БИТВА ЗА ЕВРАЗИЮ ( “Круглый стол” в редакции “Завтра” )

БИТВА ЗА ЕВРАЗИЮ ( “Круглый стол” в редакции “Завтра” )

Борис ЗАНЕГИН. Бжезинский на протяжении последних десятилетий выступал как воспитатель “тихих американцев”. Я имею в виду известный роман Грэма Грина, где он описывает Пайла, который под влиянием профессоров, книг и лекций просто не видел ран и крови на своих жертвах. Бжезинский типичный пример такого профессора. Впрочем, еще Токвиль указывал на способность янки истреблять индейцев спокойно, в рамках закона, не проливая крови и не нарушая ни одного из своих “высоких принципов” морали. Бжезинский, в силу своего происхождения, всегда выступал как “энфан террибль”, “ужасный ребенок” американской политологии, поскольку резко и прямо высказывал планы и настроения правящих кругов США. Его статью следует рассматривать как достаточно спонтанную вещь, но пущенную как “пробный камень”, поскольку она заостряет проблему и выявляет отношение к ней разных сил на мировой политической арене.

Александр ДУГИН. Существенным является факт принадлежности Збигнева Бжезинского к трем организациям, имеющим очень важное значение. Это “Бильдербергский клуб”, “Трехсторонняя комиссия” и “Совет по внешней полити-ке”. Они известны только по исходящим от их имени документам и по массе политологической литературы, подтверждающей существование этих организа-ций. Но они не являются ни публичными, ни формальными, ни демократическими, рассматривая себя как “тайную власть”, сверхправительственную и судьбоносную силу западного общества и капиталистической цивилизации в целом. К ним причисляют, в частности, Киссинджера, Боула, Дэвида Рокфеллера и Бжезинского, как идеолога и оформителя концептуальных проектов, которыми оперируют эти центры. Бжезинский довольно четко мыслит себя приверженцем именно западной, “атлантистской” цивилизации, а польско-пограничное происхождение и близость к русскому миру позволяют ему лучше видеть реальный дуализм противостоящих цивилизаций, на стыке которых он и сформировался как личность. Так что речь не идет о его “исчерпанности” как идеолога Бжезинский проводит на основе классических постулатов геополитики анализ проблем и дает конкретные политические рекомендации. Эту статью не следует рассматривать как проявление злой воли закомплексованного поляка налицо объективный курс архитекторов западной цивилизации и те модели, с которыми они оперируют.

А.Н. Надо сказать, что американская стратегия поливариантна, и если Бжезинский описывает одну политическую реальность, то рядом не менее влиятельный Хантингтон описывает реальность совершенно иную, если не диаметрально противоположную. Для Бжезин- ского эпоха противостояния СССР и США еще не закончена, она просто перешла в другую фазу, но остается главным содержанием мировой политики. Больше никто из авторов юбилейного номера “Форин эфэйерз” подобного мнения не поддерживает. Поэтому подходить именно к взглядам, изложенным в статье Бжезинского, как определяющим американскую стратегию не стоит от них надо просто оттолкнуться как от информационного повода и поразмышлять над тем, что происходит у нас в сфере стратегического планирования, в сфере стратегического осмысления политической реальности и сопоставить с тем, что происходит в Америке, Европе и Китае. У нас, в отличие от американцев, европейцев, китайцев нигде не проявлен образ, если можно так сказать, желаемого будущего, молчат практически все академические точки или центры, которые, по идее, должны исследовать общемировой процесс.

