Раскопать Германию
Раскопать Германию
Сергей Сумленный
Золото, медь, нефть и даже редкоземельные металлы — на территории Германии все чаще ведется разведка и добыча полезных ископаемых. Растущие цены на ресурсы, а также желание меньше зависеть от зарубежных поставщиков сырья заставляют немцев пристальнее смотреть на богатства, лежащие под ногами
«Это самая большая движущаяся машина в мире, длина стрелы — 600 метров», — с нескрываемой гордостью говорит представитель компании Vattenfall Торальф Ширмер
Фото: East News
«Вот, смотрите — это легкая нефть с Ближнего Востока, она пахнет почти как дизельное топливо на заправке, — Томас Шретер , крепкий мужчина сорока лет, берет с рабочего стола один из пузырьков, отвинчивает крышку и подносит к ноздрям. — А это куда более тяжелая нефть. Видите, она совсем густая и вязкая и пахнет иначе. Эта нефть из китайской скважины». В берлинском офисе канадской компании CEPetroleum нефть можно только любить. Фотографии нефтяных вышек, модели срезов геологических пород и карты геологоразведки здесь стоят повсюду. Неудивительно, что на рабочем столе г-на Шретера — пузырьки с нефтью, к которым он относится с такой же любовью, как другие — к бутылкам с редкими сортами виски.
CEPetroleum — это сокращение от Central European Petroleum. Небольшая канадская компания поставила перед собой амбициозную задачу развернуть в Германии масштабную добычу нефти. Берлинский офис на Александерплац — форпост CEPetroleum на немецкой территории. Даже берлинская телевизионная башня выглядит из окна компании скорее как нефтяная вышка.
Разрабатывая архивы
«Уже сегодня Германия добывает 15 процентов своего потребления газа, а также 2,5–3 процента потребления нефти. Что касается газа, то 15 процентов вроде бы немного, но это половина объема газа, импортируемого из России», — старший советник CEPetroleum Яап Бауман , худощавый суховатый мужчина с короткой седой бородкой и в очках, больше похожий на аптекаря или ветеринара, раскладывает на столе бумаги со статистикой. Г-н Бауман говорит на прекрасном немецком, хотя родился он в Голландии и долго работал в Канаде и на Ближнем Востоке. Однако настоящей его страстью стал «восточный блок» и ГДР. После того как Бауман несколько лет проработал на строительстве нефтепроводов из Советского Союза, он заболел нефтедобычей в Восточной Европе. «Я лучший осси среди иностранцев», — усмехаясь говорит он.
Добыча нефти и газа в Германии действительно имеет долгую историю. Первые документы о нефтедобыче — еще самыми примитивными способами — относятся к XV веку. Тогда монахи монастыря у озера Тегернзее в Верхней Баварии продавали сочащуюся из-под земли нефть-сырец как лекарство. Промышленная добыча началась в Германии в XIX веке, а в 1960-е был достигнут ее пик — 56 млн баррелей нефти в год.
До сих пор в Германии ведется добыча на 50 нефтяных и 80 газоносных полях, в первую очередь в федеральной земле Нижняя Саксония (газ и нефть) и Шлезвиг-Гольштейн (нефть). Нефть добывается даже в курортных зонах. Например, на дорогом балтийском курортном острове Узедом до сих пор ведется добыча, заложенная еще в 1960-е годы в ГДР. Нефтяные качалки тут тихо работают за лесопосадкой, отделяющей добычу ресурсов от курортной зоны.
По данным федеральной службы горного дела, на 1 января 2012 года разведанные запасы нефти в Германии составляли 22,8 млн тонн, а предполагаемые запасы — еще 12,5 млн тонн. Что касается газа, то его разведанные запасы составляют 79,5 млрд кубометров, предполагаемые — еще 53,1 млрд кубометров.
Большинство работающих сегодня в ФРГ станций нефтегазодобычи находятся на территории бывшей Западной Германии. CEPetroleum же сделала ставку на бывший Восток. Яап Бауман подходит к висящей на стене карте балтийского побережья Германии, расчерченной линиями и пестрящей яркими пометами. «Вот эти черные точки — старые места добычи нефти, еще времен ГДР. Но они принадлежат не нам, а GdF, поскольку GdF — правопреемница компании, работавшей там», — говорит г-н Бауман. Рассказывать о нефтедобыче в ГДР явно доставляет ему удовольствие.
