Интеллигентская рефлексия
Интеллигентская рефлексия
Историческая традиция русской общественной жизни характерна тяготением к авторитетам, к формированию специфического только для нашего общества образа умудренного человека, который знает ответы на все вопросы. Вспомним — «на все вопросы отвечает Ленин». Вот почему большой поэт, независимо даже от своей воли, становится у нас политиком, писатель — общественным оракулом. Такая же судьба уготована знаменитым режиссерам, крупным ученым, талантливым актерам… Слово этих людей особенно весомо в минуты роковые, на переломе общественной и государственной жизни. И значит, гражданская ответственность этих людей велика чрезвычайно. Вот почему с такой болью и недоумением воспринимаются эти голоса, если они звучат фальшиво.
Известный в 20-е годы литературный критик Коган — пламенный коммунист-троцкист, громил Маяковского за поэтический профессионализм, слепо восхищался Демьяном Бедным, его примитивными стихами, как ни странно, именно за примитивизм. При этом в своих статьях он использовал сугубо академический язык, раскрывая свои идеи на высоком профессиональном уровне. Подобная двойственность, доведенная до фарса, как раз и характеризует специфическую интеллигентскую рефлексию. В ней позерство сочетается с фанатичной приверженностью какому-то раз и навсегда воспринятому направлению мысли.
Впрочем, такие личности характеризуют лишь крайние фланги этой, по определению марксистов, прослойки общества. Чуть нейтральнее можно встретить уже и тех, чье личное мировоззрение удивительным образом совпадает с линией властей предержащих. И тогда их творческая задача заключается уже в том, чтобы как-то приукрасить и оправдать жестокость безнравственной идеи. В отличие от так называемого человека из народа, который спокойно и без патетики сделает акцент на материальной выгоде, духоборец на службе прикроет эту выгоду высокопарными словесными одеждами. И собственную неправедную позицию скроет тем самым и от самого себя, и от окружающих. «И каждый мазочек обдуман, обмыслен, и в каждый мазочек угодничек вписан».
Поведение интеллигента на службе и дома в иных странах большого внимания не привлекает. Там, где имеется устойчивая демократическая традиция и общественное самосознание достаточно развито, а государственный строй организован таким образом, что эти институты получают статус наибольшего благоприятствования, там массы населения если и разделяются, то по крайней мере по принципу собственных общественных интересов. Фермеры знают, что им надо, и белые воротнички, и синие воротнички — тоже это знают. У нас же на фоне длительного отсутствия демократических свобод, общественное самосознание переживает, пожалуй, только эмбриональный период своего развития. И яростная политизация масс, митинговая стихия, накаливание и перекаливание страстей — все это говорит лишь о незрелости общественного самосознания, которое тянется не к идее, не к системе взглядов, не к осознанию собственных интересов, а, скорее, к доверительной личности или, что особенно опасно, к вождю. «Ты в каком Интернационале?» — спросили Чапаева. — «А в каком товарищ Ленин?»
Таким образом, сегодня чрезвычайно возрастает роль тех интеллигентов, которые пользуются определенной популярностью, которым верят, за которыми идут. И пойдут, перекладывая ответственность на их плечи, на их заведомо умные головы. «На то вам, родимым, и свет даден»…
Действительно, главными теоретиками и величайшими практиками революционных событий, кровавых гражданских войн являлись именно интеллигенты, как правило, из обеспеченных кругов общества, которые проверяли на практике свои теоретические выкладки, азартно и неудержимо, как если бы кто-то благословил их воспринять человечество в качестве огромного экспериментального материала. И они слепо уверовали в абсолютную непогрешимость своих ортодоксальных идей. Такова еще одна страшная болезнь некоторой части нашей интеллигенции: фанатичная, беспрекословная уверенность в собственной правоте, умение заразить этой верой других, поднять на дыбы миллионы, заплатив их кровью за собственный эксперимент, и в конце концов разрушить все до основания…
Интересно, что на родине Маркса и Энгельса их пламенными теоретическими постулатами о социальной революции практически никто не воспользовался, а здесь, в России, увы, уверовали. Разогретые яркой публицистикой Ленина, пламенными речами Троцкого, на разные голоса подхваченные плакатной поэзией Маяковского, задушевным стихом Багрицкого, модерно-воплощенные на сцене Мейерхольдом, вознесенные превыше солнца буревестником революции Горьким грудью пошли на гражданскую волну. Поверили…
В Германии не поверили, а в России — поверили.
Уважаемые интеллигенты, сейчас не время для позы. Не украшайте неправое дело своими изысканными метафорами. Не подкрепляйте преступление властей своими заслугами. Если нет сил прожить жизнь, как Сахаров, как Солженицын, если не хватает мужества поступить, как Ельцин, Шеварднадзе и Явлинский, лучше молчите. И Господь вам судья.