Г.Т. Бжезинский ухватился за клише геополитики, центральный постулат которой сформулировал один из основателей геополитики Макиндер: “Кто господствует в Хартланде господствует над мировым островом. Кто правит мировым островом господствует над миром”. Где расположен Хартланд? Это территория России примерно между Печорой на западе и Леной на востоке. А “мировой остров” это Евразия. В своей статье Бжезинский говорит: “Основная заповедь внешнеполитической стратегии США с момента их выхода на международную арену не допускать господства каой-либо одной державы над мировым островом, над Евразией, ибо такое господство несет смертельную угрозу для лидерства, а может, и для самого существования Америки”. Соединенные Штаты якобы ввязались в Первую мировую войну на стороне Антанты и участвовали в войне с Третьим Рейхом для того, чтобы не допустить германской гегемонии, но в итоге получили господство над Евразией мощного Советского Союза, а с 1949 года советско-китайского монолита, как это называлось в мировой литературе. “Холодная война” диктовалась не столько идеологическими установками антикоммунизма, сколько этими геополитическими принципами. Теперь Россия находится на крючке у США и МВФ, она не является угрозой или хотя бы фактором сдерживания для Америки. Единственным антиамериканским фактором остается Китайская Народная Республика. И американские теоретики понимают, что, не сломав Китай, они не могут обеспечить себе реального господства в Азии и мире. Однако ломать ядерную державу с миллиардным населением силовыми методами и при этом уцелеть самим невозможно. Существует иной путь, по уже опробованному российскому варианту: использовать методы так называемого “конструктивного ангажирования” американизированной молодой прослойки китайской элиты, прошедшей за последние 10 лет обучение на Западе, и коррумпированых слоев госаппарата. Цель с их помощью либерализовать Китай, то есть установить в стране проамериканский режим. И здесь Бжезинский возвращается к старым идеям корифея американской геополитики адмирала Альфреда Мэхэ-на, который писал в самом начале нашего века: “Чтобы не допустить превращения Китая в антиамериканскую силу и канализировать его устремления на север, необходимо распространить американское влияние на китайские массы. Представляется, что главными целями, которые следует иметь в виду в китайском вопросе, являются: первое предотвращение преобладающего политического контроля любого из иностран- ных государств или группы государств; второе настоятельная необходимость открытых дверей в более широком смысле, чем это понимают обычно, а именно, дверь должна быть открыта не только для нашей торговли, но и для нашей мысли и излагающих ее учителей”. Кстати, на сегодня только в США обучается свыше 40 тысяч китайских студентов, около тысячи западных профессоров-гуманитариев преподают в китай- ских вузах. Единственное, что отличает здесь подход Бжезинского его не устраивает медленный, кропотливый процесс разложения Китая изнутри, он торопится добить Россию и за ее счет договориться с китайцами, пока это еще возможно.

Б.З. Вопрос в том, согласятся ли китайцы даже обсуждать эти предложения. В материалах недавнего XV съезда КПК не только подчеркнута верность “четырем принципам Ден Сяопина”: социализм, партийное руководство, диктатура пролетариата, идеи марксизма-ленинизма и идеи Мао Цзэдуна, но и за- явлено намерение проводить реформы без вмешательства каких бы то ни было других стран. Это не просто намек американцам, это отражение негативного опыта предшествующего десятилетия “открытых дверей” и, надо признать, негативного опыта России. Кроме того, сделан акцент на собирание китайских земель. Следующей, после восстановления юрисдикции КНР над зоной Гонконга, целью становится Тайвань. Участники студенческих демонстраций 1989 года в той же мере были сторонниками воссоединения, что и любой ортодоксальный коммунист. Это момент, консолидирующий всех китайцев. Тем самым Тайвань продолжает оставаться острейшей проблемой американо-китайских отношений. Перенацелить Китай с Тайваня на Среднюю Азию и российский Дальний Восток американским стратегам вряд ли удастся. Об этом говорит и приоритетное развитие китайских военно-морских сил, в частности, закладка современного авианосца. О том же гово- рят и все внешнеполитические документы, подписанные пекинским руководством. В соответствующем разделе решений XV съезда КПК повторены положе- ния известного российско-китайского соглашения о многополярном мире, что означает неприятие гегемонии США и усиления НАТО короче, здесь явный сигнал и Америке, и России о приоритетах китайской внешней политики.

