Проглядевший в Наполеоны

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Проглядевший в Наполеоны

Дмитрий Карцев

Почему, сколотив финансовый и политический капитал в России, Борис Березовский сознательно работал против нее

Сергей Калинин. Портрет Бориса Березовского. 2011 г. Холст, масло. Работа принадлежит семье Березовского

Скоропостижная кончина олигарха заставила в очередной раз задуматься об альтернативах, стоявших перед Россией на рубеже тысячелетий. Личная судьба Бориса Березовского — это во многом доведенная до предела судьба всего его поколения.

— Я никогда не выстраивал ненадежные системы — хвастливое высказывание Березовского пятнадцатилетней давности опровергнуто обстоятельствами его смерти: разоренный, многими забытый, чуть ли не с просьбой о прощении к главному своему врагу — Владимиру Путину.

«Мы все глядим в Наполеоны, / Двуногих тварей миллионы / Для нас орудие одно» — это, конечно, в значительной степени именно про Березовского. Но Наполеона из него не получилось, хотя «двуногих тварей» на своем пути он положил немало. Политическая звезда Березовского закатилась стремительно и уже давно, но в свое время вознеслась столь высоко, что вспоминали его — кто с ненавистью, кто с восхищением — буквально до последнего дня. Смерть предпринимателя для многих стала шоком, хотя человек он был уже не очень молодой. На самом деле не вполне понятно почему — ведь, если судить строго по послужному списку, сделал он не так уж и много. «Шоковая терапия», приватизация, война в Чечне, выдвижение Владимира Путина — почти ко всему в 1990-е он имел отношение, но нигде не играл первую скрипку.

Мы попытались разобраться в реальной исторической роли Бориса Березовского.

Российский Зюсс

«Он специально прилетел из Швейцарии, чтобы дать мне, совсем молодой, никому не известной журналистке, интервью»; «Из толпы коллег я без всякой надежды крикнула, что хочу взять интервью, он быстро повернулся ко мне, пригласил к себе в машину и, пока ехали, ответил на все вопросы»; «Принял без очереди и поставил все нужные подписи для защиты диссертации своей аспирантке, хотя давно уже принимал не в крохотной научной лаборатории, а в шикарном доме приемов “ЛогоВАЗа”»; «Без всяких церемоний, запросто так, по-человечески, приехал на похороны нашего коллеги, молча постоял несколько минут у гроба, сел в машину и уехал»… Прошло буквально несколько часов со смерти опального олигарха, а его посмертный образ успел обрасти таким количеством исторических анекдотов, каким едва ли мог бы похвастать любой другой из почивших героев эпохи 1990-х, за исключением, пожалуй, Бориса Ельцина.

Ни Черномырдин, ни Гайдар, ни Грачев не оказались героями такого числа сочных «баек из склепа». На первый взгляд это удивительно, учитывая, что в отличие от них Березовский «в силах» воспринимался не как публичный политик, а как серый кардинал, тайный кукловод российского политического театра. Неформальный идеолог следующей эпохи Владислав Сурков за целое десятилетие не наговорил и половины того, что рассказал словоохотливый Березовский за три-четыре года пребывания на вершине власти. Парадокс? Если теперь, спустя полтора десятилетия, внимательно прислушаться к тому, что он говорил в своих многочисленных интервью, многое встает на свои места.

«Если я на пенсию не пойду, то, скорее всего, буду заниматься публичной политикой, — говорил Березовский в ноябре 1997 года, в день своего увольнения с поста заместителя секретаря Совета безопасности России. — Мне кажется, что мне понравится заниматься публичной политикой». Чуть меньше года спустя он заявил, что скорее предпочел бы баллотироваться в президенты России, чем работать в правительстве. И признался, что удерживает его только еврейское происхождение, потому что «когда один из кандидатов еврей, это как бы дополнительная возможность сплотить силы именно в этом (националистическом. — “Эксперт” ) направлении». Безжалостно характеризуя способности российских политиков, он почти прямо намекает на себя как на их антипода: «Тот может заниматься политикой, кто может измерить состояние общества и предложить решения, которые общество в состоянии принять. Именно этим качеством, мне кажется, не обладают ведущие российские политики. Абсолютно несостоятельные люди именно в этом плане».

Налицо давно известная психологическая проблема фейхтвангеровского еврея Зюсса, когда умелому царедворцу уже мало неформального влияния на властителей, а хочется публичного признания своего статуса. Отсюда многочисленные газетные, журнальные и даже телеинтервью на Первом канале, собственные статьи в центральной прессе и даже избрание депутатом Государственной думы от Карачаево-Черкесии — эдакая политическая сублимация несостоявшегося президентства. Не для налаживания же контактов с депутатским корпусом, с большинством представителей которого Березовский в 2000 году и так мог встретиться в любое удобное время, он переехал на Охотный Ряд. И не ради депутатской неприкосновенности, от которой он сам добровольно отказался, когда над ним начали сгущаться грозовые уголовно-политические тучи.

