ПОСЛЕ БУРИ (РОССИЯ — XXI: Оппозиция и власть. “Круглый стол” газеты “Завтра”)
ПОСЛЕ БУРИ (РОССИЯ — XXI: Оппозиция и власть. “Круглый стол” газеты “Завтра”)
Аграновский. КПРФ иногда называют реставрационной партией — этой линии я и буду придерживаться. Если взять за образец Советский Союз, то в будущей России я хотел бы видеть прежде всего те же доброжелательные отношения между людьми, ту же социальную защищенность, отсутствие социальных корней для преступности. Но при этом не должна, по мере возможности, ограничиваться частная инициатива, так, чтобы тем людям, которые желают существовать вне системы, была такая возможность предоставлена. Что касается идеологической компоненты, то здесь мы должны прежде всего уйти от капитализма, то есть отношений жестокой конкуренции между людьми, к отношениям солидарности. Остальное приложится.
Былевский. Мне видится будущее нашей страны как обновленный Советский Союз в том понимании, в каком он создавался изначально, в двадцатые годы. А именно как всемирный Союз Советских Республик. Пусть прирастает наша страна Техасщиной, Оклахомщиной, в Турции пусть будет революция. Если говорить о территории, то должен быть временный территориальный компромисс, вслед за которым капитализм должен быть низвергнут во всем мире. Трудно очертить какое-то конкретное социальное устройство нашей новой Родины, но в нем должны присутствовать планирование, товарищеские отношения между людьми, и жизнь их должна быть наполнена высоким красным смыслом, самоотдачей, энтузиазмом — всем тем, что было когда-то при социализме и с чем связано все то хорошее, что мы вспоминаем из советского прошлого.
Плева. Могу присоединиться к Былевскому. Единственное дополнение: политическая власть должна принадлежать рабочему классу. Экономическая система должна существовать в форме общественной собственности на средства производства. Наша цель — всемирный Советский Союз. Временно мы потерпели поражение, но этот объективный процесс продолжится.
Волынец. Мне вспомнились строки из песни Вадима Степанцова: "Мы построим, что построится, и посмотрим, что получится". В наше время нужно вести речь не столько о проектах и утопиях, сколько об элементарном нашем выживании как государства и как нации. Надо думать поэтому о средствах выживания. Что это может быть? Сильное государство, возможно, даже тоталитарное государство. Соответственно — общинная социалистическая государственная экономика.
Константинов. Время нынче тяжелое, и говорить нужно о вещах предельно реальных. Нужно спасать русский народ как основу нашей государственности. Нужно спасать Россию, наш интеллектуальный культурный потенциал. Нужно думать, как сделать так, чтобы наши дети не погибли от наркомании, преступности, алкоголизма и прочих "радостей". Поэтому мы выступаем за унитарное государство с сильной президентской властью и однопалатным парламентом. Мы за консолидацию всех здоровых патриотических сил общества во имя этих святых начинаний. Мы за смешанную экономику с сильным государственным участием, но с развитой современной частной собственностью. Необходимо привлекать к делу строительства новой России все слои общества, в том числе капиталистов и кулаков, ненавистных многим из здесь присутствующих. Нужно тесно сотрудничать с традиционными религиями, прежде всего русской православной церковью. Мы выступаем против пустопорожнего противостояния, деления граждан нашей страны по идеологическому принципу, и призываем заняться, наконец, серьезным делом — построением сильной российской государственности и социально ориентированного общества.
