Задание на дом

Задание на дом

За 2013 год Россия упрочила свое влияние на мировой арене. Дальнейшее укрепление позиций зависит от того, сумеет ли наша страна правильно выстроить интеграционные процессы на постсоветском пространстве

section class="box-today"

Сюжеты

Вокруг идеологии:

Об очередной внезапной реформе

«Патронов не давать — высоту взять»

Суперфонд вместо ФЦП

/section section class="tags"

Теги

Вокруг идеологии

Долгосрочные прогнозы

Россия

Россия

/section

Прошедший год ознаменовался беспрецедентным успехом России на международной арене. Нам удалось предотвратить военное вторжение в Сирию, фактически остановить там гражданскую войну и сохранить близкое к разрушению сирийское государство. Кроме того, российская дипломатия смогла показать мировому сообществу, что Запад материально поддерживал (в том числе поставляя оружие) вовсе не угнетенный сирийский народ, а исламистские банды, в которых на саудовские деньги воевали наемники со всего Ближнего Востока.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Отстояв Сирию, Россия не дала втянуть в конфликт другого серьезного игрока — Иран. Именно это сделало возможным другое знаменательное событие, в которое вообще мало кто верил, — начало диалога между США и Ираном по ядерной проблеме. Благодаря российскому участию удалось добиться существенного ослабления мировой напряженности — Россия преуспела вследствие последовательного отстаивания принципов международного права и проведения политики здравого смысла. Сыграла свою роль и ставка на перенапряжение Запада, который вынужден постепенно ослаблять хватку.

Способность Владимира Путина выражать свою точку зрения, а также давать ценностную характеристику событий в диалоге с США (на мировой арене этого никто не осмеливается делать: другой крупный мировой игрок, Китай, даже идя на конфронтацию с США, не вступает с ними в публичные дискуссии) резко повысила рейтинг Москвы как партнера и союзника. История с Эдвардом Сноуденом также имела для России большое позитивное значение, поскольку показала, что США, позиционирующие себя как эталон мировой демократии, сами имеют массу проблем со свободой личности и правами граждан. А это поколебало моральное право Штатов изображать Россию авторитарной тиранией перед международным сообществом. По всей видимости, такого рода идеологическое противостояние и жесткий публичный диалог между Россией и США продолжатся, что потребует от России серьезных дипломатических усилий и разработки собственной стратегии ведения информационной войны. Американские оппоненты будут использовать любые внутри- и внешнеполитические просчеты Москвы для борьбы с Россией на публичном поле.

Особая зона внешнеполитического риска для нашей страны — ближнее зарубежье. В прошедшие со времени распада СССР два десятилетия Москва не имела возможности выстраивать свою политику в отношении бывших республик, однако автоматически удерживала эти территории как потенциальную зону влияния. Разразившийся в 2013 году украинский кризис (хоть и закончившийся впечатляющей победой Москвы) показал, что пришло время сформулировать свою позицию по постсоветскому пространству.

Существующие проекты Зоны свободной торговли и Таможенного союза указывают на то, что Россия вроде бы делает ставку на интеграцию бывших республик, однако в этой политике до сих пор остается много неясного. С одной стороны, Москва понимает: если она сдаст зону, это обернется для нее резким снижением геополитической значимости и масштабными негативными последствиями, которые неизбежно подорвут благосостояние страны и отразятся на перспективах ее развития. С другой стороны, существует опасность перенапряжения ресурсов в попытке интегрировать территории, которые, будучи отягощены серьезными политическими и экономическими проблемами, идут на встречные шаги исключительно в обмен на существенные ресурсные вливания со стороны России.

Решением своих региональных проблем нашей стране придется заниматься в атмосфере жесткого прессинга со стороны Запада, опасающегося возрождения российской влиятельности, — западные медиа пестрят материалами о попытках Путина возродить СССР. Но как бы ни критиковал нас Запад, международная политическая жизнь в наступившем году продолжит развиваться в русле формирования многополярного мира. А это означает дальнейшее ослабление позиций США как мирового жандарма и укрепление региональных лидеров. Реализуя доктрину Барака Обамы , Америка постепенно избавляется от своих внешнеполитических обязательств по всему миру и концентрирует все усилия на ключевом для нее регионе — Восточной Азии.

