Протест без лидера Геворг Мирзаян

Протест без лидера Геворг Мирзаян

О событиях в Харькове и на востоке Украины в интервью «Эксперту» рассказал харьковский политолог, директор Восточноукраинского центра стратегических инициатив Роман Травин

section class="box-today"

Сюжеты

Вокруг идеологии:

Либеральный взгляд в прошлое

Презумпция виновности и ее последствия

Что такое местное самоуправление

/section section class="tags"

Теги

Вокруг идеологии

Долгосрочные прогнозы

/section

— Юго-восток страны охвачен массовыми акциями протеста против новой киевской власти. Однако в России не до конца понимают, почему Харьков, Донецк и Луганск заняли жесткую позицию именно сейчас, а не месяц назад, когда Россия, возможно, смогла бы их более активно поддержать.

— Население воодушевилось событиями в Крыму, а также окончательно осознало, что Киев и назначенные им главы администраций юго-восточных областей на компромисс не пойдут. Новым властям предлагали провести референдум, начать реальную федерализацию, однако те требовали, чтобы восток поступал так, как ему скажут. В Киеве отказываются даже рассматривать требования юга и востока Украины, называя любые выступления против проплаченными действиями российских агентов. У людей просто не осталось иного выхода.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

— Но ведь Арсений Яценюк говорит о децентрализации, которая будет прописана в новой конституции.

— Разговоры Киева о децентрализации — пустая риторика, связанная с предвыборной кампанией, а также с давлением Запада. Позицию новых властей относительно децентрализации четко прояснил нынешний заместитель губернатора Днепропетровской области: сейчас нужно обещать юго-востоку что угодно, «а вешать мы их будем потом». Даже если они сегодня реально пойдут на какие-то отдельные уступки, например сделают выборной должность губернатора, эти косметические шаги принципиально ничего не изменят. Власть должна провести бюджетную федерализацию и пойти навстречу юго-востоку в культурно-языковом вопросе. А не регистрировать в Верховной раде закон об отмене празднования 9 мая как Дня победы, что сделали представители партии «Свобода».

— Можно ли сказать, что харьковский протест сейчас подавлен?

— У внешних наблюдателей успех харьковских протестов ассоциируется со взятием протестующими местной облгосадминистрации (ОГА). Между тем это была лишь яркая страница протеста, его символ, попавший на экраны телевизоров. На самом деле у местных активистов не хватало сил удерживать ОГА (не случайно чиновники спокойно заходили в здание на работу). Поэтому тот факт, что властям силами полтавской милиции и спецподразделения «Ягуар» удалось отбить здание, ничего особо не меняет. Люди продолжают собираться на площадях, многие пришли к зданию суда, где судили захваченных в ходе штурма и последующих зачисток активистов. Если бы власти считали, что протесты подавлены, они вряд ли стали бы закрывать станцию метро, расположенную возле здания суда.

— Насколько серьезны эти стояния?

— С одной стороны, пока они недостаточно массовые для того, чтобы создать настоящую угрозу. Но с другой — протесты постепенно радикализируются: людям уже недостаточно просто прийти и помахать флагом. Такая радикализация характерна для всей Украины: у людей исчезает терпимость к оппонентам, что приводит к столкновениям. Сейчас достаточно какой-нибудь провокации (например, как на улице Рымарской, когда «Правым сектором» были убиты двое харьковчан), чтобы люди вышли на улицы и снова начали штурмовать здания.

В Донбассе живут другие люди

— Что сейчас происходит в Донецке и Луганске?

— Там ситуация куда серьезнее, чем у нас. Вооруженные и принципиальные люди забаррикадировались в захваченных зданиях и отказываются сдаваться. Они требуют от Киева уступок, не верят пустым обещаниям и утверждают, что готовы до конца держать оборону. И я, если честно, не представляю, как власть сможет зачистить захваченные ими здания по харьковскому сценарию, без жертв. Если считающий себя министром внутренних дел Арсен Аваков примет решение о штурме, то будет бойня, и я очень сомневаюсь, что тамошние спецподразделения МВД и СБУ примут в ней участие. По крайней мере на стороне власти. Зато кто-то из силовиков, обладающих пониманием тактики обороны и вообще принципов организации штурма здания, попросту перейдет на сторону протестующих. Наши силовики уже продемонстрировали свое отношение к населению. В начале протестов они не стали активно защищать харьковскую ОГА от захвата протестующими, а затем попросту отказались проводить операцию по очистке ОГА.

Более того, я сомневаюсь, что выполнять приказ о штурме ОГА в Донецке или Луганске будут киевские милиционеры. Во-первых, они просто не хотят. Очень многие вообще недовольны тем, что с приходом новой власти правоохранительная система страны была попросту помножена на ноль, и не желают выступать на ее стороне против харьковчан, жителей Донецка или Луганска. Во-вторых, понимают, что этот приказ может считаться незаконным: без проведения выборов те люди, которые сегодня отдают приказы, нелегитимны, и в случае чего крайними станут именно милиционеры. В-третьих, украинские силовики — это не российские спецназовцы, уровень их подготовки гораздо ниже. Вряд ли они способны организовать эффективный штурм зданий, где им будут противостоять вооруженные люди.

— Насколько вероятно обострение ситуации?