Павлов. Конечно, болтовня о "всемирной советской республике" — это все детские разговоры. Я десять лет занимаюсь демографической проблематикой. По моему убеждению, центральный вопрос всей политики, экономики, идеологии стоит сегодня так: как сделать, чтобы средняя русская семья имела трех здоровых детей. Если этого не произойдет в ближайшие двадцать лет, то процесс вымирания русского народа приобретет необратимый характер. Выход из этого катастрофического состояния был обозначен известным русским мыслителем Ильиным, который предсказал, что после крушения коммунизма наступят либо демократический хаос, либо национальная диктатура в той или иной форме. Сегодня мы имеем дело с попытками установления авторитарного режима, пока еще очень мягкого. И поэтому центральная задача наша — насытить эту авторитарную власть национальным русским содержанием. Потому что если не будет государственной политики по возрождению русской нации, то Россия как государство обречена. Более частные вещи понятны: государство может оставаться федеративным по форме, но по содержанием должно быть унитарным. Смешанная форма собственности с контролем государства за стратегическими ресурсами. Широкая частная собственность. Формирование национальной идеологии, которая пронизывала бы жизнь каждого человека, семьи, общественной структуры. Это задачи мобилизационные, возрожденческие, сложные. А мечтать при этом о восстановлении СССР — это политика абсолютно антинациональная, утопическая и, по существу, уводящая людей от реальной проблематики в область грез и пустопорожней болтовни. Мир вступил в эпоху национализма. Причина крушения СССР — ослабление великоросского этноса.
МЕТОДЫ БОРЬБЫ: ДРАКА ИЛИ ВСТРАИВАНИЕ?
Независимо от того, хотим ли мы построить всемирные коммунистические штаты или национальную республику, мы все с вами признаем, что большинство населения страны сегодня угнетено как материально, так и духовно. Как преодолеть это угнетение? Какие могут быть формы национал-освободительной борьбы?
Аграновский. Чтобы нам выжить, надо заново научиться доминировать. Надо вернуть себе желание и умение побеждать. Мир как раз вступил вовсе не в эпоху национализма, а в эпоху глобализации. И это очень сильный, объективный процесс, который может пройти на двух противоположных принципах. Либо на принципе равенства и братства, либо на принципах "золотого миллиарда". Чем сильнее Россия будет закрываться от этой глобализации, тем больше и страшнее в конечном итоге будет ее поражение. Мы должны научиться жить своим умом и навязывать другим свою форму жизни — что так прекрасно умел Советский Союз.
Былевский. Мы исходим из истории Советского Союза. Полмира находилось в зоне нашего влияния. И если смотреть с национал-освободительной точки зрения, то получается, что наиболее продуктивной является та идеология, на которой строился Советский Союз. Действительно, мир становится единым, и весь вопрос в том, как произойдет эта глобализация: или под железной пятой США, которые будут подавлять любую национальную самобытность, или это произойдет на тех интернациональных основах, которых придерживался СССР. Как этого добиться? На мой взгляд, наливать вино империалистической национальной идеологии в путинские меха — это малопродуктивно. Мы знаем много марионеточных режимов по всему миру, где при самой радикальной национальной риторике правят "сукины дети" Соединенных Штатов. И парламентскими, реформистскими путями уйти от этого невозможно. Национально-освободительная революция должна совершаться так, как это было на Кубе, в Африке, в Восточной Азии, то есть путем массовой кампании сопротивления. То ли это будет гражданское неповиновение, как в Индии, то ли партизанская война в городах и селах, то ли крупномасштабная гражданская война — трудно предугадать. Все зависит от действий режима, от накала борьбы. То, чего ты хочешь достигнуть, определяется тем, чем ты готов пожертвовать ради великого будущего.
Плева. Давайте посмотрим, как сам народ боролся против того геноцида, который проводил Ельцин и продолжает проводить режим Путина. Из той информации, что нам доступна, мы видим, что сами рабочие массово поднимались на борьбу. С 1995 году у нас начало очень быстро расти забастовочное движение. На невыплаты зарплаты рабочие отвечали очень радикальными действиями, особенно в 96-98-х годах. Это и перекрытие дорог, и захваты заводов. То состояние скрытой войны, которое мы переживаем уже десять лет, моментально переводится в открытую форму самим правящим режимом, как только вопрос касается собственности. При этом рабочие, сражающиеся за свои права, не верят никаким партиям и движениям, и правильно делают. А не верят они потому, что еще в 1991 году большинство т.н. оппозиции согласилось с тем, что Советского Союза нет. Так вот, я повторяю: мы живем в Советском Союзе, который захвачен. И задача состоит не в его возрождении, а в его освобождении — всех народов нашей страны. Народно-освободительная борьба должна вестись методами, адекватными развязанному геноциду. Геноцид продолжается, фашизация режима усиливается, и поэтому другого пути, кроме как пути Кореи и Вьетнама, у нашего народа нет.
