Александр Севастьянов, главный редактор "Национальной газеты" РАЗГОВОР С ГЛУХИМИ

Александр Севастьянов, главный редактор "Национальной газеты" РАЗГОВОР С ГЛУХИМИ

Узнав, что поэтесса Глушкова почтила меня статьей, не уместившейся в одном выпуске "Дня литературы", я немало подивился: ни сном ни духом не чаял видеть ее не то что среди своих критиков, но даже читателей. Ознакомившись с текстом, хотел было сгоряча ответить в духе переписки Ивана Грозного с королевой Елизаветой, но… Эдак отвечу я, следом ответит она, глядишь — доброжелатели припишут мне полемику с дамой. А уж какая там полемика может быть у историка и социолога с поэтессой? Исключительно по Салтыкову-Щедрину: "Я ему резон, а он мне — фьюить!"

Полемика с Глушковой невозможна еще и потому, что журналистская этика, с которой мадам незнакома, недаром требует развития дискуссии в том органе печати, в котором она началась. В противном случае читатель — а он у "Независимой" и "Дня" совпадает мало — лишь слышит звон (мои статьи в изложении Глушковой), но не может знать, где он*.

Наконец, по большому счету мне спорить с Глушковой не о чем. Что, кроме собственных фантазий, она выразила своей статьей? Разве что несколько банальностей. А именно:

— она и иже с нею — красные, а мы, новые русские националисты — белые;

— она и иже с нею — сторонники имперского устройства государства, будь то СССР, Российская империя или мифическая Евразия, а мы — адепты национальной русской государственности в границах компактного проживания русского этноса (см. проект новой Конституции в кн. "Русский проект" и нашу карту "Русская Россия");

— она и иже с нею — достоевские "всечеловеки", интернационалисты, а мы…

С изобретателями велосипеда не спорят.

Поскольку поводом для написания этих строк является именно ожидавшийся мною факт появления в "Дне" фантазий на тему Севастьянова, а не сами упомянутые фантазии, я заранее обещаю, что никакие ответные тексты г-жи Глушковой не вытянут из меня более ни строки. Заодно прошу редакцию передать для моей нежданной читательницы в подарок пять книг (мои "Национал-капитализм", "Национал-демократию", "Чего от нас хотят евреи", "Итоги ХХ века для России" и общую — "Русский проект"). На благое, так сказать, просвещение. Пусть для начала вникнет в то, о чем пишет, а уж потом задумается, что она там "познаша", а чего "не познаша".

"Я О ПРОШЛОМ УЖЕ НЕ МЕЧТАЮ" Для меня очень странным показалось, что г-жа Глушкова столь горячо и злобно откликнулась на мои свежие публикации в "Независимой газете", хотя я уже давным-давно опубликовал в "Завтра" ряд статей, где говорилось все то же самое, хотя и другими словами: "Уроки Гитлера" (1995), "Новый русский национализм" (1996), "Две интеллигенции" (1996), "Что такое национал-капитализм" (1997) и др.

Вначале я подумал, что Глушкова хотя и пописывает для "Завтра" и "Дня", но почитывает их весьма нерегулярно. Но потом я убедился, во-первых, что она и "Независимую" читает от случая к случаю. Иначе чем объяснить, что в своем обзоре моих манифестов она пропустила третий и последний, вышедший 12 октября, почти за месяц до продолжения ее "критики"? Если бы поэтесса ознакомилась с ним, ей не пришлось бы сочинять, например, о моей идейной близости к глобалистам (трудно найти больших антагонистов, чем глобалисты и националисты) и лично Гавриилу Попову. (Не хочется думать, что она-таки ознакомилась с этим третьим манифестом — и намеренно соврала.) А во-вторых, я понял, что дело не в том, кого она читает и ругает, а в том, когда она это делает.

В 1995—97 гг., когда я предлагал свои статьи для "Завтра", а "Завтра", пусть нехотя, но печатала их, Глушкова меня не критиковала. Но тогда во многих — даже во мне и даже в "Завтра" — еще жила иллюзия, что русским националистам в чем-то, быть может, по пути с красными. Сегодня этой иллюзии больше нет. И залп в мою сторону, прогремевший с борта "Дня", был всего лишь ее погребальным салютом. В этом — единственное историческое оправдание и автора (Глушковой) и редакции, пошедших на меня войной.

