Миф № 28. Сталин сам планировал нападение на Германию (так называемая «Операция "Гроза"»), чтобы открыть против нее второй фронт, в ответ на что Гитлер и совершил превентивное нападение. Миф № 29. Сталин на корню зарубил некий гениальный план нападения на Германию, предложенный Г.К. Жуковым. Миф № 3

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Миф № 28. Сталин сам планировал нападение на Германию (так называемая «Операция "Гроза"»), чтобы открыть против нее второй фронт, в ответ на что Гитлер и совершил превентивное нападение.

Миф № 29. Сталин на корню зарубил некий гениальный план нападения на Германию, предложенный Г.К. Жуковым.

Миф № 30. Сталин чуть было голов не лишил Жукова и Тимошенко за этот гениальный план.

Миф №31. Сталин «упустил шанс» по реализации плана превентивного нападения на Германию.

Миф № 32. Сталин не разрешил привести войска в боевую готовность,

вследствие чего и произошла трагедия 22 июня 1941 г.

Миф № 33. Трагедия 22 июня 1941 г. произошла по вине Сталина.

Эта группа тесно взаимосвязанных мифов давно бродит по информационным весям. На разных этапах ее хождений она выпячивается то одним, то другим боком. Все зависит от политической конъюнктуры в непрекращающейся ни на секунду психологической войне против России (ранее против СССР). Более всех к их возникновению причастны:

Троцкий - этот мерзавец еще до привода Гитлера к власти в Германии на всех углах кричал, что Советский Союз, видите ли, просто обязан напасть на Германию;

Гитлер - именно этим он и оправдывал свою агрессию;

Хрущев, который на XX съезде накормил этой ложью шабаш недобитых троцкистов, положив тем самым начало межеумочному состоянию всего СССР;

маршал Жуков, который всю вину за трагедию 22 июня 1941 года беспрестанно взваливал на Сталина, особенно во времена Хрущева. Он же и автор мифа о «гениальномплане».

В последние лет двадцать этим же «прославился» так называемый «Виктор Суворов», он же Владимир Богданович Резун. Осевший в Англии беглый предатель из ГРУ по заказу и на основе материалов британской разведки состряпал гнусный миф «Ледокола», которым заморочил головы едва ли не всей Европе, особенно Восточной. К глубокому сожалению, у него нашлись многочисленные последователи из числа российских «историков». Наиболее заметным из них является ныне уже покойный Игорь Бунич. Наконец, в эти же ряды затесался и современный историк М. Мель-тюхов, запустивший миф о некоем «упущенном» Сталиным «шансе» по осуществлению превентивного нападения на Германию.

Комментировать то, о чем кричал Троцкий, - резона нет. Проклятый «бес перманентной мировой революции» всю жизнь только тем и был занят, что провокациями против России. Ничего нового не было и в этих его воплях. Призывать Советский Союз напасть на Германию еще в догитлеровские времена и даже в период правления коричневого шакала - это глобальная провокация «деятеля», свихнувшегося на зоологической ненависти к Сталину и Советскому Союзу.

Иное дело с воплями о мифическом плане превентивного нападения на Германию ради открытия некоего второго фронта против нее. Несмотря на абсолютную очевидность идиотизма таких утверждений, они по-прежнему в моде у помешавшихся на конъюнктурном антисталинизме историков-борзописцев. Как будто они не замечают и даже не желают замечать, что миф беглого предателя-подонка Резуна/Суворова» базируется на глобальной подтасовке - якобы Сталин готовился открыть «второй» фронт против Гитлера. Однако какими же надо быть слепцами, чтобы, перелопатив сотни тонн исторической литературы, не заметить того простейшего факта, что никакого отдельного (немецкого) фронта на западе Европы у Третьего рейха в 1941 г. не было?! Разве никому из этих псевдоисториков не известно, что германские танки еще в июне 1940 г. остановились у береговой черты Атлантического океана, после чего на Европейском континенте у Гитлера попросту не осталось врагов?! Разве им неведомо, что с июня 1940 г. никакого организованного вооруженного сопротивления Третьему рейху на западе континентальной Европы не было и в помине?! О каком же «втором фронте», который якобы готовился открыть Сталин, может идти речь?!