Волынец. Ссылки на опыт Кубы и Кореи некорректны, потому что там все события происходили в рамках борьбы двух мировых полюсов — США и СССР. Сейчас такой глобальной борьбы в мире нет, и поэтому Кубы или Кореи у нас не получится. Современную оппозицию заталкивают на два пути. Первый путь — кадета Устрялова, который предсказывал в двадцатых годах поворот большевиков от интернационализма к русскому национализму. Сегодня неоустряловщина предсказывает, что режим Путина окажется государственническим, национал-патриотическим. Но это путь тупиковый, поскольку Ельцин — не Ленин, Собчак — не Троцкий и Березовский — тоже не Каганович. И второй путь — левацкий терроризм — тоже тупиковый. Эта яркая вспышка будет быстро подавлена. Я знаю только, что надо избежать этих двух крайностей, а как именно — жизнь покажет. Сейчас же борьбу надо начинать на бытовом уровне. Бороться с навязываемым нам образом "народа-потребителя", "бездумного жвачного животного". Полностью игнорировать рекламу. Начинать с себя: вплоть до того, что если ты русский человек, то не имеешь права ходить в "Макдональдс".
Константинов. Я недавно побывал на Кубе. Климат замечательный, море чистое. А для интуристов — вот счастье! Кому на Кубе хорошо живется, так это иностранцам. Вся страна для них. А кубинцам там живется очень плохо. Есть нечего, купить себе квартиру или построить дом невозможно в принципе, эмиграция колоссальная. И если сегодня кто-то из здесь присутствующих хочет снова протопать этой гиблой тропкой, то давайте без нас, нормальных, здравомыслящих людей. Такое впечатление, как будто мы здесь говорим на разных языках. Какой-то бред о Северной Корее, о гражданской войне, которая для меня хуже чумы. Странные мысли о том, что народ вот-вот возьмется за оружие... Сегодня происходит изменение существа и формы режима. Формируются новые властные структуры. К новому президенту пока нельзя никак относиться, потому что он пока еще себя не проявил. Но при этом он демонстрирует как минимум желание укрепить государственные институты. Это желание поддерживается значительной частью общества. И в этих условиях призывать людей на баррикады, учить детей брать в руки булыжники? Да вы что с ума сошли?! Нужно думать о том, как объединить все здоровые силы общества, как влиять на исполнительную и законодательную власть, чтобы они твердо встали на государственно-патриотические позиции. Делегировать туда лучших представителей патриотических движений. Готовить базу для законотворческой работы, внедрять своих экспертов во властные структуры. А здесь что звучит? Мы что, не навоевались с вами?
Павлов. Революции принципиально возможны только в условиях избытка сил и очень бурного развития. Поэтому сегодня ничего подобного невозможно. Причина этого заключается в том, что основной этнос Российской Федерации находится на крайней степени физиологического и морального истощения. Сегодня революцию делать просто некому: дети не рождаются. И отсюда априори постулируется принципиальная невозможность какой бы то ни было революции. Что касается захватов заводов, то они всегда осуществлялись хозяевами с использованием наиболее активных групп обездоленных рабочих, которых обманывали и корыстно заинтересовывали. Пружины, которые были включены, чтобы шахтеры выходили на рельсы, принадлежали основным олигархическим группировкам. Туда были закачены колоссальные ресурсы. Так что шахтерское движение никогда не было самостоятельным. Шахтеры понимали некоторые вещи, они иногда даже дрались между собой на этой почве.