Деньги, как известно, любят тишину. Власть, особенно в те исторические периоды, когда рушится старая система политических отношений и выстраивается новая, пока еще не вполне легитимная в глазах общества, — еще больше. Когда они встречаются, общение, видимо, вообще должно происходить на языке жестов. Нарастающей публичной активностью Березовский раздражал даже недавних своих союзников по олигархическому «цеху». Руководитель аналитической службы ЮКОСа Алексей Кондауров говорит, что к началу нулевых ватерлиния раздражения была давно пройдена: «Он говорил: делайте то, не делайте этого, ходите сюда, обходите здесь, а, собственно, почему, какими активами обеспечены эти его требования, становилось все менее понятно».

Еще раньше, в самом начале 1999 года, «Эксперт» провел контент-анализ публичных выступлений Березовского, придя к выводу, что он «сознательно дистанцируется ото всех. Любая фигура на политической сцене для него — временный “попутчик” на пути к его цели или винтик в созданной им очередной системе. Даже всесильный президент (Борис Ельцин. — “Эксперт” ) с удивлением обнаружил, что может стать “попутчиком” в его игре». Это в целом объясняет стремительное падение Березовского, оказавшегося один на один с укрепляющимся государством, противостояние с которым олигарх перепутал с личным конфликтом с Владимиром Путиным. Но этого мало, чтобы объяснить историческую роль Березовского. Для этого необходимо вновь прислушаться к его словам, сопоставить их с делами и понять, каков был его личный политический проект и что ему удалось реализовать.

От истории до истерии

Публичные высказывания Березовского, что в кремлевский, что в лондонский период, были на редкость историчны. В том смысле, что он то и дело обращался к историческим примерам и сравнениям, пытался сделать из сиюминутных решений — собственных, своих союзников и врагов — штрихи к масштабному глобально-историческому полотну, которое начинается где-то в глубине веков с принятия православия и с татаро-монгольского ига. Вот уже вместе с главой Совбеза Иваном Рыбкиным они не просто ведут сомнительные переговоры с чеченскими сепаратистами, а смотрят на это «в историческом ракурсе, чтобы не просто по этому конкретному эпизоду разрешить проблему, а чтобы не позволить никогда в дальнейшем, заложить базу, чтобы в дальнейшем такого противостояния больше не возникало». Вот уже «первая олигархическая война», развернувшаяся с группой Чубайса в 1997 году после аукциона по «Связьинвесту», — не просто эпизод в дележке государственной собственности, а экзистенциальный спор о судьбах капитализма на Руси.

Проблема в том, что то самое историческое полотно, которое рисовал себе Березовский, было на редкость небогатым на цвета. Сиюминутные комбинации получались у него заметно лучше, чем глобальные обобщения.

В самом начале 1998 года олигарх опубликовал статью под биологизированным названием «Генетическая трансформация России: экономика, политика, менталитет». В ней Березовский сделал несколько нехитрых выводов: необходимые условия для перехода нашей страны к демократическому капитализму обеспечены, осталось приспособить их под российские реалии, и все будет хорошо, никаких кризисов не ожидается.

17 августа 1998 года случается дефолт, который чуть не похоронил весь российский капитализм. Буквально две недели спустя Березовский дает очередное интервью:

— Еще в январе этого года я опубликовал в «Независимой газете» некое аналитическое исследование. Название этой работы — «Генетическая трансформация России: экономика, политика, менталитет». В этой работе я, к сожалению, предсказывал те события, которые будут происходить, не с точностью до фамилий, но с точностью до принципиальных вопросов. Именно там я пришел к выводу, что кризис в России носит системный характер, имеет вполне конкретные причины.

Сергей Калинин. Портрет Бориса Березовского. 2011 г. Бумага, карандаш

По большому счету, Березовский откровенно лгал, ничего подобного в той статье нет. Вопрос только в том, кому он врал: радиослушателям, которые в те времена не могли проверить слова олигарха, просто погуглив соответствующий текст, или самому себе? Обладал ли он достаточным критическим ресурсом для того, чтобы признавать собственные ошибки? Судя по тому, с каким упорством начиная с первых дней эмиграции он предрекал скорое («подождите полгода, максимум год», и так на протяжении десяти лет) падение президента Путина — нет, не обладал. Но неспособность к самокритике была, в конечном итоге, личной проблемой Березовского; для нас важнее то, что он, похоже, не обладал навыками стратегического мышления, необходимыми для политика в эпоху столь масштабных, порой трагических пертурбаций.