Неужто никому из этих бумагомарателей невдомек, что с июня 1940 года Гитлер стал перебрасывать свои войска на восток, в приграничную с СССР зону?! Разве им неизвестно, что к 22 июня 1941 г. вся приграничная полоса германо-советской границы на всем ее протяжении кишмя кишела германскими войсками - ведь там даже яблоку негде было упасть?! Соответственно о каком же ударе в спину Германии, тем более превентивном, могла идти речь?! Вермахт практически целый год методично сосредотачивался и разворачивался у советской границы в объеме едва ли не девять десятых всех немецких войск - ну и как можно было ударить им в спину?! Даже гипотетически это был бы не удар в спину, а безумный бросок голой грудью на выставленный острием меч! Ну, ведь надо же хотя бы чуточку понимать те исторические реалии, о которых эти псевдоисторики смеют не столько писать, сколько морочить головы читателям!

Что касается так называемого «гениального плана» Жукова - то это о проекте некоего плана превентивного нападения на Германию, предположительно от 15 мая 1941 года. Проект был разработан генштабом по указанию Жукова и Тимошенко и якобы был доложен Сталину и даже якобы был им подписан и утвержден. Но в том-то все и дело, что, во-первых, «сколько бы раз ни заявляли о том, что проект оперативного плана от 15 мая 1941 г. был подписан Сталиным, Тимошенко и Жуковым или был принят к исполнению на основании устных распоряжений названных лиц, никаких документальных подтверждений этому нет. На разработке, подписанной Василевским, отсутствуют какие бы то ни было подписи, пометы и резолюции, сделанные Сталиным, Тимошенко или Жуковым. Нет также ни прямых, ни косвенных документальных подтверждений того, что эта разработка была вообще представлена главе Советского государства или Правительству. Думается, нелишне было бы задать вопрос, мог ли вообще этот документ в том виде, в каком мы его имеем (рукописный текст с многочисленными исправлениями и вставками, большинство из которых с трудом поддается прочтению), быть подан первому лицу в государстве? Заслуживает внимания, наконец, и тот факт, что этот документ долгое время (до 1948 г.) хранился в личном сейфе Василевского - не в бумагах Сталина, Тимошенко, Жукова либо начальника Оперативного управления Генштаба РККА Н.Ф. Ватутина, где ему, казалось бы, надлежало находиться, если бы он был утвержден или хотя бы рассмотрен, и именно из сейфа Василевского перекочевал в архив. Данный документ никогда не выходил из стен Генштаба. Он так и остался черновым рабочим документом». Вот это и есть самая что ни на есть подлинная Правда об этом «гениальном» плане! Точнее, ее лицевая сторона!

Что касается теневой, то есть и, во-вторых, то проект этого плана был как полностью безграмотным в военно-стратегическом отношении (не говоря уже об обычной безграмотности), так и полностью бессмысленным предложением ударить неким превентивным контрблицкригом в никуда. Основополагающая провокационная тупость этого проекта заключалась в том, что вся его суть сводилась к инициативному развязыванию войны Советским Союзом ради упреждения Германии в развертывании войск!? Никаких других политических и стратегических целей в документе не прослеживается. Только упредить в развертывании и более ничего. А ведь речь-то шла ни много, ни мало о том, чтобы ввязаться в крупномасштабную, по существу, мировую войну. Так ведь и в самом-то деле, каким же местом надо было думать, чтобы додуматься до констатации в преамбуле плана факта того, что гитлеровцы уже отмобилизовали свою армию и развернули свои тылы, но предлагать упреждение их развертывания превентивным ударом?! Впрочем, думать - это было не для Жукова и Тимошенко.