«Многие годы бурильщики ГДР были мировыми лидерами в вопросах глубинного бурения. В 1960–1970-е годы в ГДР умели бурить нефтяные и газовые скважины на такую глубину, на которую не добирался никто. Даже сегодня шесть из десяти самых глубоких скважин мира находятся в Мекленбурге — Передней Померании, они все по 7–8 тысяч метров. Что очень важно, во времена ГДР было пробурено много исследовательских скважин, и все геологические данные были тщательно собраны и помещены в архивы. А сегодня мы, CEPetroleum, как следопыты, ищем и исследуем эту информацию. Мы ищем в университетах, научных центрах, в городских архивах. Вдобавок мы очень активно опрашиваем старых бурильщиков, которые присутствовали при заложении этих исследовательских скважин. Согласно немецкому праву, тот, у кого есть информация, не обязан ею делиться. У GdF была вся информация, но они не делились ею. Для GdF эта добыча была слишком маленькой по сравнению с африканскими проектами, а другие компании просто ничего не знали об этих изысканиях. Возможно, GdF решила эксплуатировать уже работающие скважины, пока они действуют, но не развивать производство дальше, я не знаю. Но мы точно первая компания, которая ищет нефть в Восточной Германии после объединения страны».
Близость к перерабатывающим предприятиям и рынку сбыта — главное преимущество при добыче нефти и газа в Германии
Фото: East News
У властей двух регионов Восточной Германии (Бранденбурга и Мекленбурга — Передней Померании) CEPetroleum получила эксклюзивные права на геологоразведку на побережье Балтийского моря. В разведку уже инвестировано около 70 млн евро, в ближайшие года два ожидаются вложения еще 70–100 млн евро. По оценкам CEPetroleum, при благоприятном развитии ситуации и своевременном получении всех необходимых разрешений полноценную добычу нефти, лежащей на глубине от 2 до 3 тыс. метров, компания может начать уже в 2016 году.
«Мы исходим из того, что в наших районах исследования находятся миллиарды баррелей нефти. Разумеется, вы никогда не можете вынуть всю нефть из породы — обычно добывается от 5 до 40 процентов, но все равно речь идет об огромных объемах по европейским меркам, — говорит Яап Бауман, и его глаза загораются. — Здесь везде можно бурить с помощью электродвигателей, потому что на каждом лугу есть доступ к электросети высокого напряжения. Это крайне важно для экологичности производства. Смотрите дальше: нефть не должна транспортироваться на тысячи километров. Вы просто грузите нефть на железную дорогу — и через полсотни километров она уже на нефтеперерабатывающем заводе в городе Шведт, одном из крупнейших НПЗ мира. Так что у нас под боком и огромный рынок сбыта, и совершенно готовая инфраструктура».
Томас Шретер, перебиравший до этого статистические отчеты, вступает в разговор: «Видите, в 1960–1970-е годы было собрано огромное количество геологических, сейсмических данных. Все эти данные были положены в сейф, и много лет ими никто не пользовался. На шельфе Балтийского моря исследования были проведены в 1980-е, совсем незадолго до того, как ГДР исчезла. Проводила их компания “Петробалтик”, совместное предприятие ГДР, Польши и СССР. Поляки до сих пор разрабатывают нефтяные месторождения, которые были найдены таким образом. Но и эти данные неполные. Ведь вы никогда не можете найти всю нефть. Вы можете найти только то, что ищете. А ищете вы только то, о чем можете иметь представление. Но представления о том, где может находиться нефть, постоянно меняются. Например, поляки достигли максимальных успехов после применения технологий 3D-сейсмики — во времена ГДР эта технология просто отсутствовала. Посмотрите на Мексиканский залив. Этот регион вот уже семьдесят лет самым тщательным образом прочесывают в поисках нефти. И уже четыре-пять раз исследователи говорили: нет, ну теперь-то мы уже все нашли. И каждый раз происходит нечто, что меняет ситуацию. Например, когда появилась 3D-сейсмика, сразу вдруг нашли массу нефти. Ну теперь вроде все нашли. Но тут появилась технология прямых углеводородных индикаторов — и сразу случились новые находки. Исследователи полагали, что теперь-то уж точно все, но тут появились технологии компьютерного анализа геологических слоев под соляными слоями. И сразу же нашли еще больше нефти. А когда кончилась и она — началась добыча в глубоком море. И так далее. Так что речь идет исключительно о том, какими технологиями и концепциями вы вооружены. И поскольку мы только вторая компания, которая ищет в этом регионе нефть последние 250 миллионов лет, то у нас очень хорошие шансы».