Это значит, что он не только в прошлое смотрел сквозь искажающую призму, но и будущее рисовал себе весьма схематично. В нашем контент-анализе речей Березовского образца 1999 года есть такие строки: «Скрытность — одна из основных его особенностей. Поскольку все высказывания Березовского, касающиеся перспектив развития политической системы, находятся в центре его сознательного контроля, заявления на эти темы вызывают мало доверия. Они носят явно имиджевый, пропагандистский характер — стабильный демократический режим, либеральная рыночная экономика, социальное согласие и т. д». Похоже, наши эксперты ошиблись только в одном: дело было не только в скрытности Березовского и желании закамуфлировать свои истинные намерения пропагандистскими клише. По всей видимости, ему было просто нечего камуфлировать.

Талантливый тактик, чувствовавший себя как рыба в воде в гуще конфликта, он жил по принципу «проблемы надо решать по мере поступления». Довольно действенный подход для повседневной жизни, но чрезвычайно рискованный, если им начинает руководствоваться политик, ответственный на каком-либо участке за принятие решений о судьбах страны.

В самом разгаре конфликта с Чубайсом Березовский охарактеризовал своего оппонента так: «По образу действий Анатолий Борисович является большевиком. Анатолий Борисович считает, что любые средства оправдывают цели. При этом, с моей точки зрения, не являясь хорошим стратегом, Анатолий Борисович напролом, не обращая внимания на последствия — и близкие, и дальние, — пытается навязывать всем свою, как он считает, единственно верную точку зрения». Ровно эти же слова он мог бы применить к самому себе.

Грязная компроматная война Березовского с младореформаторами, затеянная во имя дальнейшего передела собственности, во многом предопределила массовое разочарование общества в либеральных ценностях, в верности которым довольно цинично клялись обе стороны. Еще дороже обошлись России его игры с чеченскими боевиками. Под привлекательным соусом мирного урегулирования расцвел бизнес на торговле заложниками, а спустя пару лет случилось вторжение в Дагестан и взрывы домов в Москве и Волгодонске.

Однако отсутствие у Березовского стратегического гения может объяснить его политический провал, но оставляет открытым вопрос, почему в какой-то момент он оказался врагом собственной страны. Неоднократно повторенное «Я глубоко переживаю за происходящее в России» — это ведь тоже его слова. Цинично лгал?

Сам себе бог

На минуту вернемся к историческим воззрениям Березовского.

«Россия никогда не была империей, и вина в этом только самой России, — говорил олигарх, еще будучи “в силах”. — Россия как империя не состоялась, русские как коренная нация России, к сожалению, не смогли преодолеть некоторый комплекс, который позволил бы им интегрироваться вместе с другими нациями… русские не смогли поступить так, как поступили люди в Америке. Когда создавались Штаты, там тоже был вопрос, поделить ли их на территории с преимущественным проживанием англичан, французов, испанцев. И Америка сделала свой выбор. Гениальные люди, которые основывали Америку, поняли, что самое главное — это то, что каждый человек должен быть свободным… Если бы Россия смогла преодолеть этот комплекс и смогла реально быть интегрированной страной, никогда бы такого распада не произошло. Я приведу простой пример, чтобы совсем все было ясно. Помните, кубинцы после кубинской революции побежали в Штаты, во Флориду. Американцы сначала сопротивлялись этому, потому что их было много. Но потом, когда поняли, что их совсем много, пустили их в Америку, дали грин-карты, сказали: хорошо, вы теперь американцы, идите и работайте. Я представляю себе ситуацию, если бы афганцы в массовом числе повалили в Россию. Конечно, в начале сильно бы сопротивлялись, но когда поняли, что их миллион или больше, впустили бы и создали автономную афганскую республику. Почему глубочайшая неуверенность в себе?»

Здесь важно даже не то, что говорит Березовский, а как он это говорит. У него получается эдакий исторический бенчмаркинг, где идеальным образцом выступают западные страны и конкретно США. В 1999 году, характеризуя высказывания Березовского, мы писали: «Россия — единственная страна, к которой выявлено негативное отношение по решающим тематическим фонам (система принятия решений и система ценностей). Явную положительную реакцию у Березовского вызывают западные страны. Прежде всего США, Израиль, Великобритания и Швейцария».