На днях, выступая со сцены Центрального дома литераторов на юбилее "Завтра", Проханов с гордостью говорил как о главном достижении десятилетия о том, что газете-де удалось сплотить красных и белых, коммунистов и монархистов, христиан и атеистов, православных и мусульман (ряд продолжит читатель). Не знаю, о чем думали люди, не обращающие внимания на такой пустяк, как сочетание взаимоисключающих понятий, но Проханов, похоже, хотел продемонстрировать барочную широту взглядов в плане сочетания несочетаемого и свою историческую роль "объединителя нации". Возможно, предоставляя некогда мне место на страницах своей газеты, он думал о том же.

Положим, с наших, русско-националистических, позиций все это в те годы выглядело немного иначе. Контактируя с красными, мы имели в виду "дружбу против общего врага" — ельцинского режима, это был тактический союз. Но у нас была и своя отдельная цель: мы решали (и решаем), во-первых, задачу прорыва информационной блокады и преодоления чудовищной инерции денационализации русских, оставшейся нам в наследство от советского периода. А во-вторых — задачу легализации русского национализма в политическом поле России, реабилитации его в массовом русском интеллигентском сознании. Поэтому некоторые из нас не раз пытались пробиться к трибунам, поделенным между бывшими и новоявленными хозяевами жизни, будучи внутренне чужими для тех и других. Надо сказать, что это мало кому удавалось сделать в красной прессе и уж точно никому, кроме меня, — в демократической. Ни "Правда", ни "Советская Россия", чей фирменный стиль именуется "коминтерн", никогда не жаловали русский национализм. Газеты "Завтра" и "Дуэль", чей излюбленный инструментарий — эпатаж и провокация (в журналистском смысле слова), порой позволяли себе нечто подобное, оставаясь при этом по своей глубинной сути все теми же: а) красными, б) советскими, в) интернационалистами и г) имперцами. Мы не обольщались на их счет, но других возможностей обратиться к относительно широкой публике не имели. Сегодня этот временный и вынужденный для обеих сторон симбиоз обеими же сторонами поломан. И в этом смысле публикация Глушковой в "Дне" — знак времени.

ХРОНИКА ОДНОГО РАЗВОДА Переходная эпоха кончилась. Новый строй постепенно обретает жесткие контуры, устремленные в будущее. Время идейной раздерганности, шатаний и метания от ностальгии по прошлому к смутным мечтам о будущем — прошло. Чтобы консолидировать русскую этнонацию — становой хребет страны, сегодня нужна жесткая авангардная идеология, включающая в себя новые социально-политические постулаты, технико-экономическое обоснование, выверенную юридическую схему и четкий сценарий вплоть до штатного расписания и сметы.

Присутствуя на юбилее "Завтра" в ЦДЛ, я тщетно пытался уловить контуры такой авангардной идеологии, но увидел лишь привычную мешанину символов и понятий, по большей части с сильным уклоном в ностальгию по СССР (с меньшим — по православно-монархической империи) и в концепцию классовой борьбы, а что хуже всего — с привычным набором старых, уже доказавших в 1991—1993 гг. свою никчемность, все имевших и все спустивших и ни на что не годных в новых условиях "лидеров" — Зюганова, Ачалова, Макашова и т.д.

С некоторой грустью я еще раз, теперь окончательно, убедился на этом празднике: утрированный пафос, эпатаж и идейный винегрет, щедро приправленные романтикой и мистикой, — вот, увы, фундамент того движения, которое олицетворяет газета "Завтра". (Недаром виртуозу перечисленных инструментов — Александру Дугину предоставлена в газете своя постоянная страница, читать которую просто невозможно.) Это движение не имеет перспективы. В старых ботинках Анпилова, воспетых Прохановым, далеко не ушагаешь.