А поскольку все это происходит на фоне раскола самой американской элиты (консерваторы-милитаристы настаивают на более агрессивной, с применением силы, внешней политике), то партнеры Вашингтона получают противоречивые сигналы о его намерениях. Что ведет к падению внешнеполитического авторитета США. Ведь если отказ от поддержки Мухаммеда Мурси еще можно списать на желание Штатов прийти к Большому Ближнему Востоку, то метания в вопросе поддержки боевиков из Сирийской свободной армии, а также фактический отказ учитывать израильские и саудовские интересы в сделке с Ираном убеждают лидеров стран третьего мира в ненадежности «американского зонтика». И они начинают искать новых союзников.

Не зарываться

На Ближнем Востоке 2014 год пройдет под знаком двух процессов (развитие «арабской весны» и легитимизация Ирана), и оба они будут дестабилизировать ситуацию. По крайней мере, в среднесрочной перспективе.

Финальный этап «арабской весны» обернется полным демонтажом остатков предыдущей региональной системы при отсутствии новой. Сегодня традиционный для Ближнего Востока баланс сил между светскими «насеристскими» и исламистскими режимами полностью разрушен; исламские монархии Залива, и прежде всего Саудовская Аравия, усилили свое влияние на всем пространстве Ближнего Востока от Ирака до Марокко. Все это пространство активно исламизируется и радикализируется — крушение надежд, связанных с «весной» и проектом «зеленой демократии», а также отсутствие иных приемлемых для населения форм государственного строительства заставляют искать решения в исламе. В частности, ожидается дестабилизация ситуации в Тунисе. Ряд тунисских радикальных исламистов проходили стажировку в Сирии, и сейчас, когда режим Башара Асада перехватил инициативу, они могут отправиться домой на джихад против находящейся у власти умеренной исламистской партии «Ан-Нахда». Ливийские джихадисты из Сирии также найдут применение у себя дома: официальный Триполи при поддержке международных нефтяных компаний (уставших, видимо, от того, что группы бедуинов периодически захватывают их нефтяные объекты) начинает войну против племенных ополчений и террористических группировок, окопавшихся на территории бывшей Джамахирии.

Остановить эту радикализацию некому: традиционные светские лидеры либо находятся в состоянии гражданской войны (Сирия), либо балансируют на ее грани (Египет), либо перестали существовать как централизованные государства (Ливия). Умеренный же исламский центр силы, Турция, потерял львиную долю своих инструментов влияния на ближневосточные дела. В стране серьезный внутренний кризис (очередной его этап — масштабные аресты лиц, приближенных к элите Партии справедливости и развития), а попытка воспользоваться «арабской весной» поставила крест на политике «Ноль проблем с соседями». В результате основной внешнеполитической задачей стал выход из сирийской авантюры с минимальными потерями для репутации страны.

Соединенные Штаты не могут оставить Ближний Восток в таком состоянии, поэтому они приняли сложное, но правильное решение — стабилизировать ситуацию через международную легитимизацию Ирана. Если процесс завершится удачно, Иран сбалансирует влияние Саудовской Аравии и Турции, а также перестанет поддерживать антиизраильские арабские группировки. Однако эта стабилизация (как и окончательное решение американо-иранских противоречий) — скорее среднесрочные последствия процесса, в краткосрочной же перспективе он несет еще большую дестабилизацию, поскольку коренным образом меняет расклад сил в районе Персидского залива. Так, после отказа США продолжать антииранскую политику Саудовская Аравия вынуждена искать новые инструменты сдерживания Исламской Республики. В результате резко возросла террористическая активность иракских суннитов, захвативших ряд городов в провинции Анбар, и усилились радикальные исламистские группировки в Сирии. Не исключено также скорое возобновление гражданской войны в Ливане между проиранской «Хезболлой» и суннитскими группировками, контролирующими север страны.

