Александр Елисеев ТОЛЬКО ЛИ «ЖЕРТВЫ»?

Александр Елисеев ТОЛЬКО ЛИ «ЖЕРТВЫ»?

В предыдущем номере газеты "Завтра" (2010, № 23) состоялось обсуждение новой картины Ильи Глазунова "Коллективизация". Однако, на мой взгляд, спектр оценок данного феномена может и должен быть расширен.

     Вне всякого сомнения, коллективизация стала трагедией для миллионов русских крестьян. И ее жертвы заслуживают всяческого сочувствия. Между тем, историческая правда требует внести существенные уточнения в ставшую уже привычной схему.

     Сама коллективизация была следствием революции 1917 года. Причем на первом плане здесь находится Февраль. Свержение самодержавия предельно радикализировало общество, что проявилось еще до Октябрьского переворота. В стране началось мощное "аграрное движение", которое сопровождалось разграблением помещичьих хозяйств и усадеб. При этом самих помещиков часто убивали. Любопытно, что в авангарде грабителей находились как раз именно зажиточные крестьяне. В ноябре 1917 года министр земледелия уже подпольного Временного правительства Н. Ракитников в своем циркуляре писал о грабежах, именуемых "аграрным движением": "… Выигрывают при таком движении только богатые, кулацкие элементы деревни, у которых есть на чем развозить и растаскивать помещичье добро, а бедняки и солдатки остаются ни при чем".

     Не удивительно, что еще до революции многие идеологи русского монархизма резко критиковали кулачество, считая, что оно подрывает основы традиционного строя. Так, известный монархист С. Шарапов писал, что кулаки доходят до "полного бессердечия и жесткости, неуважения к старикам, нарушения семейных начал… и, наконец, падения веры и нравственности"

     Поэтому возникает вопрос: не был ли страшный 1933 год расплатой за не менее страшный 1917-й? Кстати, показательный момент: когда раскулачивали многих зажиточных, то у них часто находили разную барскую утварь (от сеялок до патефонов). Опять-таки, очень показательно — через некоторое время в стране наступит 1937-й год, ставший последним годом жизни многих творцов коллективизации. Причем ее главные организаторы — от наркома земледелия Я.А. Яковлева (Эпштейна) до руководителя Колхозцентра Г.Н. Каминского (Гофмана) — были расстреляны поголовно. Любопытно, что старый большевик Каминский на июньском пленуме ЦК (1937 год) категорически возражал против действий НКВД в отношении партийно-государственной верхушки.

     Самих кулаков у нас принято считать абсолютно лояльными гражданами, пострадавшими всего лишь за свой "достаток". Однако многие кулаки были настроены враждебно в отношении власти. "В ходе военной тревоги 1927 г. органы политического контроля выявляли настроения различных социальных групп, связанные с ожидаемой войной, — пишет А. Мелия. — Наибольшую озабоченность вызывали настроения среди "кулаков", белых офицеров, реэмигрантов, бывших участников восстаний, "реакционного духовенства" и сектантов. Среди этих групп были распространено… желание воспользоваться войной для свержения существующей власти. В докладах органов ОГПУ… приводятся такие… высказывания: "если только нас не переарестуют, то пойдем воевать против советов"… "война неизбежна и необходима, так как советская власть для крестьян неподходящая. Если бы только возникла война, то мы обязательно многих загнали бы в землю"… "опять сделаем восстание, но не так, как делали в январе 1924 года, сейчас придут иностранные войска". ("Большой террор" и мобилизационное планирование").

     Память пострадавших почитать надо, но при этом нужно избавиться от "перестроечных" мифов, которые однозначно делят общество на "безвинных жертв" и "сталинских палачей".

1