Как же изменить ситуацию? Известны два пути. Первый — революционный, и я не буду осуждать человека, который считает нужным идти именно по этому пути. Мы сами в течение десяти лет мечтали и пытались сделать что-то на этом пути. По нам стреляли танки, мы сидели в тюрьме, мы выходили на многосоттысячные митинги. Долго это казалось правильным. И какой же результат? За Путина проголосовали в первом туре, пусть и с подтасовками. Все обольщены-охмурены. Призывы, хотя бы к забастовке, никто сегодня не воспримет.
И отсюда вывод, к которому РОС пришел после шестичасового обсуждения. Мы заявили, что кандидатуру Путина поддерживаем. И передаем ему свои предложения. Да, мы признаем эту власть, потому что ее признал народ. Легализация режима состоялась.
Мы не во всем согласны с Путиным. Мы не согласны с новым изданием либеральных экономических реформ. Но мы согласны с линией по укреплению государственности, с жесткой политикой по отношению к чеченскому терроризму, с жесткой внешнеполитической позицией. Но если мы будем видеть, что продолжается линия на вывоз капитала, на игнорирование русских при кадровой политике, то, конечно, мы будем это критиковать. Не с легкой позиции черно-белых подходов, когда достаточно крикнуть "Банду Ельцина под суд!" — и ты патриот. Сегодня надо интегрировать во власть людей, заставить их продуктивно работать, бороться за каждое место клерка — вот это требует холодной головы, огромной воли и знаний. В России всегда за верховную власть боролись несколько группировок с разными целями. Главная форма нашей борьбы сегодня — конструктивное национальное русское лоббирование. А за что боремся мы — я сказал выше: если в русской семье не будет трех детей, все остальное абсолютно бессмысленно.
Нагорный. Николай Александрович, вы сказали о том, что десять лет оппозиции, в которой вы принимали участие, не прошли даром. И это правильно. Ваши тюрьмы, ваши митинги не прошли даром для режима. И сегодняшний поворот власти в патриотику является, в том числе, результатом вашей яростной борьбы. И сужение или ограничение протестных форм до методов "лоббирования", о которых вы говорили, заставит режим гораздо легче и спокойнее эволюционировать в том направлении, в каком ему удобно. Не кажется ли вам, что в речах ваших молодых оппонентов есть очень большое рационально зерно: чем яростней народное сопротивление на местах, тем более режим будет прислушиваться к оппозиции?
Павлов. Это классическое разделение оппозиции на политическое и революционное крыло, как у ирландцев. Но для этого нужны единый координирующий центр, национальные "масонские" структуры. Когда я говорю революционеру: "Ты ори", — он точно знает при этом, что миллион долларов уже закопан и ждет его на безопасной территории. А не так, как Лысенко сел в тюрьму, а я полтора года простоял на улице с протянутой рукой, собирая ему деньги. Способны ли мы на это сегодня? Я считаю, что нет. И никто не способен. У нас нет иерархии, духовных и идеологических авторитетов, у нас атомизация, разлад в партиях, разбитое вдребезги национальное самосознание.
На каждую эпоху нужны новые методы борьбы. Почему Хакамада, Кириенко и Немцов могут позволить себе перестроиться? Хакамада заявляет о либеральной экономике, "но с учетом национальной модели развития" — она выговорила такие слова. Это что, как не отречение от прежних идеалов? А мы, значит, будем в открытые ворота ломиться и говорить о революции и восстановлении Советской власти? Да никогда! Мы должны быть на порядок умнее, мы должны извлечь уроки из этих десяти лет.
Алкснис. Заявления о том, что патриоты повлияли на позицию правящей верхушки, — это самообольщение. Если мы и сыграли какую-то роль, то она весьма незначительна. А главное — изменился сам народ, настроения в обществе. И произошло это в основном без нас, в основе лежали глубинные стихийные процессы. Люди вырабатывали антитела против антирусской, антипатриотической пропаганды и сами приходили к правильным выводам. Маятник качнулся в другую сторону, и вслед за ним вынуждена реагировать правящая верхушка. Куда она пойдет? Ясно, что большинство из них — типичные политические хамелеоны, которые могут служить любой власти. Вернись сегодня Брежнев — большинство из тех, кто вчера были демократами, а сегодня превращаются в государственников, стали бы правоверными коммунистами. Я по-хорошему завидую юношескому максимализму, нетерпению, оптимизму. Но Павлов прав: надежды на рабочее движение сегодня не оправдывают себя. Сегодняшние захваты заводов — это вовсе не революционный порыв.