Нефть под собором
Впрочем, далеко не всегда находке нефти в Германии предшествуют кропотливые поиски. Журналист научной редакции издания Spiegel Кристоф Зайдлер со смехом вспоминает историю обнаружения углеводородов под средневековым центром города Шпейер. «В этом городе на юго-западе Германии в 2006 году местные власти проводили бурение для установки станции по добыче геотермальной энергии. И никто не ожидал найти там нефть, об этом просто не думали. Но вдруг из скважины забила бурая жидкость! И вот сейчас две компании занимаются добычей нефти. Они, буквально как в вестерне, прочертили на карте прямую линию, и одна компания добывает нефть с одной стороны линии, а другая — с другой. При этом нефтяное поле находится прямо под городом, но с помощью современной техники можно проводить горизонтальное забуривание — и это не угрожает средневековому собору в центре города», — рассказывает г-н Зайдлер.
Исследование добычи ресурсов — давняя специализация 33-летнего журналиста. Несколько лет назад он издал свою первую книгу, посвященную борьбе мировых держав за ресурсы Арктики. Вслед за первой книгой вышла и вторая, под названием «Скрытые ресурсы Германии» — о несметных богатствах, лежащих под ногами у немцев: «Я как раз закончил работать над книгой об Арктике и случайно обратил внимание на массу сообщений из самых разных уголков Германии. То в одной, то в другой местной газете появлялись заметки о различных геологических изысканиях. Грузовики с сейсмическим оборудованием замечены в Карлсруэ. Пробы меди взяты в Лаузице. Старинные шахты в Саксонии, раньше открытые для туристов, внезапно закрыты на геологические исследования. Это заинтересовало меня, я занялся темой — и вдруг все стало складываться в одну большую мозаику. Нам постоянно рассказывают, что Германия — это страна, в которой нет ресурсов, что мы всё должны импортировать. Но надо посмотреть, так ли уж правы политики, которые заявляют, что у нас нет ресурсов».
По запасам калийных солей Германия занимает четвертое место в мире после Канады, России и Белоруссии
Фото: Jan Oelker / Agentur Focus / Grinberg Agency
Германия действительно является важной ресурсодобывающей страной. Однако наиболее активно разрабатываемые здесь полезные ископаемые традиционны и даже скучны. Самый важный ресурс Германии — стройматериалы: песок, гравий и строительный камень. Оборот отрасли добычи этих ресурсов составляет миллиарды евро. Затем идут залежи угля и калийных солей — по запасам последних Германия занимает четвертое место в мире после Канады, России и Белоруссии. Всего, по данным немецкой федеральной службы горного дела, в 2011 году на территории Германии было добыто ресурсов на 20,8 млрд евро, а импортировано на 137,5 млрд евро, из которых 89 млрд пришлось на импорт энергоносителей.
Между тем недра Германии располагают и куда более редкими и дорогими ресурсами, нежели простой песок и строительные камни. «В Рудных горах ведутся поиски лития, там должно быть вполне достаточно лития по мировым масштабам. В Лаузице на востоке страны есть медь и золото. Собственно, добыча золота и индия — побочный продукт добычи меди. Есть также залежи олова, а в этих залежах, в свою очередь, имеется индий, который можно добывать параллельно с оловом. Вообще, очень многие проекты добычи ресурсов продвигаются в Восточной Германии. Это связано с тем, что в ГДР был большой дефицит валюты, страна не могла закупать ресурсы на мировом рынке, поэтому восточные немцы очень тщательно изучали свою страну и Восточная Германия отлично исследована в плане геологии», — говорит Кристоф Зайдлер.