А.Д. Дело в том, что Никлас Спитман в свое время изменил значение термина “мировой остров”, применив его не к Евразии, а к совокупности англосаксонских держав и их стратегических сателлитов. Спитман изложил свою версию постулата Макиндера: “Кто контролирует береговое пространство контролирует мир”. Под береговым пространством он понимает не весь Хартланд, а именно его прибрежные зоны, прежде всего Западную Европу и Китай, за которые, собственно, и идет борьба между евразийцами и атлантистами, между жителями Хартланда и “разбойниками моря”. И если принять эту версию геополитики, то Китай, при всех его экономических и военно-политических успехах, не может играть никакой самостоятельной роли. Это не более чем арена столкновения двух геополитических полюсов, как было совсем недавно, во времена противоборства Чан Кайши и Мао Цзэдуна. Но если мы отвлечемся от геополитики или признаем традиционную геополитику неверной вот тогда Китай по своему экономическому, демографическому, идейному потенциалу сможет действительно претендовать на роль мировой державы. Пока я склонен рассматривать ситуацию с классической точки зрения, согласно которой Китай предстает весьма расширенной, но все же прибрежной зоной, за контроль над которой ведется борьба геополитических полюсов, одним из которых выступает американско-атлан-тистский Мировой Остров, истинным и единственным врагом которого является наша с вами Родина, Россия-Евразия с центром в Москве. Я бы хотел обратить ваше внимание на суммы западных инвестиций в китайскую экономику, которые в 10, 20, а то и 30 раз превышают инвестиции в экономику России. С врагом, даже потенциальным, так себя не ведут. “Образ врага” предполагает совершенно иное отношение. Мягкая реакция Запада на площадь Тяньаньмынь свидетельствует о том, что ни один сектор серьезной и ответственной американской политики не будет поддерживать единую Россию в ее противостоя- нии с Китаем. С геополитической точки зрения подобные варианты исключаются, поскольку существует совсем иная драматургия глобального географического и геополитического конфликта. Поэтому, независимо от актуального состояния России, Китай следует рассмат- ривать как промежуточную стихию, где сталкиваются проевразийские тенденции и тенденции проатлантистские, которым политика Ден Сяопина соответствует в гораздо большей степени.

А.Н. Мне кажется, что последние события все-таки выводят нас за рамки традиционной геополитики в некую виртуальную географию, определяемую не столько торговыми путями, по которым движутся караваны или каравеллы, сколько линиями оптиковолоконной связи, по которым движутся информационные потоки. Вот тот финансовый кризис, который развивается у нас на глазах он неожиданно начал трактоваться по-разному. Сейчас все ищут его истоки и пытаются понять, как это соприкасается с политической сферой. И здесь мы сталкиваемся с удивительным явлением. Действительно, прямые американские инвестиции в Китай составляют 16 миллиардов долларов, а уровень общих иностранных инвестиций перевалил за 50 миллиардов. Казалось бы, Китай прочно встроен как элемент в глобальную финансовую систему точно так же, как и Россия. Но в китайской зоне влияния, а это сегодня практически вся Юго-Восточная Азия, за последние 15-20 лет накоплены огромные финансовые ресурсы. Мы видим, как вокруг Китая стягивается какая-то огромная финансовая масса, которая, по крайней мере, сопоста- вима с финансовой мощью Америки, если брать ее изолированно. То есть на пороге XXI века мы оказываемся перед лицом каких-то глобальных изменений структуры мировой экономики. Возникает объединенная европейская валюта, китайские финансовые круги ставят вопрос о собственном расчетном центре, об изолированной или очень защищенной валютной бирже Азии, которая будет вырабатывать свою денежную единицу. И доллар в перспективе 15-20 лет, а то и меньше попадает в сложнейшую ситуацию. Потому что если огромный массив долларов, который был выброшен на мировые рынки за последние пятьдесят лет, в эру после Бреттон-Вудских соглашений, передавших доллару статус мировой валюты, если весь этот массив черно-зеленых бумажек хлынет обратно в Америку, то экономика США будет поставлена в совершенно непе- реносимые условия. Понятно, стратеги американской политики делают и будут делать все возможное и даже невозможное, чтобы как-то переломить неблагоприятное для них развитие событий, зациклить на Америке всю мировую фи- нансовую систему. Некоторую пристрелку по азиатским и европейским рынкам они уже провели. Россия же в этих событиях не играет никакой роли. Если мы посмотрим на финансово-экономическую политику ельцинского руководства, то увидим, что, с одной стороны, налицо попытка максимально вести рубль в рамках американского доллара, а с другой предпринимаются политические попытки сбалансировать ситуацию. Зна-чит, есть глубинные противоречия, которые показывают, что даже геополитически центр силы, противостоящий США, сместился из Москвы к Берлину и Пекину, что он раздвоен уже не по географическим условиям, которые оставались неизменными последние несколько сотен лет, а по причинам экономическим и финансовым, куда транслирована традиционная геополитическая доктрина.