Куда мы пойдем? Возможен вариант, что сегодня, как в феврале 1917 года, что-то назревает такое, что станет абсолютно неожиданным как для нас, так и для власти. То есть я бы не стал категорически утверждать, что революция сегодня невозможна. С другой стороны, предложение Павлова бороться "за каждого клерка" — тоже не совсем правильно. Наш коллега Зюганов уже девять лет борется за каждого члена правительства, чтобы так прийти к власти. И мы видим, что эта тактика привела лишь к полной деградации оппозиции.
Сегодня мы на перепутье: эпоха Ельцина закончилась, поэтому надо подождать и осмотреться. Я лично для себя пока не определил, как себя вести, я могу лишь наблюдать реалии сегодняшнего дня. И я вижу: Путин начал серьезное дело. Проводится укрепление государственной вертикали, и я это целиком и полностью поддерживаю. И то, что Путин замахнулся на реформу национально-государственного устройства страны, на что не смог пойти даже Сталин, — это я приветствую. Справится ли он с этим — не знаю. Для чего он это делает? Два пути: или к возрождению великой России, или к добиванию России и контролю над миллионами умирающих людей. Но даже если эта система выстраивается для второго, либерального варианта, все равно: нынешний этап подобного выстраивания — благо. Пусть потом будет неизбежная смена курса опять в сторону либерализма — по крайней мере, к этому времени будет подготовлена нормальная структура власти. Я буду протестовать и бороться против такой смены курса, но сегодня, на данном этапе, я считаю это благом для России. Этап развития Российского государства под названием "Советский Союз" завершен. Но не закончилась Россия.
Нагорный. Мне кажется, что две полярные линии, которые проявились сегодня, могут быть согласованы. Каждое направление, вне зависимости от своих идеологических различий, может выполнять свою функцию. Если Зюганов не может заставить себя поехать к шахтерам или на волнующуюся Камчатку, то эти стихийные акции могут возглавить другие силы из оппозиционного спектра. Каждый пусть будет делать свое дело.
Павлов. Речь не идет о том, что нужно свернуть все формы борьбы, не выходить на улицы, не печатать листовки. Речь о том, что усложнение ситуации, непроясненность Путина дают сегодня самой радикальной оппозиции определенную передышку, когда она должна апеллировать к Путину как к всенародно избранному президенту и говорить: "Мы тебе доверили — оправдывай наши надежды! Народ будет тебя боготворить, если ты посадишь этого мерзавца!" И называть конкретную фамилию. Но надо перестать противопоставлять себя верховной власти, которая крайне болезненно реагирует на лобовые атаки и никогда не будет идти на уступки. Перестать кричать: "Оккупационный режим Ельцина!", потому что раз "идет третья мировая война", то следующий логический шаг как честного человека — уйти в лес и воевать. Если ты достал пистолет — ты должен выстрелить из него. Иначе это двойная игра.
Аграновский. Режим, который разрушал страну десять лет, сегодня еще более укрепился, поэтому революция нам сейчас не угрожает. Поэтому же влияние на него вашим способом нам тоже не угрожает. Мы все здесь — оппозиция режиму, и в этом наша главная ценность. Мы защищаем народ от антинародной, по сути, власти. Эта власть принимает сегодня СНВ-2, предлагает бесчеловечный КЗоТ, предлагает либеральную программу Грефа — поэтому я не разделяю оптимизма некоторых присутствующих по поводу Путина. Пока никаких положительных тенденций от этой власти я не вижу. Мы потерпели поражение на выборах — и значит, на сегодня взять власть на федеральном уровне мы не можем. Поэтому мы должны заниматься тем, что называется "молекулярная революция". Мы должны наполнить местное самоуправление патриотически мыслящими людьми.