Самое интересное сырьевое месторождение Восточной Германии — это, конечно, медное месторождение в Лаузице, недалеко от границы с Польшей. Запасы меди на востоке страны были открыты еще в 1950-е годы в ГДР. Согласно тогдашним оценкам восточногерманских геологов, под городом Шпремберг спрятано до 1,5 млрд тонн медной руды. На протяжении пятидесяти лет месторождение оставалось нетронутым, однако на фоне растущих цен на медь добыча оказывается вполне выгодной. Начиная с 2002 года мировая цена на медь выросла более чем в четыре раза, сегодня она превышает 8 тыс. долларов за тонну, и, возможно, это еще не предел. «Разумеется, цены на мировом рынке ресурсов сильно влияют на привлекательность добычи в Германии. Особенно отчетливо это видно на примере цен на медь: хотя они достаточно волатильны, но в перспективе растут очень быстро», — полагает г-н Зайдлер.
Впрочем, помимо крупного месторождения меди Германия может похвастаться и совершенно экзотическими ресурсами, говорит исследователь: «На территории Восточной Германии есть еще одно интересное место — городок Делич недалеко от Лейпцига. Там найдено месторождение редкоземельных металлов. Оно было известно еще во времена ГДР, но не описано полностью. Геологи видят его узким стволом, наподобие шахты лифта, уходящей резко вниз, — и тут встает вопрос, расширяется эта шахта внизу или нет. Компания, владеющая правами на месторождение, надеется, конечно, что на определенном уровне месторождение расширяется и мы имеем не шахту лифта, а бутылку. С геологической точки зрения это, конечно, очень заманчиво, особенно если учесть, что сегодня 98 процентов мировой добычи редкоземельных металлов сосредоточено в Китае. Но один из моих любимых примеров — добыча золота на Рейне. Речь идет о компании Holcim, она производит стройматериалы, и на Рейне они добывают гравий. Они пропускают через свои механизмы огромное количество песка и гравия, производят сотни тысяч тонн песка и гравия в год. А побочным продуктом является добыча золота из воды. В год они добывают около 30 килограммов золота, и эта добыча им ничего не стоит. Они даже не применяют ядовитые химикаты, которые обычно задействуются при добыче золота. Они просто пропускают массы воды через искусственные щетки — и тяжелые частицы золота оседают в фильтрах. В результате они являются крупнейшим немецким производителем золота. Разумеется, это ничего не меняет в том факте, что подавляющий объем золота Германия импортирует, но главное, что при желании в Германии можно добывать в том числе и золото, главное знать, где и как копнуть».
Город на зыбком угле
Для жителей восточногерманского городка Шенкендёберн, расположенного в паре километров от польской границы, вопрос о том, где «копнуть» в поисках ресурсов, не стоит вовсе. Они отлично знают, что копать можно во дворе любого дома — городок, в котором живет чуть меньше четырех тысяч человек, стоит на одном из крупнейших месторождений бурого угля. Собственно, городом в традиционном российском понимании Шенкендёберн не является. Самостоятельно управляющийся населенный пункт представляет собой группу небольших поселков, рассыпанных по территории в несколько квадратных километров и разделенных полями и лесом. Однако большая площадь городка вскоре может резко сократиться. Шведская энергетическая компания Vattenfall, уже разрабатывающая бурый уголь в непосредственной близости от Шенкендёберна, собирается расширить добычу и заложить новый карьер, который сожрет сразу несколько входящих в Шенкендёберн поселков.
«У себя в Швеции Vattenfall пытается создать себе имидж компании, заботящейся об экологии, а здесь они добывают бурый уголь! У нас были в гостях шведские журналисты и шведские депутаты, они были просто возмущены», — Андреас Штальберг , 43-летний сотрудник мэрии Шенкендёберна, сидит в своем кабинете, обклеенном фотографиями угольного разреза Йеншвальде, расположенного прямо у черты города. Угольный карьер по иронии судьбы стал в каком-то смысле работодателем г-на Штальберга. После решения компании Vattenfall расширить производство угля мэрия Шенкендёберна была вынуждена создать дополнительную ставку уполномоченного по делам, связанным с возможным расширением карьера.