Мне ясно, что сегодня "новым передовым и единственно верным учением" в России может быть только русский национализм. Это научный факт. Об этом — все мои писания последних лет. Публикуя их, в частности, в "Завтра", я преследовал помимо прочего цель вербовки и во многом ее достиг. Но что касается самой газеты, каковая в целом есть инобытие ее главного редактора, — тут мои таланты вербовщика оказались бессильны. Искусство плыть против течения (в данном случае — самой истории) с каждым годом увлекало Александра Проханова все дальше от нашего возможного стратегического союза. Сегодня наш "развод" — реальность. Бросим взгляд на некоторые вехи становления этой реальности.

В политическую журналистику я вошел в 1988 году статьей "Интеллигенция: что впереди?" ("Литературная газета"). В 1990 году я продолжил статьей "Ленин об интеллигенции", которую, несмотря на позитивные рецензии, в Москве не осмелился опубликовать никто — даже Коротич в "Огоньке", и которая вышла в журнале "Радуга" (Таллин). Ее хорошо знают специалисты-интеллигентоведы, в чем я убедился много лет спустя, но не широкая публика. В 1991 году в журнале "Дон" (Ростов н/Д) вышла моя работа "Русские и капитализм", где впервые была заявлена идея национал-капитализма. Но в то время журнал резко снизил тиражи, Москва его почти не видела. По-настоящему знаковыми стали мои публикации конца 1994 года в "Независимой газете": "Национал-капитализм" и "Национал-капитализм-2" (за которые мне кое-кто пригрозил Нюрнбергом). С тем я и стал известен массе читателей и — газетчиков, в том числе редакции "Завтра".

В 1995—1996 гг. вышел ряд моих статей в этой газете. Возникло нечто вроде сотрудничества, мне даже было выдано удостоверение корреспондента. Вершиной этого периода было опубликование в двух номерах подряд моих "Уроков Гитлера". Я предложил Проханову, что возьму на себя наведение мостов между газетой и классом интеллигенции (в своем большинстве не сочувствующей генеральной линии "Завтра"), а также пресловутыми национал-капиталистами. Проханов насторожился (включилось классовое чутье), а затем отказал под предлогом, что связями с интеллигенцией уже занимается Бондаренко. Спустя года три Проханов сам попытался создать "Русский бизнес-клуб" при газете, но время было упущено, на нужных людей ему выйти не удалось, и дело заглохло, не принеся чаемых дивидендов.

Эпоха выборов 1995—1996 гг. провела водораздел. Мне стало ясно, что главная ставка Прохановым сделана: на КПРФ и лично Зюганова. У меня была существенно иная позиция. Что касается партийных списков, я голосовал за КРО. Но, поскольку в то время я считал, что Зюганов "лучше" Ельцина, как холера "лучше" чумы, то и агитировал за главу компартии, из-за чего даже пошел на скандал в Дворянском собрании, членом коего являюсь. Однако в ходе выборов я понял, что Зюганов сознательно и даже не слишком ловко "сдал" победу Ельцину. Этого я Зюганову простить не мог. И для меня было изумительным явлением в мире нравственности, что прохановская газета продолжает как ни в чем не бывало возводить этого вальяжного красного господина в перл творения и воскурять ему фимиам.

В № 8 (12) "Национальной газеты" за 1997 год я опубликовал передовицу, из которой читателям станет ясен фон этой истории. Эта небольшая статья нисколько не потеряла своей свежести, поэтому воспроизвожу ее целиком:

"С "ИНТЕРНАЦИОНАЛОМ"? В… "ЧЕРНУЮ ДЫРУ"!!! Открытое письмо Александру Проханову

Уважаемый Александр Андреевич!

Трудно передать то смешанное чувство грусти и удовольствия, с которым я читал в "Завтра" № 45/97 статью "Черный селезень с красной отметиной", где вы обрушились на почтенного члена КПСС—КПРФ, бывшего главного редактора "Комсомольской правды" и просто "Правды", спикера нижней палаты Федерального собрания России г-на Г.Н. Селезнева.