Константинов. Мое глубокое убеждение: в нашей десятилетней борьбе мы потерпели поражение потому, что в подкладке национального и государственного всегда выглядывала красная корочка партийного билета. Коммунистическая партия, стыдливо или откровенно, всегда пыталась взять под контроль оппозицию, и пытается сделать это до сих пор. Пока мы четко и громко не скажем: "Государственно-патриотические силы в России смогут прийти к власти тогда, когда будет вбит осиновый кол в гроб Коммунистической партии, победы не будет!" Мы не при любых обстоятельствах в оппозиции. Если мы увидим малейший шаг власти к государственнической линии, мы ударим во все колокола и скажем: "Мы — не в оппозиции. Мы поддерживаем вас и будем поддерживать так же яростно, как в 93-м году мы боролись против ельцинского режима".
ВЫБОРЫ НЕ ПРОЙДУТ!
Вопрос о власти все десять лет решался через один инструмент — ящик с прорезью. На предыдущих выборах самые непримиримые к режиму партии потерпели поражения: РОС, Баркашов, Анпилов и другие. Почему это произошло? И следом — другой вопрос. Допустим, что самые мрачные прогнозы по поводу Путина оправдаются. Какова должна быть тактика на следующие выборы? Объединение? Бойкот?
Алкснис. Главная причина поражения радикалов заключается в том, что в стране не без помощи правящего режима слеплена многопартийная система, при которой все малые, радикальные, не подходящие под этот шаблон партии оказались лишними. Затем, чтобы участвовать в выборах, необходимы огромные деньги, организационные и финансовые ресурсы, которых нет у мелких партий. Выборы — это бессмысленно для нас, даже если все малые партии объединятся.
Аграновский. КПРФ — это драгоценный ресурс оппозиции. Его надо использовать, и если кому-то не нравится образ партии, надо в нее идти и менять изнутри. Безусловно, надо участвовать во всех выборах, а также участвовать в политике между выборами. Надо реально завоевывать авторитет среди людей и набирать ресурсы: денежные, людские, организационные, — чтобы люди по крайней мере знали политиков из оппозиции. Это реальная политическая борьба, она пришла на долгие годы. Я лично собираюсь заниматься этим всю жизнь. Для этого надо знать жизнь и любить Россию. И беда нашей оппозиции заключается в том, что все думали: вот-вот свалим режим. Хотя каждому ясно: режим с годами только укрепляется. А то, что проиграли радикалы, — туда им и дорога.
Былевский. Выборы проводятся не для того, чтобы произошла смена власти, а чтобы немножко чистить, рихтовать, поправлять собственную власть. Владелец казино открывает свое заведение вовсе не для того, чтобы кто-то выиграл у него крупную сумму. Поэтому к выборам надо подходить узко утилитарно. Хорошо, когда выиграет один депутат, два, три, хорошо, если будет своя фракция. Это депутатская неприкосновенность, думские запросы, определенные финансовые ресурсы и многое другое. Но это лишь один, и далеко не главный инструмент в руках у оппозиции. Основной упор нужно делать на работу в массах. Следить за протестным потенциалом, находить информацию о всех недовольных, угнетенных, умирающих. На этих людей, чьи интересы, талант, энергия приходят в непримиримое противоречие с современными реалиями, и нужно делать упор при создании структур оппозиции. Это зародыши будущего пассионарного движения, дети, из которых при правильном воспитании вырастут настоящие борцы.