По сути дела, они под копирку реанимировали концепцию Тухачевского - этот «стратег» в свое время предлагал то же самое в отношении уже отмобилизовавшегося и развернувшего врага. На том, собственно говоря, и был построен его план поражения. Послевоенные же разговорчики о так называемом «гениальном плане» понадобились Жукову лишь для того, чтобы в очередной раз представить себя якобы гениальным, но непонятым Сталиным стратегом, чего за ним, Жуковым, никогда не числилось. Георгий Константинович был чрезвычайно слаб в вопросах стратегии, на что, к слову сказать, прямо и без обиняков указывали многие маршалы и генералы военной поры. Более того, эти разговорчики понадобились Жукову в оправдание его действий, приведших к невероятной трагедии 22 июня 1941 года. Однако ввиду своей беспрецедентной стратегической безграмотности он оправдывался столь глупейшим способом, что всего лишь подтвердил свое авторство в устроении трагедии 22 июня. Еще в 1965 году, говоря об этом «гениальном плане» и утверждая, что проект плана был доложен Сталину, но тот его отверг, Жуков хотел убедить всех, что Сталин все-таки видел этот план, а соответственно несет и ответственность за последствия. Потому как, заявив все это, Жуков одновременно ляпнул, что-де хорошо, что Сталин не разрешил реализацию этого плана, иначе была бы полная катастрофа Красной Армии. Так и сказал, что этот план был не только ужасной ошибкой, но и, в случае получения разрешения на превентивный удар по Германии, Красная Армия была бы немедленно уничтожена! [56]

Но вот ведь какое дело-то. Красная Армия, точнее ее группировка на западных границах, действительно была уничтожена вермахтом в самые кратчайшие сроки. Причем уничтожена в ситуации, когда она пыталась действовать практически в абсолютном соответствии с этим планом, но вместо превентивного удара - методом немедленного встречно-лобового контрблицкрига по факту нападения. Если на военном языке, то немедленными встречно-лобовыми стратегическими (фронтовыми) наступательными операциями. Автор посвятил этой проблеме почти 800-страничный труд под названием «Трагедия 22 июня 1941 года: блицкриг или измена? Правда Сталина» (2006). На ее страницах детально были проанализированы истоки этой безумно преступной стратегии отражения агрессии, ее генезис и взаимосвязь с концепцией пограничных сражений и «Планом поражения СССР в войне с Германией» Тухачевского. Более того. С приведением неопровержимых, в том числе, а зачастую и преимущественно, документальных данных показано, во что могло вылиться и во что на самом деле вылилось осуществление этой безумно преступной стратегии отражения агрессии. Показаны все известные на сегодняшний день причины, обусловившие фатальную неизбежность трагедии 22 июня, за что персональную ответственность несут прежде всего Тимошенко и Жуков.

Однако более всего автора поразило иное обстоятельство. В том же 2006 г. в свет вышла книга авторитетного историка Второй мировой войны Сергея Пере-слегина «Вторая мировая. Между двумя реальностями». Так вот, на страницах этой книги уважаемый коллега описал две крупные ролевые игры, на которых проигрывались варианты дебюта Великой Отечественной войны. По итогам двух игр вывод их участников был абсолютно одинаковый. Трагедия 22 июня могла произойти только лишь в том, случае, если со стороны СССР готовился бы превентивный удар, прежде всего на фронте группы армий вторжения «Юг» или, в наших терминах, на Юго-Западном направлении, то есть с территории Киевского Особого Военного округа. Превентивный удар как таковой со стороны СССР не готовился - выше об этом уже говорилось. «Гениальный план» Жукова-Тимошенко Сталину не докладывался. Однако все дело в том, что, вопреки официальному плану отражения агрессии, Жуков и Тимошенко подменили как основополагающий принцип обороны, заложенный в официальном плане, - принцип «активной обороны» в сочетании с «активными действиями по сковыванию противника» был подменен на принцип «жесткой обороны» на линии государственной границы, - так и его основополагающий замысел.