Удовольствие было связано с тем, что вы наконец-то стали понимать, с кем имеете дело, на кого столько лет — самых роковых, решающих лет! — делали безоговорочную и главную ставку. А грусть — оттого, что под картечь вашей критики попала лишь жестяная птица с вывески той таверны, где жирные и лукавые хозяева-повара потчуют доверчивых постояльцев протухшей пищей. Не просто грусть: боль испытывали все эти годы мы, национал-патриоты, видя вашу слепую преданность отжившим идеалам , потерпевшей историческое поражение партии и ее неспособным на победу — даже при самых наиблагоприятнейших условиях — вождям . Ценя вас как пламенного, искреннего борца с компрадорско-номенклатурным режимом, любя вас как талантливого и мужественного человека, сколько раз мы спрашивали себя: ну когда же Проханов прозреет! И раз за разом сокрушались — видно, никогда...

Вы упорно не хотели видеть ничего. Ни того, что коммунистическая идеология давно и жидко обанкротилась , превратилась в реликтовый, атавистический признак менталитета социально-дефективных, исчерпавших свой исторический ресурс, ни на что в реальной политике не годных масс. Ни того, что десятилетия "антиселекции", проводимой КПСС, вывели на верх общества партноменклатуру: огромный слой бездарных, малообразованных, алчных и подло-трусливых людей, годных только к орденскому послушанию, настоящую породу "антимидасов", способных превратить в дерьмо все, к чему ни прикоснутся их руки . (Вы еще спрашиваете: где Зорькин? где Глазьев? где Говорухин? где умные речи великолепных ораторов? Да всех ярких людей просто тошнило и тошнит от партийной компании!) Ни того, что главный "антимидас" Ельцин и его команда — плоть от плоти именно этой коммунистической номенклатуры , которая давно избрала своим высшим идеалом личную стабильность и благополучие. Ни того, что так называемая "коммунистическая оппозиция" — это в большинстве своем двойники-антиподы ельцинистов, не имеющие за душой ни иных, подлинных идеалов, ни верной, действительно современной идеологии . Неужели не дрогнуло от черных сомнений ваше сердце, когда во главе НПСР встал Николай Рыжков, типичный представитель все той же партийной породы "антимидасов", способный (это давно всем известно!) с самым благонамеренным видом лишь развалить, "дерьмонизировать" любое дело, до которого прикоснется? Неужели вы не разобрали, с кем имеете дело, когда коммунисты, едва успев завоевать, во многом благодаря вашим титаническим усилиям, партийное большинство в Думе, не только не провели вас в депутаты, но и вообще поспешили деликатно дистанцироваться от газеты "Завтра"? Неужели вы не поняли что к чему, когда президентские выборы всем показали доктора философских наук Зюганова как псевдолидера, как расчетливого политикана, торгующего своей популярностью, робеющего перед исторической ответственностью? (Очень кстати напомнил нам Юрий Мухин поговорку: "Поручик был такая сука — при трех тузах говорил "пас"!) И вот только теперь, когда г-н Селезнев наконец принял, как бы от лица всей "системной оппозиции", давно заслуженную награду , вы выстрелили в мирную домашнюю птицу из мортиры...

Надеюсь, что ваш выстрел — стартовый. Что вы отныне направите свой бег в другую сторону: слева — направо. Конечно, ни Селезнев, ни те, кто за ним стоят, никогда не забудут и не простят вам этого выстрела. Если вы не захотите отвернуться от них и по-прежнему будете раскрывать для "живых трупов" объятия и лезть к ним с поцелуями, то отвернутся они сами и, поверьте, вполне демонстративно. Конечно, от этих "приличных коммунистов" в свою очередь демонстративно отвернутся коммунисты "неприличные", те, которые живо и радостно ответят вам на объятья — объятьями, на поцелуи — поцелуями. Маргинальное "цирковое трио": Лимонов, Дугин, Анпилов... Вы с отчаянья броситесь к ним? Не хочется верить в это.

Вы пишете, что хотите выяснить, "что из себя представляет нынешний поезд, где в локомотиве угнездилась группа машинистов, затягивающих эшелон в черный беспросветный туннель, а в вагонах сидят ничего не подозревающие пассажиры, поют "Интернационал", кушают патриотические бутерброды. Не ведают, что их увозят в черную дыру поражения".