Вспоминаются знаменитые строки «Нас так долго учили любить твои запретные плоды». Похоже, главная политическая, а где-то и личностная проблема Березовского в том, что он просто не любил свою родину, Россию. Не в том смысле, что желал ей плохого, мечтал о ее дальнейшем распаде, а в том, что считал ее судьбу функцией от судьбы собственной. Знаменитая формула Форда «Что полезно Америке, то полезно и мне», только перевернутая ровно наоборот: что хорошо мне, то полезно России.

В этом слышится глубокий кризис идентичности, столь свойственный людям его поколения. Формула этого кризиса, по Березовскому, звучит так:

— Каждый из нас совершает сегодня тяжелейший выбор, поскольку мое поколение — мы родились в одной стране, а живем в совершенно другой стране. Я лично оплачиваю своим временем, работаю много. А самое главное — для меня не потерян в жизни смысл, его я боюсь потерять больше всего. Я не расплатился самым главным — я смысла жизни не утратил.

Декларативно он, безусловно, пекся о судьбе России, но глубинно, по-видимому, никогда себя с ней до конца не ассоциировал. В категориях политического мышления Березовского не нашлось места слову «служение». Что его заменило?

Намереваясь в 1997 году заняться публичной политикой, он, напомним, заявил буквально следующее:

— Я всю жизнь занимался тем, что мне нравилось. Я двадцать пять лет занимался науками. Мне это очень нравилось. Семь лет — бизнесом. Мне это нравилось. Год я занимался непубличной политикой. Мне это тоже нравилось. Я должен проверить свои ощущения. Мне кажется, что мне понравится заниматься публичной политикой.

Ключевое слово здесь — «нравится». Свою деятельность он мыслил именно сквозь призму этой категории, через самореализацию. Мир вокруг, в частности нашу страну, свою родину, он воспринимал исключительно функционально, как площадку для личностного роста. («Это просто мои убеждения, которые я пытаюсь яростно отстаивать перед теми, к кому я обращаю эти убеждения. В этом смысле я не несу никакой персональной ответственности, кроме как ответственность за то, что глубоко переживаю за происходящее в России».) Собственные идеи, убеждения и проекты были для Березовского главной ценностью. В этом отношении очень характерно, какое место в его высказываниях занимало понятие Бога.

«Понятие Бога — наиболее значимое понятие во внутреннем пространстве Березовского (особенно это заметно на тематическом фоне “система принятия решений”), — писали мы в 1999 году. — При этом Березовский ни разу не упомянул ни одной конкретной религии или религиозного течения. Следовательно, понятие Бога не связано во внутреннем пространстве Березовского ни с одной из традиционных религий.

Противоречия здесь нет, дальнейший анализ показывает, что Бог Березовского далек от традиционных религиозных представлений. Скорее это Бог Лапласа, который, зная начальные условия для каждой частицы и законы движения, может вычислить судьбу Вселенной. “Я никогда не выстраиваю ненадежных систем” — это принципиальная позиция Березовского. Бог Березовского — это прежде всего универсальная мобильная структура, развивающаяся “надежная система”. При этом сам Березовский выполняет функции активного творца этой структуры».

В тот момент когда политическая элита страны во главе с Владимиром Путиным потребовала от Березовского поумерить аппетиты своего эго, он воспринял это как попытку ущемить базовые ценности, которые он пестовал годами. Это объясняет его жесткую, непривычно бескомпромиссную реакцию на давление властей в начале 2000-х и дальнейшие, правда, не слишком успешные действия в эмиграции. Если страна за Путина, с которым разгорелся экзистенциальный конфликт, — тем хуже для страны.

В покаянном письме, опубликованном год назад на Прощеное воскресенье, Борис Березовский в очередной раз повинился перед родиной за выдвижение Владимира Путина в президенты. «Больше мне себя винить перед Россией не в чем» — характерно, что эго Березовского помешало ему заметить, что открыто заявленная в покаянии гордость выглядит не очень уместно.

Березовский был живым воплощением потребительского отношения к своей стране и к ее политике, которое не вполне изжито до сих пор. С уходом Березовского из жизни эпоха не закончилась — просто потому, что это случилось на восемь лет раньше, с его уходом из реальной политики. Но смерть опального олигарха — предвестие конца переломного поколения. Далеко не все его представители соглашались с политической позицией Березовского, часто его осуждали, но многие теперь неожиданно оказались среди оплакивающих. Именно эти люди в первые дни после кончины создали в интернете образ чуть ли не «самого человечного человека». Их связал невидимой, но крепкой нитью опыт жизни в СССР, осмысленный как травматический и дававший моральное право не любить свою страну. Национальная травма, если когда-то и была, окончательно перешла в разряд фрустраций: отвращением к «совку» нелюбовь к России уже не прикрыть.