По официальному плану планировалось сдерживание и отражение первого удара в состоянии активной обороны, предусматривавшей частичный, но организованный отход войск до назначенных рубежей сосредоточения основных сил, только после которого и при наличии благоприятных условий предполагался переход в решительное контрнаступление всеми силами. Усилия же Жукова и Тимошенко были направлены на реализацию немедленного встречно-лобового контрблицкрига по факту нападения. Причем преимущественно на Юго-Западном направлении, о чем говорил еще Тухачевский в своем плане поражения. Немедленный встречно-лобовой контрблицкриг - это практически то же самое, что и превентивный блицкриг. Разница только в этих пяти буквах - «к о н т р». Все остальное - абсолютно аналогично. Тем более что обе армии были взращены практически на одних и тех же концепциях и учениях. Даже довоенные уставы в Красной Армии были скопированы с германских. В такой ситуации успех будет принадлежать тому, кто первый ударит. Первыми ударили немцы, и достаточно длительное время успех, к глубокому сожалению, им сопутствовал, раз уж они докатились едва ли не до стен Кремля. Так ведь иначе и быть-то не могло.

«Если стратегия вступления государств и армии в войну изначально ошибочна, то ничто - ни искусство генерала на поле боя, ни доблесть солдат, ни отдельные одноразовые победы - не могло иметь того решающего эффекта, которого можно было ожидать в противном случае. Одной из важнейших причин поражения наших войск в начальный период войны явилась недооценка Наркоматом обороны и Генеральным штабом существа самого начального периода войны, условий развязывания войны и ее ведения в первые часы и дни». Таково сугубо профессиональное мнение генерала Николая Федоровича Червова, высказанное им на страницах блестяще аргументированной книги «Провокации против России».

Все верно. Только вот нет ни малейших оснований для того, чтобы всерьез рассматривать фактор недооценки наркоматом обороны и Генеральным штабом существа начального периода войны. Хотя бы потому, что материалы декабрьского 1940 г. совещания высшего командного состава РККА в Москве однозначно свидетельствуют о том, что все прекрасно всё понимали. В том числе и нарком обороны маршал Советского Союза С.К.Тимошенко, а также вскоре назначенный по его представлению начальником Генерального штаба РККА командующий Киевским особым военным округом генерал армии Г.К. Жуков. Полтора десятка лет назад эти материалы были опубликованы, и любой может убедиться в этом. Прежде всего в том, что они очень даже хорошо понимали существо самого начального периода войны, условий развязывания войны и ее ведения в первые часы и дни.

Нет никаких оснований всерьез грешить и на разведку. Благодаря потрясающему героизму, мужеству и высочайшему профессионализму советских разведчиков высшее военное командование СССР, прежде всего нарком обороны маршал Советского Союза С.К. Тимошенко и начальник Генерального штаба РККА генерал армии Г.К. Жуков прекрасно знали практически все, что касалось «плана Барбаросса».

Если исходить из рассекреченных и уже опубликованных на сегодня данных обеих разведслужб о подготовке гитлеровской Германии к войне, то едва ли найдется какой-либо аспект этой подготовки, который не был бы известен им, а, следовательно, и высшему военному командованию СССР. В первую очередь, естественно, наркому обороны маршалу Советского Союза С.К. Тимошенко и начальнику Генерального штаба РККА генералу армии Г.К. Жукову. Именно поэтому-то многолетний начальник ГРУ генерал армии П.И. Ивашутин и указал, что «ни в стратегическом, ни в тактическом плане нападение фашистской Германии на Советский Союз не было внезапным»!

