучить его экономической составляющей. Обучить экономиста технической составляющей сложнее. В Германии очень часто сначала получают техническое образование, а потом — двухгодичное экономическое. В дипломе пишут «инженер-экономист», и таких специалистов отрывают с руками.

— А где они проходят практику?

— Практику они проходят сначала в университете, а затем в инжиниринговых компаниях, куда устраиваются работать.

— Получается более долгий процесс?

— Да, и поэтому мы взяли на себя вот эту тяжелую задачу — обеспечить каждому учащемуся куратора с нашей стороны и убедить компанию, чтобы она дала ему проект и наставника. Трудность в том, что руководство компаний, как правило, не готово к такой плотной работе с кадрами, они продолжают думать, что отдельные консультанты решат за них все проблемы, но это не так. Поэтому у нас есть также курсы повышения квалификации, предназначенные в основном для высшего управленческого звена. Мы там рассказываем, что молодые кадры следует мотивировать и развивать. В идеале наши программы следовало бы пройти и чиновникам из министерств, чтобы они могли более профессионально оценивать планируемые проекты, на которые выделяются государственные средства. Банкиры к нам уже приходили — им не хватает технических знаний, чтобы видеть риски инвестпроектов. Они говорят: «Проверяем бизнес-план, и в нем вроде бы все логично, но мы часто не можем проверить, правда это или нет, из-за того, что не хватает определенного опыта или компетенций, поэтому привлекаем специалистов-консультантов за очень солидные гонорары, а хотелось бы самим с этим справляться».