Но все дело именно в том, что под эту песню другого пути — нет .

Вы, Александр Андреевич, как известно, — романтик. Вам свойственно восхищаться, обольщаться и принимать желаемое за действительное. Но мы знаем вас и как расчетливого прагматика. Мы знаем, что вы просчитывали рейтинги, проводили мысленные парады противников режима, строили прогнозы. "Коммунистов много, значит они сильны, — прикидывали вы, — а националистов мало, значит они слабы. Поставим на первых, отставим вторых".

Но в политике диалектика Гегеля не срабатывает: количество не переходит в качество. И новое вино не наливают в старые мехи . Жизнь это четко показала. Коммунисты не просто тупы, выморочны и неспособны: они дряхлы. Они изжили себя. Из коммунистических костей вымыт идейный кальций; в коммунистических венах течет жидкая старческая кровь с примесью лимоновско-дугинской наркоты. Шумовые эффекты на митингах — вот вечный удел коммунистической массовки всех возрастов "внизу"; соглашательство — вот вечный удел коммунистической жировой прослойки "наверху".

Умейте различить в ежедневной рутине, в болоте буден ростки новой здоровой жизни. Мы, новые русские националисты, вовсе не слабы. Мы просто очень молоды. Но мы растем и набираем силы с каждым днем. За нами — великая правда XXI века. За нами — будущее. За нами — Новая Россия.

Будьте с нами. Александр Севастьянов ".

…Газета "Завтра" не огранич

илась критическим разгромом Селезнева, но и позволила себе резкий тон и выговоры по адресу Зюганова (на мой взгляд, более чем заслуженные). В какой-то миг мне даже показалось, что Проханов сменил вектор и начал поиск новых лидеров нашего несчастного общества. И вдруг все эти новации прекратились, и по адресу тщеславной красной персоны вновь раздались медогласные речи: "Ты на свете всех милее, всех румяней и белее". ("Белее" в косметическом, а не в политическом, конечно же, смысле.)…

При таком раскладе наши отношения не могли иметь будущего.

ХРОНИКА ОДНОГО РАЗВОДА (ПРОДОЛЖЕНИЕ) Еще до выхода цитированной статьи я заметил, что чем дальше, тем с большим скрипом идут мои публикации в "Завтра". Одна из них вышла, когда Проханов был в отпуске, другая — когда он находился в командировке в Китае… С середины 1997 г. меня вообще перестали печатать в этой газете. Но надежда, выраженная выше, еще жила, и я не хотел рвать с газетой, тем более что искренне полюбил ее редакцию, включая и самого Проханова — талантливого, яркого человека.

Напротив, роман "Завтра" с КПРФ и Зюгановым набирал силу по методу Ференца Листа, воспетому Ильфом и Петровым ("быстро, еще быстрее, быстро как только возможно" и все-таки — на следующей странице — "еще быстрее").

Момент истины настал во время выборной кампании 1999 года. Сошлюсь на два эпизода.

Эпизод первый. Осенью Проханов собрал у себя в кабинете немалую часть лидеров русского национализма на предмет создания своего рода "запасного выборного полка", во главе которого он намеревался поставить Макашова. Я, обнадежившись поначалу самим фактом созыва националистов в кабинете главного редактора "Завтра", сразу понял, увидев генерала, что основной смысл затеи — подкрепить на выборах КПРФ, а вовсе не нас. Впоследствии я убедился в своей правоте, сидя на "Народном радио" и слушая (перед этим выступив сам в рамках кампании "Спаса") выступление лидера ДПА Альберта Макашова, который призывал слушателей голосовать… за КПРФ ("ну а если кто не дорос еще до интернационализма, тот пусть отдаст свой голос ДПА"). Такой вот агитатор…

Надо сказать, что я не обольщался насчет Макашова и понимал: сегодня этот человек удачно что-то ляпнул "про жидов" и пожал обильные лавры народной любви. А завтра, если мы поставим его во главе русских националистов, он на таком же голубом глазу может ляпнуть "Даешь Советский Союз!" или "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" — и уделает все наше движение сверху донизу… Увлечение Проханова Макашовым всегда казалось мне феноменальным и, как сказал бы Кант, неинтеллигибельным. Никто из нас не клюнул на эту наживку. Хороши бы мы были!