Нет оснований грешить и на Сталина - с его стороны не было ни просчетов, ни ошибок, ни недооценок сложившейся накануне войны ситуации и намерений Гитлера. Говорю об этом ответственно, опираясь на громаднейшее количество документальных данных. Тем более нельзя грешить на него в вопросе о внезапности. По признанию не потерявших чести и достоинства генералов, «внезапности нападения в обычном понимании не было, и формулировка Жукова была придумана в свое время для того, чтобы взвалить вину за поражение в начале войны на Сталина и оправдать просчеты высшего командования в этот период». И это Подлинная Правда!

Еще 18 июня 1941 года Сталин отдал приказ об оповещении командующих западными военными округами о грядущем в самые ближайшие дни внезапном нападении Германии и о необходимости в связи с этим приведения вверенных им войск в боевую готовность! Кроме того, следует иметь в виду, что, начиная с 24 мая 1941 г., Сталин неоднократно предупреждал военных о грядущем в ближайшем же будущем внезапном нападении Германии.

Более того. Нет ни малейшего основания даже хоть как-то учитывать пресловутый миф «Ледокола» с его невесть откуда взявшейся «Операцией Гроза» (якобы нападение на Германию), которую якобы замышлял Сталин. Нет, потому что, по признанию известного западногерманского историка Г.А. Якобсена, при внезапном нападении Германии не было захвачено никаких документов, которые бы, несмотря на факт сосредоточения советских войску границы, давали основания для выводов о наступательных намерениях советского командования. А всяких документов гитлеровцы захватили просто в немереных количествах. И тем не менее никаких документов, хотя бы отдаленно намекавших на что-либо подобное, не было, даже невзирая на то, что, как известно из истории, перед войной в Западные военные округа направлялись различные директивы наркомата обороны и генштаба, которые при желании можно было бы истолковать в подобном духе. Желание у гитлеровцев, надо полагать, было, и немалое, а вот шанса даже за уши притянуть хотя бы какой-нибудь документ и выставить его как план наступательной операции - не было! И быть не могло по определению!

Нет еще и потому, что слово «Гроза» в документах советского военного планирования того времени исполняло роль общегосударственного пароля, по которому, в случае реального нападения на СССР, командующие округами должны были вскрыть так называемые «Красные пакеты» и ввести в действия планы прикрытия и обороны государственной границы. Кто не верит, пусть полюбопытствует в Российском государственном военном архиве (ранее ЦАМО СССР), ф. 208, оп. 355802, д. 1, л. 1! Кстати говоря, в действие этот пароль ввели не нарком обороны и не начальник генштаба, то есть не С.К. Тимошенко и не Г.К. Жуков, а резидент советской военной разведки в Берлине, военный атташе при посольстве СССР в Германии генерал-майор В.И. Тупиков (оперативный псевдоним «Арнольд»). Отправленная еще до рассвета 22 июня 1941 г. его последняя шифровка-молния из Берлина содержала всего лишь одно слово - «ГРОЗА»!

Таким образом, любая из циркулирующих в течение послевоенного периода версий о причинах трагедии 22 июня 1941 года - беспочвенна. Следовательно, не вообще об ошибочности стратегии вступления государств и армии в войну, как таковой, тем более изначальной, следует говорить. Говорить следует о сознательно допущенной ошибке, что из разряда хуже, чем преступление. Во-первых, потому, что каждая ошибка, как говаривал И.В.Сталин, имеет фамилию, имя и отчество. Ведь бесспорным же фактом является то, что под командованием обладавших столь обширными, разносторонними, достоверными, в том числе и документальными и даже картографическими даннымими о планах командования вермахта наркома обороны СССР С.К. Тимошенко и начальника Генштаба РККА Г.К. Жукова Красная Армия потерпела грандиозное поражение в дебюте войны. Ибо трагедия 22 июня 1941 года произошла не потому, что в чем-то ошиблись советские разведслужбы, в частности военная разведка. Трагедия громыхнула потому, что высшее военное руководство СССР, прежде всего нарком обороны маршал Советского Союза С.К. Тимошенко и начальник Генерального штаба РККА генерал армии Г.К. Жуков сознательно и нагло проигнорировали не только донесения разведки, но и основывавшиеся на донесениях и аналитических выкладках разведки указания Сталина!

