Митинг в Москве

Митинг в Москве

В основе состоявшегося 28 марта 1991 года митинга лежало стремление сотен тысяч москвичей поддержать российский парламент, его демократическое звено, не допустить смещения Ельцина, сохранить российское правительство Силаева. Попытки «Коммунистов России» молниеносным ударом совершить, по существу, государственный переворот вызвали не только среди депутатов, но и среди широких слоев населения волну испепеляющей ненависти и презрения. Усталые, измученные материальными нехватками люди как бы проснулись. Драматические события в Верховном Совете послужили последней каплей, которая воистину переполнила чашу терпения. И, разные по своим политическим взглядам, люди объединились. Партийный детонатор сработал, однако в другую сторону.

Между тем союзные власти тоже не дремали. Указом Президента и решением премьера Павлова был объявлен мораторий на любые митинги в Москве с 26 марта по 15 апреля, т. е. на время работы внеочередного съезда.

Во исполнение правительственных решений Москва была наводнена войсками и боевой техникой, одно присутствие которых уже создавало обстановку осадного положения. Кроме обычных войсковых соединений «порядок» поддерживали мощные подразделения московской милиции, срочно переподчиненной Президенту, и личный состав Комитета государственной безопасности. Громадный репрессивный аппарат социалистического государства изготовился к подавлению мирного митинга.

Несмотря на это, Моссовет своего решения, санкционирующего митинг, не отменил. Напротив, подтвердил, хотя металлические голоса по радио и телевидению укоряли и предупреждали о личной ответственности за возможные последствия. А трагедия действительно висела в воздухе.

Сотни тысяч безоружных людей, те, кого руководство презрительно называет толпой (разумеется, неуправляемой), встретят на своем пути мощную вооруженную силу. И тогда любой неверный шаг может завершиться кровопролитием — то ли по типу русской Ходынки, то ли в результате прямого столкновения с войсками. И вся ответственность за происшедшее ляжет на организаторов митинга, ведь их предупреждали по-хорошему.

И все же Моссовет свое решение не отменяет — митинг состоится. Посланцы Моссовета обратились за помощью к народным депутатам. Нам, депутатам России, было предложено идти на митинг для того, чтобы, встав живой стеной между войсками и народом, предотвратить столкновение. И мы — демократически настроенные депутаты, независимо от фракций, — откликнулись на этот призыв. Выйдя из Кремля, одна группа депутатов направилась в сторону Арбата, другая — на площадь Маяковского, где уже собрались сотни тысяч москвичей. Мы шли по улицам, перегороженным военными машинами, через сплошные войсковые оцепления, которые никого не пропускали. И только наши депутатские документы позволили нам продолжить путь.

На Арбатской площади море людей, перед ними сплошная стена солдат и боевой техники. Солдаты в касках, со щитами, с оружием и в бронежилетах. Развернуты бронетранспортеры и водометные машины. Здесь же модифицированные в духе времени черные вороны, перекрашенные в голубой цвет.

Мы — народные депутаты — перекалываем свои значки на верхнюю одежду, чтобы их было всем видно, становимся стеной между солдатами и народом. Микрофонов, мегафонов у нас нет, только собственные голосовые связки. Мы берем друг друга за руки («Возьмемся за руки, друзья, возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке…») — как раз на Арбате, где живет наш любимый поэт. Мы останавливаем наиболее ретивых демонстрантов, не пускаем их дальше, предотвращаем прямое столкновение, мы — живая стена. И люди слушают нас. Но ведь это громадное скопление народа (по 350 тысяч на каждой из площадей). Любая паника, любая искра чрезмерного возмущения, пара шагов толпы вперед — и вот она, катастрофа. И, в первую очередь, наша кровь, ибо мы между ними. Но, слава Богу, ничего страшного не случилось. Лишь в нескольких местах русские люди нарушили границу в собственной своей столице. Нарушителей били резиновыми дубинками, приемами каратэ, но за незначительностью эпизода огонь не открыли. Даже водометы не понадобились.