Эпизод второй. Зарегистрировав, скрепя сердце и скрипя зубами, движение "Спас" как участника выборов, власти перепугались и стали делать все, чтобы вычеркнуть нас из списка. Судебный произвол (я присутствовал на всех судах "от и до" и сам все наблюдал) превзошел любое воображение. С отчаяния мы бросились собирать подписи под письмом протеста против этого произвола. И надо сказать, многие лучшие русские люди — вечное им спасибо! — это письмо подписали. Из известных русских деятелей отказали нам лишь двое: Владимир Осипов и Александр Проханов.

В тот день я понял, что больше никогда не дам ни одной проблемной статьи в газету "Завтра".

Я понял и другое: "Завтра" прикована к КПРФ, как каторжник к галере. А рулит рулевой. А кто у нас "рулевой" — не секрет. И на дно этот каторжник пойдет вместе с этой же галерой. Куда она — туда и он.

Жаль, смертельно жаль умных, талантливых, милых работников газеты, которых я всей душой уважаю и люблю. Жаль, ибо, боюсь, им не перепрыгнуть уже с борта своей галеры — на борт другой, набирающей ход.

А галера КПРФ явно обречена, и вряд ли кто-то еще этого не понял.

На первый взгляд, напряженное противостояние красных с режимом ушло. Состоялась "знаковая" встреча Проханова и Чикина с Путиным, вернулся новый-старый гимн, лидеров КПРФ привлекают к консультациям, Селезнев — просто свой человек в Кремле, фаворит президента на подмосковно-губернаторских дерби…

Но такая "атмосфера конструктивной критики и делового сотрудничества" есть не что иное, как соглашательство и политическая гибель. Власть просто душит коммунистов в объятиях. Путин отводит красным строго очерченное (Глебом Павловским) политическое пространство. Системная оппозиция должна знать свое место. И она его, судя по всему, знает.

Ничего удивительного, что, согласно официальному отчету, с 1995 по 1999 гг. левые уже потеряли 3,86% своего электората, хотя жизнь народа не стала лучше. Они и будут его терять с каждым годом. В новой Думе красных меньше, чем в предыдущей, а в следующей будет еще меньше. А партийная номенклатура высшего эшелона плавно будет перетекать в другую партию — в "партию власти" (чего, собственно, им всегда и хотелось). Не все, конечно, а те, кого туда возьмут. Хотя бы в губернаторы.

За счастье жить и умереть под гимн Александрова красные господа-товарищи (и те, кто связал с ними свою судьбу) заплатят политическим прозябанием и собственной выхолощенной сутью.

РАЗЛУКА БУДЕТ БЕЗ ПЕЧАЛИ? Я отчасти признателен Глушковой, подавшей мне повод для данной статьи. Ее давно бы надо написать, но по своей инициативе я бы, наверное, не решился на такую откровенность. А теперь вот сказал — и облегчил свою душу.

В благодарность поэтессе я все же добавлю пару серьезных слов по поводу ее статьи.

Глушкова обвиняет меня в "принципиальной антинародности" — как если бы интеллигенция, которой я привержен по сословно-классовым соображениям, не была частью народа. Но дело даже не в этом. Она цитирует мои слова:

"Я буду с русской интеллигенцией и верхними классами против русских рабочих и крестьян, случись у нас опять социальная война. Потому что я — потомственный дворянин и интеллигент".

Глушкова обрывает на этом цитату по понятным соображениям, о которых ниже. Здесь же подчеркну, что мой постулат носит условный характер: я сделаю то-то и то-то, если случится то-то. Этой условности поэтесса замечать не хочет.