Нынешняя разбалансированность Ближнего Востока создает для России хорошие возможности вернуться в регион, из которого Москва фактически ушла после распада Союза. Определенный задел был создан в прошлом году. Так, именно благодаря усилиям России (а не Всемирной организации по запрещению химического оружия, получившей Нобелевскую премию мира) была предотвращена война в Сирии. В отличие от международного сообщества Башар Асад оценил это и, безусловно, выступает за усиление позиций России в Сирии (например, в форме повышения статуса нашей военно-морской базы в Тартусе и контрактов с российскими компаниями на восстановление страны). Помимо элементарной благодарности сирийский президент хочет хоть как-то уравновесить влияние Ирана, который, безусловно, предъявит счет за спасение сирийского режима.

То, что Россия (в отличие от Вашингтона) не сдала союзника, осознает не только Сирия, но и другие арабские страны, ищущие новых партнеров и поставщиков оружия. Так, в последние месяцы 2013 года главы МИДа и Минобороны Сергей Лавров и Сергей Шойгу летали в Каир и заключили контракт на поставку российского оружия Египту за саудовские деньги.

Сохранением государства Сирия обязана российскому президенту Владимиру Путину

Фото: Reuters

Однако не стоит преувеличивать российские перспективы на Ближнем Востоке. У нас нет ни финансовых, ни географических возможностей стать региональным лидером калибра Ирана или Турции — это чужой для нас регион. Более того, слишком активное присутствие России на Ближнем Востоке серьезно осложнит отношения с этими двумя государствами, что может аукнуться нам, в частности, на Кавказе. Идеальным «возвращением» России в регион будут новые контракты на поставки оружия, концессии для российских нефтегазовых компаний, контракты для гражданских структур, ограниченное военное присутствие в ключевых точках, а также активное участие в решении региональных кризисов. Без всяких амбиций по превращению Москвы в новую Мекку для арабских элит.

Дракон выходит из тени

В регионе, претендующем на главную арену международных отношений XXI века, — Восточной Азии — наступивший 2014 год также выдастся неспокойным. Дестабилизаторами ситуации выступят все ключевые страны — Северная Корея, Китай и Япония.

По мнению некоторых исследователей, КНДР стоит на пороге серьезных перемен. «Блистательный товарищ» Ким Чен Ын заканчивает масштабные репрессии против старой гвардии отца, которые помешали ему начать ограниченные рыночные реформы северокорейской экономики летом 2012 года. Генералитет уже по большей части вычищен, и последней жертвой «оптимизации» правящей элиты стал назначенный Ким Чен Иром регент — муж тети наследника Чан Сон Тхэк . Его вывели с партийного собрания, осудили за разные преступления и расстреляли. О судьбе его жены, сестры Ким Чен Ира и хранительницы семейных активов Ким Кен Хи , ничего не известно.

Реформы, конечно, будут проходить постепенно и осторожно, однако все равно вызовут обострение ситуации на полуострове. Прежде всего потому, что чистка не искоренит недовольных. Партийная и военная элиты прекрасно понимают, что даже частичное снятие с КНДР «бамбукового занавеса» приведет к потере легитимности правящего режим: у граждан КНДР появится возможность сравнивать (когда такая возможность появилась у обученных и прошедших идеологическую обработку северокорейских шпионов, засылаемых в Южную Корею, те от полученного культурного шока массово дезертировали). С другой стороны, Ким Чен Ыну нужно будет доказывать своим подчиненным, что он не собирается сдавать Северную Корею Западу, то есть говорить о «мобилизации» и «войне» или (если внутриполитическая ситуация обострится) потопить еще пару южнокорейских крейсеров.