Павлов. Я не согласен с Алкснисом, который говорит, что объединение ни к чему не приведет. Перед этими выборами сумели объединиться КРО, РОС и "Духовное наследие" в наспех сколоченное "Русское дело". С другого фланга красные: Тюлькин, Анпилов, Терехов, в известной степени Лимонов — тоже могли бы создать свой блок. Появись такой блок до выборов — не уверен, прошла бы КПРФ в Думу. Оформись эти два блока за год до выборов — они разобрали бы коммунистические фланги, а серединка ушла бы в "Единство". Я абсолютно убежден, что в ближайшее время, рано или поздно, будет создана Русская партия, чье возникновение неизбежно и необходимо. Что касается левых, то они, наверное, будут разбираться между собой, потому что КПРФ, которая в течение нескольких лет голосует за всех премьеров, за все бюджеты, за основные законы, не может рассматриваться как оппозиционная партия.
Строго говоря, с позиций фундаментальных и националистических выборы — это зловещая дьявольская игра, "великая ложь нашего времени", как писал Победоносцев. И естественно, партийная система — это система разделения, расчленения общества. И на период возрождения нам не надо бы иметь никаких партий, никаких выборов. Если Путин будет правильно себя вести, надо продлить ему срок президентства до семи лет и обратиться к народу, сказав, что у нас сегодня нет денег на выборы. Если же будет плохой вариант, то часть населения возьмется за оружие. Такой вариант нежелателен, поэтому нужно мобилизовывать широкие массы здоровых, ответственных людей, чтобы организованно, придерживаясь законности, давить и давить на власть.
Волынец. Хочу добавить только, что политическая борьба не должна ограничиваться во многом искусственными границами России. Нельзя забывать десятки миллионов русских людей за пределами России.
Константинов. Время малых организаций и партий проходит. Да и появились они во многом благодаря специальным усилиям ельцинского режима, направленным на раскол патриотической оппозиции. Складывается двух-трехпартийная система, и традиционная система на "партию власти" и оппозицию перестает иметь под собой почву. Что делать малым партиям? Объединяться. Но — без лицемерия и без игры. И лично для меня сегодня гораздо естественнее политически объединиться с "Единством", чем с КПРФ. Это позиция "Духовного наследия". Кто сегодня оппозиция, а кто — "позиция" — вопрос терминологии, но не существа дела. Главное сегодня понимать, что противостояние между различными частями нации гибельно для России. И если, не дай Бог, жизнь народа выйдет за все рамки терпимого и выплеснется в открытую борьбу, это будет означать конец государства с названием "Россия".
Плева. Легальные возможности для борьбы сокращаются. После принятия нового КЗоТа любая забастовка или конфликт будут приводить к карательным санкциям со стороны режима. Для нас, имеющих своих политзаключенных, очевидно: сегодня устанавливается диктатура. Эта ситуация вынужденно будет развиваться по рельсам национал-освободительной борьбы. И здесь я в который раз убедился в том, что только красные, коммунисты или тяготеющие к коммунизму люди могут спасать Россию от интервенции. А у "белых" радикалов — своеобразная позиция, сходная с позицией Врангеля или Деникина. Господа офицеры предпочитали сотрудничать с оккупантами и снабжали "белых" деньгами. Сегодня мы увидели, как некоторые из оппозиции уже сомневаются: ложиться или не ложиться под Путина. Скатертью вам дорога!
Буря стихла; либерализм, лютое неприятие которого объединяло оппозицию, уходит — и вместе с ним размывается, исчезает образ врага. Оппозиция разделена, объединения не получается, наша романтическая мечта объять необъятное роняет слезы. Вновь, как и на заре века, — красные и белые. Интернационалисты, сражающиеся за социальную справедливость, и державники, отстаивающие укрепление власти. Кто они? Политический авангард, который так и останется лишь субкультурой одиночек, с одной стороны, и уставшие конформисты, с другой? Или, быть может, — революционеры XXI века и новые собиратели земли русской? Чтобы узнать это, достаточно дождаться новой бури. Вы не чувствуете, как ветер уже нетерпеливо бьет в стекла?
Материалы “Круглого стола” подготовили Николай АНИСИН и Денис ТУКМАКОВ
Быстрое производство клееного бруса по оптимальным ценам 3 проверенного качества.