Трактовка моей фразы выдает всю глубину различий в моей и глушковской оценке исторического момента. Татьяна Глушкова считает в принципе возможным (и кажется, даже желанным) такой поворот событий, за которым в русском стане вспыхнет классовая война. Я этот поворот сегодня исключаю начисто. Надежды Глушковой на то, что "русские рабочие и крестьяне шелохнутся", тщетны. Мы каждой клеточкой мозга успели убедиться в этом за истекшее десятилетие. Пусть Глушкова не надеется: "социальной войны" у нас не будет. Тому есть веские социально-исторические причины. Да, я знаю, где пройдет мой фронт в случае такой войны, но абсолютно уверен, что воевать с русскими рабочими и крестьянами мне в жизни не придется. В противном случае я не был бы столь откровенен.

Замечу в скобках, что люди моей сословно-классовой принадлежности никогда не были в России инициаторами гражданской бойни. Агрессия всегда шла со стороны красных, и нападение на меня Глушковой и "Дня", расколовшее хрупкий нейтралитет, это лишний раз подтверждает. Я защищаюсь, как защищались мы — тогда, в 1917-м.

Русские националисты не считают своим долгом воевать с русскими (!) коммунистами. Разоблачать, высмеивать — сколько угодно. Но мы при этом всегда помним, что они — тоже часть нашего народа, которую следует беречь, а при необходимости и защищать. Я много и порой очень жестко спорил с моим отцом (он был убежденным коммунистом, не чета иным), что не мешало нам с ним любить и уважать друг друга. Но идти с коммунистами под их знаменами или даже просто под общим знаменем — об этом не может быть и речи. Никакой, даже тактической, необходимости в этом уже нет. За четыре года моя "Национальная газета" получила письма из 151 города и села бывшего СССР, в том числе из таких, о которых я и слыхом никогда не слыхивал: слобода Тюрмеровка Владимирской области, село Можары Рязанской… Как туда попадает газета — Бог весть, но попадает и работает! Ворвались мы — моими статьями в "Независимой" — и в сознание высших эшелонов интеллигенции и истеблишмента. Мы прорвали информационную блокаду, сформировали постоянную и все растущую аудиторию. И мы знаем: будущее за нами.

А вот другая война — война наций и рас, и притом жесточайшая! — уже идет, она в разгаре. (О ней я подробно пишу в своей новой книжке "Итоги ХХ века для России", которую можно также прочесть на моем сайте: www.nazionalism.net.) И тут уместно доцитировать самого себя, коль этого не стала делать Глушкова:

"Не дай Бог, конечно, перепутать и в войне миров защищать, к примеру, только свою нацию. Это будет значить, что я просто идиот.

Но не дай Бог перепутать и в другую сторону и в борьбе наций встать на позиции "общечеловеческие": это будет значить, что я такой же идиот, только с обратным знаком.

Сегодня Россия переживает последствия именно конфликта наций: русским нанесено тяжелое поражение. Это факт. Вызов брошен, и я знаю свое место в окопе".

Я стою в этом окопе плечом к плечу со всеми русскими классами и сословиями, в том числе с русскими рабочими и крестьянами, как то ни прискорбно для какой-нибудь юной девы, начитавшейся на ночь Леонтьева. Это неоспоримо.

Добавлю один вывод, логически вытекающий из сказанного.

Защищать лишь отдельный, "свой" класс русской нации в условиях национальной войны, ведущейся против русских в целом, — не только идиотизм, но и преступление. Вдвойне преступление — раздувать классовую рознь в этих условиях и призывать инородцев на сторону одних классов против других.

В свете данной аксиомы меня шокировала статья в "Завтра" №47(364), воспевающая таких, пардон, "национал-капиталистов", как Абрамович и Дерипаска. Вот так "русский бизнес-клуб"… На мой взгляд — полный конфузище! Что это?! Новый союз пролетарских масс с жидобольшевистскими комиссарами? Неужели денег подкинули к юбилею? Поздравляю!

Надеюсь узреть ответ Татьяны Глушковой на этот "вызов времени"…

Засим — прощайте.

*) Полностью всю полемику, вызванную моими публикациями в "НГ" см. в кн. "Русский национализм, его друзья и враги" (в печати) или на сайте www.nazionalism.net.