Не меньшая угроза региональной стабильности будет исходить от ключевой страны, спонсора Северной Кореи, — Китая. Последние действия Пекина в регионе показывают, что он перешел от этапа накопления силы и ресурсов к «формализации» своего лидерского статуса в регионе Восточной Азии и открытому конфликту со всеми несогласными. Так, в конце прошлого года КНР фактически объявила все Восточно-Китайское море суверенным пространством Китая и установила над ним опознавательную зону своего ПВО. По словам официальных китайских представителей, этот шаг был необходимой мерой по защите государственного суверенитета — в этом пространстве находится ряд островов, которые, по мнению Пекина, принадлежат Китаю. Демарш этот никто, кроме самой КНР, не оценил, а обстановка в регионе резко обострилась. Так, американцы отправили в «эксклюзивную зону китайской ПВО» свои бомбардировщики B-52, Южная Корея также расширила зону своей ПВО и включила туда территории, на которые претендует Китай.

Битва за Москву

Однако самая неприятная реакция была у Японии. Как известно, в Токио давно опасаются роста могущества Пекина и при этом понимают, что надеяться на «зонтик» Соединенных Штатов не стоит («верность» Вашингтона давним союзникам Египту и Саудовской Аравии заметили не только на Ближнем Востоке). В этой ситуации японские власти все больше склоняются к пересмотру послевоенной конституции и внешней политики, к превращению Японии в полноценную военную державу, способную постоять за себя. Так, в конце прошлого года японский премьер-министр впервые за восемь лет посетил храм Ясукуни, который в странах Азии считается символом японского милитаризма, а в подготовленном специальной комиссией проекте Стратегии национальной безопасности Японии говорится о том, что ради безопасности — в частности, заключения союзов — страна может отказаться от трех добровольно взятых на себя ограничений по экспорту вооружений (не продавать оружие в коммунистические страны, в зоны конфликтов и в государства, на которые наложено эмбарго ООН). Не исключено, что это станет началом укрепления военно-технического сотрудничества между Японией и ключевым противником Китая в Юго-Восточной Азии — Вьетнамом, а также шагом к усилению японского присутствия в осваиваемой Китаем Африке.

С одной стороны, резкое обострение ситуации в Восточной Азии может стать серьезной проблемой для России: мы только-только запустили программу развития наших дальневосточных территорий. С другой — подобные конфликты дают нам и определенные возможности для маневра. По сути, в нынешней ситуации и Токио, и Пекин, и пытающиеся взять регион под контроль Соединенные Штаты вынуждены искать расположения Москвы, и мы можем выставить им приличный счет. Так, Япония остро нуждается в наших энергоресурсах — страна отказалась от производства атомной энергии и при этом не может наращивать экспорт углеводородов из стран Персидского залива. Кроме того, Япония и США пытаются выстроить в регионе некую систему коллективной безопасности, направленную на сдерживание Китая, а без России от этой системы не будет толку. Не только потому, что Россия — одна из крупнейших стран региона: мы единственная великая региональная держава, не одержимая фобиями в отношении Токио и не мечтающая поквитаться с японцами за их военные преступления периода Второй мировой войны. Взамен на нашу поддержку мы можем получить инвестиции в Дальний Восток, а также, возможно, мирный договор с Японией на наших условиях (новый раунд переговоров начнется в конце января). В свою очередь, китайцы также заинтересованы в российских энергоресурсах, благожелательном нейтралитете и спокойном «заднем дворе» на случай конфликтов в Восточной Азии. И также готовы за это заплатить.

Чей двор?

Несмотря на выигранную в прошедшем году битву за Украину, продвигающийся проект евразийской интеграции и восстановление отношений с Грузией, российские успехи на постсоветском пространстве пока имеют лишь тактический характер.