Собственно, и нынешним положением дел с карьером жители городка недовольны. Карьер площадью 6 тыс. га был заложен еще в 1974 году, чтобы снабжать бурым углем построенную неподалеку электростанцию Йеншвальде. Работающая до сих пор электростанция имеет мощность 3 ГВт, это третья по мощности электростанция Германии. Каждый день в топках Йеншвальде сгорает 60 тыс. тонн бурого угля, а при максимальной загрузке станция способна сжечь 80 тыс. тонн угля в день. Фактически это весь бурый уголь, добываемый на карьере, который является лишь придатком электростанции-гиганта.
Представитель компании Vattenfall Торальф Ширмер уже который час показывает мне карьер. Поперек карьера установлен медленно движущийся на огромных гусеницах мост — именно этот механизм добывает уголь и сгружает его на транспортер. «Это самая большая движущаяся машина в мире, длина стрелы — шестьсот метров», — с нескрываемой гордостью говорит г-н Ширмер.
Механизмы по добыче угля и в самом деле выглядят более чем убедительно. Территория карьера — целый закрытый мир, тут свои дороги, целая сеть насосных станций, каналов и даже своя железная дорога, по которой длинные составы подвозят уголь к электростанции. Расширение карьера — естественное развитие местной экономики, говорит г-н Ширмер. Карьер дает работу нескольким тысячам человек, а после отработки карьеры можно без проблем затопить водой и превратить в привлекающие туристов озера. Так уже неоднократно делалось в регионе — на месте добычи угля возникали цепи озер с возможностями и для рыбалки, и для парусного спорта. Представителей городских властей Шенкендёберна такие аргументы не убеждают.
«Люди, которые живут в крупных городах и получают электроэнергию с местной электростанции, не знают, как по-настоящему выглядит жизнь у места добычи угля. Вот вы знаете, что такое выхлоп от электростанции? Когда погода ясная, выхлоп над трубами виден за десятки километров, это огромное желтое облако. А еще вы не можете летом выйти в сад и устроить гриль. Потому что через несколько минут вся еда покрыта слоем угольной пыли, прилетающей из карьера. И никакие лесопосадки между домами и карьером не помогают. Или вот, смотрите, Vattenfall откачивает воду вокруг карьера — и земля проседает. Потом вода снова должна закачиваться, и земля снова поднимается, но уже неравномерно. В результате дома разрушаются. У нас дороги лопаются постоянно — потому что земля вокруг городка “гуляет”», — Андреас Штальберг продолжает перечислять причины недовольства карьером и электростанцией.
Дороги вокруг города действительно сильно повреждены: трещины в асфальте выглядят так, словно дорожное полотно скрутили и оно лопнуло, разделившись на несколько полос. Впрочем, трудно сказать, что тому причиной — добыча угля или болотистые почвы. По каждому случаю провала дорог городские власти судятся с концерном Vattenfall, и не во всех случаях удается доказать, что повреждение полотна действительно вызвано откачкой грунтовых вод. По крайней мере во многих других городах Восточной Германии дороги выглядят не лучше — безо всяких угольных разрезов.
«Где я буду похоронен?»
Впрочем, главное беспокойство жителей Шенкендёберна вызывает не сохранение карьера, а его развитие. После тридцати лет работы нынешний карьер почти полностью истощился: слой бурого угля на востоке Германии не особенно богатый, от 6 до 15 метров толщиной. Чтобы продолжить снабжать топливом электростанцию-гигант, Vattenfall вынуждена закладывать новый разрез. Согласно планам компании, новый — не меньшего размера — карьер должен обеспечить работу электростанции еще на 20–25 лет. И съесть три поселка, входящие в населенный пункт Шенкендёберн.
В затронутых поселках проживает около 900 человек, и не все из них смотрят на перспективу переселения с оптимизмом. То тут, то там во дворах домов можно увидеть плакаты: «Мы не хотим терять дом» или «Защитим свое будущее».