Это мы увидели уже потом, в зале заседаний съезда, на пленке, отснятой, очевидно, профессионалами, потому что прекрасно были видны не только инциденты, но и бронетранспортеры рядом, и массы войск, и лица солдат, и многое такое, что уже вошло в историю, но не помещается пока в сознании и на страницах газет. Во время просмотра этой пленки один добросовестный незамутненный коммунист, который на площади, конечно, не был, спросил в недоумении: «Это какую страну показывают?» И когда ему объяснили, что это наша страна, наши войска, наша Москва («Здравствуй, моя столица, здравствуй, моя Москва»), то он изумился и не хотел верить глазам своим, ибо его уши только что слышали официальную и, конечно, ложную интерпретацию событий. И он по природе своей не мог взять в толк происходящее. И долго еще боролся с этим разнобоем, с этим расстоянием между глазами и ушами. Ах, странные они люди, непонятные. Но вернемся к митингу.

Депутаты свою задачу выполнили — кровопролитие предотвратили. Море людей не вышло из берегов. Ораторы призывали к единству, к дисциплине, к спокойствию, к человеческому достоинству. Выступали в защиту демократии, российского парламента, Ельцина. Выступления заканчивались мощной овацией. Матери с трибуны обращались к солдатам оцепления: не стреляйте в народ, здесь ваши матери. Помните и не смейте.

Бастующие шахтеры сказали о том, что готовы идти на любые лишения. Оставив на время свои экономические требования, они говорили о требованиях политических. Министр печати России писатель Полторанин подчеркнул, что судьба властей предержащих поистине в руках народа. Ведь стоит рядовым людям — электрикам и сантехникам перекрыть воду и канализацию, как разом узнают они, кто хозяин здесь — начальственные бонзы или трудовой люд. И еще он просил каждого россиянина сдать по 0,5 грамма золота, чтобы создать собственную российскую телебашню и радиостанцию и не зависеть уже от скользкого чиновника Леонида Кравченко, который «Взгляд» закрыл, «ТСН» разогнал, а из «Времени» сделал «Безвременье».

И тогда вышел пожилой человек. Он сказал: «Я сорок три года в партии, прошел войну, я лично ничего плохого не сделал никому, честно прожил жизнь. Но я формально к партии причастен, поэтому я чувствую свою вину перед людьми. Я выхожу из этой партии и отдаю самое дорогое — обручальное кольцо, чтобы Россия имела собственный голос».

Но митинг — это не только трибуна, не только ораторы, это еще и огромные массы людей, лозунги, выступления внутри толпы, а то и над ней, поскольку люди стояли на крышах, на балконах и в окнах домов. Роженицы и персонал старинного роддома, что на Арбате, сердечно приветствовали демонстрантов, они выставили куклу-младенца, который размахивал российским флагом. И здесь же появился озорной призыв: «Бабы, не рожайте коммунистов!» Люди в толпе подняли ответный лозунг: «Бабы, не давайте коммунистам!». Эти насмешливые лозунги вылились вдруг в шутливую дискуссию, отраженную еще Аристофаном в его «Лисистрате». А если и впрямь эти призывы в жизнь претворить? Вот тебе и решение вопроса безо всяких баррикад. Эти веселые разговоры прерывались порой грозным и мощным скандированием: «Долой КПСС, до-лой, до-лой, до-лой!»

Когда митинг закончился, люди по призыву организаторов развернулись спиной к войскам и двинулись по проспекту Калинина и далее по Тверской на площадь Маяковского. Здесь они соединились с большой массой людей, которые тоже проводили митинг в защиту России. На протяжении всего пути тысячи людей на крышах, на балконах и в окнах приветствовали демонстрантов. Водители автомашин включали сигналы, выражая таким способом свое одобрение и поддержку. А прохожие на улицах, счастливые, поднимали два пальца вверх: это латинская буква V — victoria, что означает: победа.