Армения (официально) и Украина (неофициально) отказались от европейской интеграции и сделали выбор в пользу структур Таможенного союза, однако это отнюдь не означает, что евразийский проект победил европейский, просто Москва предложила больше денег. Между тем у евразийского проекта пока нет главного элемента любого интеграционного процесса — идейной оболочки и привлекательности центра интеграции. Простым жителям бывших республик должны быть очевидны выгода и польза от движения в сторону России, именно их мнение является надежной гарантией пророссийской ориентации данных стран (покупка элит показала свою неэффективность в долгосрочной перспективе). Очевидно, чтобы двигаться в этом направлении, России необходимо и дальше развиваться в сторону повышения законности и создания атмосферы ценности гражданина для государственной системы. По этим показателям Россия, правда, уже и сегодня значительно опережает свое окружение, но осознанию этого факта населением соседних государств препятствует отсутствие у России действенной информационной политики на медиапространстве ближнего зарубежья. Так, мы проиграли информационную войну на Украине. Вероятно, принятое решение о реорганизации «РИА Новости» — представители российских властей утверждают, что агентство вело неверную информационную политику в странах СНГ, — связано со стремлением Кремля изменить существующее положение вещей. Возможно, в 2014 году российские СМИ начнут продвижение позитивного образа России, а государственные структуры и Россотрудничество, деятельность которого до сих пор была похожа исключительно на незамысловатое освоение государственных денег, будут проводить более активную культурную политику на постсоветском пространстве. Начать можно хотя бы с открытия новых центров по изучению русского языка.

В то же время для успешного продвижения евразийского проекта Москва должна не только облечь его в привлекательную форму, но и четко сформулировать для себя и своего населения, зачем он ей нужен и какого рода интеграции она добивается. Пока же у многих возникает ощущение, что мы просто хотим привязать к России максимальное число стран и вытащить их из чужих интеграционных проектов: Армению и Украину из европейского, а Киргизию — из китайского «Великого шелкового пути». Кандидатура последней вообще вызывает много вопросов: какова будет польза от присоединения к Таможенному союзу страны без эффективной центральной власти и экономики, чей основной экспорт в Россию — нелегальные мигранты и афганский героин? Вряд ли киргизские власти готовы будут серьезно усилить пограничный контроль или передать его Москве: ошская наркомафия уже сместила одного неугодного ей президента, может сместить и второго.

Неотложное

Вероятно, вместо расширения за счет не готовой к этому Киргизии или, как предлагается, Индии, Турции и Израиля Москве в 2014 году стоит подумать об углублении интеграции, а также о стабилизации ситуации в странах, которые мы вроде бы выиграли у Европы в 2013 году. Так, очевидно, что интеграция Армении в Таможенный союз может повлечь за собой крайне нежелательное для России размораживание карабахского конфликта: согласно правилам, Армения должна ввести таможенный контроль и оборудовать границу между своей территорией с одной стороны и Карабахом с занятыми азербайджанскими территориями — с другой. Из Азербайджана уже доносятся заявления протеста, и Москва должна быть уверена, что дальнейшее продвижение Армении по пути в Таможенный союз не приведет к военному конфликту.

С Украиной проблем еще больше. Наступивший там предвыборный год обострит усилия прозападной оппозиции по дискредитации договоренностей с Россией. Непонятно, как поведет себя Виктор Янукович ради увеличения электоральной базы и не попытается ли вновь подписать соглашение об ассоциации с ЕС в этом году. Но в любом случае внутриполитическая ситуация на Украине пока складывается не в нашу пользу. И если мы не найдем, что в долгосрочной перспективе этому противопоставить и как привлечь украинцев, Украина так и будет балансировать, все время повышая цену своей лояльности.

Помимо проблем с евразийским проектом Россию в 2014 году ожидают и другие сложности на постсоветском пространстве. Неприятный сюрприз могут преподнести среднеазиатские страны. Прежде всего Узбекистан: если закончится эра Ислама Каримова , велика вероятность сильной политической дестабилизации в республике вплоть до военных действий. Велика и другая вероятность — открытого конфликта Узбекистана с Таджикистаном: отношения между двумя республиками изрядно накалились. Над Таджикистаном между тем нависла серьезная угроза вторжения талибов (если они, конечно, смогут в этом году взять Кабул). Таджикскому президенту Эмомали Рахмону выставят счет за поддержку соплеменников во время гражданской войны в Афганистане, и защитить его (а также всю Среднюю Азию от исламизации), кроме нас, никто не сможет.