Г.Т. Дело в том, что после Второй мировой войны американцы стали трактовать геополитику так, будто Америка пуп земли, и сейчас так трактуют, хотя именно классика геополитики гласит совершенно иное. Но интересы перевешивают все на свете. В частности, для Америки было традиционно поддержание целостности России. Вильсон в 1918 году, одним из знаменитых четырнадцати пунктов, которые определили Версальский мир, утвердил нетерпимость расчленения России. И был прав, потому что знал: если начнут делить Россию, Америке ничего не достанется все захватят японцы, англичане, французы. Но ситуация изменилась, сформировался транснациональный финансовый капитал, которому, по большому счету, наплевать на любые государственные границы. Ему наплевать, будет в России унитарное государство, три республики, объединенные слабой конфедеративной связью или сорок враждующих между собой монархий важно, чтобы все ключевые позиции были заняты представителями этого капитала, и они фактически заняты. Важен контроль за сырьевыми и энергетическими ресурсами, что Америка в России уже имеет. Другое дело, что нас будут дробить до удельных княжеств, которыми легче управлять, которые легче контролировать в борьбе за Евразию. Россия еще сидит на геополитическом Хартланде, но она уже отделена от него, мы за 80 лет это пространство фактически не освоили. Американцам необходимо контролировать Хартланд в борьбе с новыми Соединенными Штатами Европы. И ради контроля над Евразией они должны сотрудничать с Китаем, потому что соперничать с ним значит обречь Америку на глобальное поражение. Надо Китай как-то обуздать и сделать партнером. А Бжезинский дает конкретные рекомендации, какую именно цену следует заплатить, чтобы привлечь Китай окончательно на свою сторону. Цинизм здесь абсолютный. Для достижения этой, главной для него цели, Бжезинский советует сдать буквально всех. О сдаче России я не говорю она подразумевается как бы сама собой. Но Бжезинский готов сдать Японию, важ-нейшего союзника США в Азии, ибо там, цитирую автора, “ей не суждено играть главную политическую роль”. Никчемность Японии сравнительно с Китаем для США доказывается категорически: “Какой еще непотопляемый авианосец? Это чепуха! Не надо нам Японии!” А раз сдается Япония, то Тайваню вообще цена три копейки в базарный день. Кроме того, Великому Китаю как выражается: “Великий Китай”! отдается часть бывшей советской Средней Азии, после того как Америка добьет там позиции России. Наконец, Китай может быть приглашен на ежегодную встречу руководителей “семерки” заметьте, не “восьмерки”, как нас убеждают ельцинские пресс-папье-секретари, а “семерки”. И раз их рабочие встречи наше руковод-ство восприняло как что-то необыкновенное, будто прислуживать там, в прихожей сидеть все равно что у врат рая, то китайцы теперь должны на коленях в “семерку” приползти и руки целовать Бжезинскому, который допустил их в эту великую систему? Логика, прямо скажем, своеобразная. И 40 миллиардов долларов ежегодного дефицита США в торговле с Китаем американцы, похоже, склонны рассматривать как скрытые чаевые за хорошее поведение. Если прочесть последнее выступление Клинтона 25 октября в “Голосе Америки”, то по Китаю многие мотивы перекликаются со статьей Бжезинского. То есть давайте привлечем, как-то ангажируем, втянем еще сильней, уступками и всем прочим это нелегко, но мы тем самым обеспечим свой глобальный азиатский план, и уже тогда наступит время сводить счеты, при нашем полном контроле за мировой ситуацией. Да, у китайцев есть горький опыт общения с Америкой после Даманского. Потому что, вступая в подобные отношения со Штатами, быстро становишься мальчиком на побегушках. И пример российских метаний здесь очень показателен. То 17 апреля Ельцин подписывает с Цзян Цзэминем договор против гегемонизма, а то буквально через месяц парафирует основополагающий акт об отношениях России с НАТО, который де-юре означает согласие на расширение этого военного блока, а де-факто поддержку Москвой однополяр- ного американского мира. То есть американская дипломатия вбила клин между КНР и РФ, потому что лишила Россию возможности самостоятельно маневрировать на европейском пространстве, связала ее формулой “шестнадцать плюс один”, совета, который находится под контролем США. Китайцы, конечно, из вежливости обошли этот вопрос на последней встрече Ельцина с Цзян Цзэминем, но не простили ему такого “и вашим, и нашим”.