— Если с противоположной стороны не будет каких-то радикальных шагов, то ситуация перейдет в некое статическое состояние. По крайней мере до 9 мая — это, на мой взгляд, рубежная точка. Будет интересно посмотреть, как поведут себя политики, — очень многим придется определиться и показать лицо. Многое будет зависеть и оттого, что новые власти будут делать с задержанными протестующими в Харькове, а также с авторитетными активистами, которых еще не задержали. Наконец, ситуация может измениться, если будет введена национальная гвардия. Причем далеко не факт, что в пользу нынешних властей. Ряд представителей правоохранительных структур говорят, что в случае резкого обострения ситуации (которое случится не только при штурме, но и при вводе на юго-восток боевиков из других регионов) перейдут на сторону протестующих.

— А в чем разница между Харьковом и Донецком с Луганском? Почему в первом восстание удалось перевести назад, в стадию уличных протестов, а население двух последних активно сопротивляется и продолжает удерживать под контролем правительственные здания?

— Разница в том, как жители этих городов подошли к вопросу. В Донецке и Луганске у протестующих есть оружие, а в Харькове его не было. Кроме того, в Донбассе несколько иные настроения, чем у нас. Там больше людей, которые готовы радикально выступить в защиту своих прав, а Харьков более инертный, ленивый город. Тут люди более толерантны, тут много студентов и белых воротничков, торговцев, люди заняты своими проблемами. Тут трудно поднять массы на какие-то радикальные вещи. Кроме того, жителей Донецка активно поддерживает вся область — там множество моногородков, жители которых готовы стоять до конца. Харьковская же область по сути сельская, и чиновники Партии регионов в районах занимают выжидательную позицию. Они будут поддерживать нынешнюю власть до тех пор, пока ощущают ее силу.

Триумф самоорганизации

— Возникает ощущение, что не только чиновники Партии регионов на местах, но и вообще все потенциальные лидеры востока заняли коллаборационистскую позицию в отношении новой киевской власти. Почему так произошло? Как получилось, что в Крыму нашлись такие лидеры, а на всем пространстве юго-востока их не оказалось?

— Ну прежде всего, их изначально не было и в Крыму, они нашлись лишь в русскоязычном Севастополе. Если бы на полуостров не пришли «вежливые люди», там все было бы по-другому. А так ряд местных политиков просто переметнулись на сторону России, когда почувствовали силу.

Во многом недостаток лидеров связан с действиями Партии регионов. Она никогда не была пророссийской партией, ее лидеры до событий прошлого года всегда говорили о евроинтеграции. При этом они полностью зачистили все политическое поле от людей, принципиально выступающих за Таможенный союз и евразийскую интеграцию, на статус русского языка как государственного. Кто-то был куплен, кто-то маргинализован и оттерт от эфира. И сейчас, когда Партия регионов приняла решение сотрудничать с новой властью, никаких альтернативных лидеров у населения не осталось. Поэтому на протестах царит самоорганизация. Если раньше людей на митинги выводило городское руководство и политические партии, то теперь они собираются сами. Из всех крупных политических сил митинги на юго-востоке поддерживают лишь коммунисты, да и те не готовы пока действовать радикально. А у активистов, участвующих в протестах, колоссальный спрос на радикализм, который удовлетворить просто некому.

С одной стороны, конечно, отсутствие единого лидера не дает точечными арестами обезглавить протест. Однако, с другой стороны, отсутствие общего координатора серьезно снижает его эффективность. Все решается на совещаниях лидеров небольших групп, у каждого из которых свое видение и понимание дальнейших действий. Кроме того, между ними возникают личные конфликты.

— Поначалу в России считали, что таким координатором может стать теперь уже бывший губернатор Харьковской области Михаил Добкин. Российское телевидение позиционировало его чуть ли не как главного украинского оппозиционера путчистам. С чем связана его нынешняя трансформация, когда он фактически поддержал новую власть?

— Я всегда с большим сомнением относился к подобным надеждам, которые возлагались на Добкина. Это человек из бизнеса, он классический регионал. И один из моих коллег очень удачно сказал, что «у Михаила Марковича был шанс войти в историю как Кушнарев (один из ведущих политиков юго-востока. — “Эксперт” ), а в итоге войдет как Мазепа». Он дал надежду людям, а потом просто сбежал.

Если бы он и мэр Харькова Геннадий Кернес возглавили протесты, как обещали, то история могла бы пойти совсем по другому пути. Никто не говорит о сепаратизме, но отстоять интересы территориальной громады они бы смогли. И самое главное, получили бы огромную поддержку тут. А сейчас население Харькова хоть и относится к Добкину более лояльно, чем жители Луганска, но все равно понимает, что он больше ничего не может дать региону. Добкин даже не приехал к зданию суда и не поддержал местных активистов, которые удерживали ОГА! Какой смысл тогда харьковчанам заботиться о его политической судьбе?

— А какова позиция Рината Ахметова? В Киеве говорят, что именно он стоит за организацией протестов.

— Я очень сильно в этом сомневаюсь. Его позиция действительно непонятна, и, возможно, он действительно как-то участвует. В нынешние события вовлечено огромное число людей с активной гражданской позицией, и отдельные группы получают поддержку от разных лиц. В том числе, возможно, опосредованно и через Ахметова. Однако он точно не возглавляет сам процесс. Хотя группа олигархов, к которой он принадлежит, в результате переворота и утратила былое влияние, он, как и всякий крупный коммерсант, лояльно относится к событиям в Киеве. К тому же на Ахметова оказывается колоссальное давление с Запада, где и сосредоточены его основные бизнес-интересы.