Уничтожение населенных пунктов, стоящих на пути добычи ресурсов, не уникальное событие в Германии. Так, в 2006–2009 годах при расширении принадлежащего компании RWE карьера Гарцвайлер на западе страны было переселено десять населенных пунктов. Согласно планам компании, вплоть до 2045 года карьер, активная площадь которого составляет более 4 тыс. га, должен выдавать от 35 до 45 млн тонн бурого угля. Для расширения другого разреза компании RWE тоже планируется переселить два населенных пункта с общим населением 2 тыс. человек. Однако обыденность процесса переселения граждан, живущих на залежах полезных ископаемых, равно как и то, что под добычу ресурсов занято только 0,2% территории Германии, не делает менее драматичным каждый новый случай стирания с карты страны очередного городка.
Маттиас Берндт — настоятель евангелической церкви в поселке Керквиц, входящем в город Шенкендёберн. Керквиц — один из трех поселков, которые могут быть выселены и срыты для того, чтобы добыча бурого угля в регионе не прекращалась. Мы встречаемся с г-ном Берндтом незадолго до Рождества. Внутри церкви, сразу у входа, стоят ясли с фигурами Марии, Иосифа и младенца Христа, а снаружи в землю врыт плакат, изображающий перспективу церкви Керквица — быть срытой бульдозерами. «Наша церковь была построена еще в ГДР — это была первая церковь, построенная в коммунистической Германии. И произошло это лишь потому, что строительство оплатила шведская сторона — фонд короля Густава Адольфа, — усмехается священник. — Какая ирония, что церковь, которую построили шведы, сегодня может быть снесена, потому что шведский концерн собирается расширять добычу угля».
Мы поднимаемся на колокольню — и священник показывает мне городок сверху. Вот там живет один прихожанин, тут — другой, а семья из вон того дома активно участвовала в демонстрациях за сохранение города. Г-н Берндт вдыхает морозный воздух: «Самое тяжелое — говорить со стариками. Один пожилой прихожанин сказал мне: я знаю, что скоро умру, но не знаю, где я буду похоронен. И даже если он будет похоронен здесь, в Керквице, то вполне возможно, что уже через пару месяцев его придется перезахоранивать. Ведь кладбища не могут быть просто так срыты».
Такой эмоциональный подход малопродуктивен, полагает Кристоф Зайдлер из Spiegel. «В Германии вообще популярен такой ход мысли: мол, стройте что угодно где угодно, но только не рядом со мной. Это касается не только добычи угля, но и установки ветряных генераторов и особенно — мест захоронения отработанного ядерного топлива. Но нельзя забывать, что Германия — это страна, зависящая от ресурсов. И если мы не будем добывать их у себя, то их будут добывать где-то еще. И мы будем зависимы от внешних партнеров. Более того, добыча ресурсов в странах третьего мира сопряжена с колоссальным ущербом для мировой экологии. Подумайте о разливах нефти в Нигерии или об уничтожаемой тундре в России. Я заметил интересную вещь: в регионах, где раньше уже велась добыча ресурсов, люди более спокойно смотрят на возобновление добычи. Потому что люди там знают, что добыча ресурсов, конечно, может быть связана с неприятными побочными эффектами, но с ними можно жить: мой отец работал на шахте, дед работал на шахте, ничего совсем страшного в этом нет», — рассказывает журналист.
Зависимость Германии от импорта ресурсов долгие годы была одной из самых болезненных для немцев тем. Поставки зарубежного сырья были и остаются критическими для важнейших отраслей немецкой экономики, в первую очередь для ресурсоемкого машиностроения, определяющего структуру немецкого экспорта, а также для энергетики. Именно поэтому возможность хоть немного уменьшить эту зависимость будет получать всевозможную поддержку со стороны федеральных немецких властей. «Можно с уверенностью сказать, что добыча ресурсов в Германии не заменит импорт. Однако важно, что, во-первых, добыча сама по себе является миллионным и даже миллиардным, если речь идет, например, о меди в Лаузице, бизнесе, — рассуждает Кристоф Зайдлер. — А во-вторых, имея собственную добычу, пусть и ограниченную, страна улучшает свои переговорные позиции со странами-экспортерами».
Шенкендёберн—Берлин
График 1
Большинство доказанных запасов нефти Германии расположено в трех федеральных землях
График 2
Разведанных запасов нефти и газа при нынешних темпах добычи Германии хватит не более чем на 10-12 лет
График 3
Главный добываемы в Германии минерал - песок