Б.З. Налицо два взаимодействующих процесса: геополитическая катастрофа, связанная с распадом Советского Союза, и совершенно определенный, научно доказанный кризис системы обитания, в частности, исчерпание сырьевых ресурсов. Вот на фоне этих процессов и сформировалась олигархия так называемого “золотого миллиарда”, крупных, экономически передовых держав олигархия, к которой пытается прилепиться и Россия. Эта олигархия уже взяла под контроль ООН, в частности, Совет Безопасности, где из пяти членов четыре объединены общей идеологией и политикой. Под контролем олигархии находятся так называемые “миротворческие операции”, которые давно стали военными операциями в интересах определенных держав. Под контролем этой олигархии находятся все международные финансовые институты. Лидером мировой олигархии являются США. С другой стороны, исчерпание сырьевых ресурсов постоянно толкает современную олигархию на крайние меры. Речь идет не о выживании человечества, а о выживании “обществ потребления”, скроенных по американскому стандарту. Поэтому я бы не сбрасывал пока что со счетов традиционные геополитические параметры и силовые, военные методы. Война в Персидском заливе показала, что они далеко не достояние прошлого и еще долго будут использоваться при решении политических конфликтов. Олигархия будет бороться за свои интересы против “мировой деревни”, лидером которой с середины 60-х годов считает себя Китай. Определенные круги в Америке, и мнение этих кругов высказывает как раз Бжезинский, хотели бы включить Китай в свою сферу. Если это не удастся, США готовы сделать это силой. Ароль России состоит в том, что Америка не способна справиться с Китаем в одиночку. Пока не будет поддержки с континента, хотя бы в форме дружественного нейтралитета России, этот геополитический плацдарм, расположенный между морской линией, откуда на Китай сотни лет идет агрессия, и континентом, где всегда были дружелюбные отношения, Америка завоевать не в состоянии. И жизнь уже дает примеры того, что политику американцев, их прагматизм не принимают те, за чей счет янки пытаются решать свои геополитические проблемы. Этот, на первый взгляд неожиданный, поворот Хасимото к переговорам с Кремлем означает только то, что Япония не хочет выдворения России из азиатского геополитического баланса вопреки американцам. То есть начинается пока еще не слишком открытая, но все более ожесточенная борьба всего мира против американской гегемонии.

А.Д. Я полагаю, что существует некая телеология истории, даже различные телеологии. С одной стороны, это телеология Бжезинского, телеология Запада, телеология капитала как западного явления. А с другой это его антитеза, которую условно можно назвать социализмом, телеологией труда, если можно так, выражаться, телеологией Востока. Несмотря на всю разность позиций, и Хантингтон, и Бжезинский признают наличие в мире какой-то фундаментальной дилеммы, несводимость истории к собственной телеологии. История, похоже, представляет собой борьбу американского, капиталистического, атлантистского, англо-саксонского гегемонизма и такого сложного соцветия континентальных, евразийских контрсил, которые пытаются предложить свои геополитические, культурные и экономические аль- тернативы. Я полагаю, что без России это сложное соцветие существовать не может, и не случайно именно в России произошла коммунистическая, большевистская революция именно как антитеза западному “цивилизационному” пути. В принципе Евразия и наше геополитическое пространство остаются плацдармом новой антибуржуазной, антиамериканской революции. И в этом отношении наша задача, наш императив, наш дух вовсе не зависят от того, кто нами правит. Сегодня это может быть Березовский, завтра Гусинский, послезавтра кто-то еще, но русский Абсолют остается неизменным. Американская и западная стратегия отводит нам роль пассивной периферии: в центре у них, как ось мировой геополитики, Америка, а к ней с одной стороны присоединяется Тихоокеанский блок, куда входят и Япония, и Тайвань; с другой Европа, словно две руки одного туловища. Я предлагаю мировую интеграцию наоборот: в центре Москва, которая снабжает своими ресурсами и, самое главное, своим еще не растраченным ядерным потенциалом, Японию, которая стремится всеми доступными ей экономическими и политическими путями освободиться от американских баз на своей территории. Также мы можем предложить Германии, объединителю гигантского европейского пространства, наши энергоносители, всемерно поддержать “друга Коля” и объе- динить в результате три глобальных пространства вокруг новой геополитической оси евразийской, социалистической и антибуржуазной. Нам нужна собственная евразийская политика, собст- венный интеграционный и футурологический проект, основанный на антитезе царству капитала, на предложении совершенно иной стратегической, экономической, политической и даже культурной системы доминации. И здесь ирра- циональный человеческий фактор, который не дает окончательно выстроиться этой сверкающей западной кристаллической пирамиде мира, русский иррационализм и русское прозрение, русское безумие и русский хаос, русский нигилизм и русская революция все это является для нас огромной надеждой…