Во-вторых, потому что войска Первого стратегического эшелона западной группировки советских войск были подставлены под катастрофический разгром сознательными, но откровенно конспирировавшимися под выполнение официального плана действиями наркома обороны Тимошенко и начальника Генштаба Жукова, которые были усугублены еще и сознательными действиями командования на местах!

Давно подмечено, что, как правило, «с трудом приходят на ум мысли о том, что события далекого прошлого некогда ожидались в будущем». Однако хоть и с трудом, но с помощью архивных данных придется вспомнить о разоблачении в мае 1937 года заговора военных во главе с Тухачевским, преследовавшем именно эту цель, а также о собственноручно изложенном им для следствия «Плане поражения Советского Союза в войне с Германией». Так вот, при сопоставительном анализе того, что было изложено в этом плане, и того, что сделали перед войной Тимошенко - Жуков, а также конкретных реалий трагедии 22 июня 1941 года лицом к лицу сталкиваешься просто с фантастическими совпадениями! Вплоть до мельчайших нюансов, вследствие чего говорить о случайности совпадений априори не приходится.

Тухачевский, например, утверждал, что Белорусское (Западное) направление главного удара вермахта является фантастическим для планов Гитлера. Так ведь и написал в «Плане поражения»: «Белорусский театр военных действий только в том случае получает для Германии решающее значение, если Гитлер поставит себе задачу полного разгрома СССР с походом на Москву. Однако я считаю такую задачу совершенно фантастической».

Гитлер же, к слову сказать, такую задачу поставил еще в 1925 году, в «Майн Кампф», поставил не скрывая, а, оказавшись у власти, открыто стал готовиться к реализации именно этой задачи. Вот и попробуйте хотя бы самим себе объяснить, в каком межпланетном путешествии находился Тухачевский, что ни разу не слышал об этом на протяжении 12 лет, даже имея едва ли не абсолютный допуск ко всей информации как военной, так и внешнеполитической разведки. А ведь незадолго до ареста он имел возможность ознакомиться еще и с разведывательной информацией о стратегических командно-штабных учениях вермахта в конце 1936 года. Ведь по их итогам военно-политическое руководство Германии сделало вывод, что «никакого точного решения относительно восточной кампании не будет найдено, пока не будет разрешен вопрос о создании базы для операций в самой Восточной Польше»! То есть уже тогда, на рубеже 1936-1937 гг., основной удар против СССР замышлялся с плацдарма в Восточной Польше, проще говоря, в центре западной границы СССР, на Белорусском направлении, точнее, в направлении Минск - Смоленск - Москва. На этих учениях, правда, пока еще на картах, «обкатывался» прототип будущего «плана Барбаросса». Тогда назывался весьма скромно - «Восточная кампания». А славный Минск тевтоны «взяли» тогда на пятый день картографической агрессии…

Между тем Тимошенко и Жуков ожидали от Гитлеpa почему-то именно этой же «фантастики»!? Выше уже приводились схемы ожиданий главных ударов по Тухачевскому и по Жукову-Тимошенко.

Освежите зрительно память?! А теперь попытайтесь хотя бы самим себе объяснить следующее. Как можно было ожидать именно такого сценария начала войны, если с первых же сигналов о грядущей агрессии разведка сообщала только о трех группировках вторжения и о трех же направлениях главного удара, не говоря уже о том, что о таком сценарии было известно еще с рубежа 1936-1937 гг.?!

И как теперь объяснять тот факт, что с приходом Жукова на должность начальника Генштаба из документов военного планирования сразу у двух округов - у Прибалтийского и Западного - исчезла задача прочного прикрытия именно Минского направления - центрального в рамках более широкого Белорусского (Западного) направления?! Как могло такое произойти?! Ведь официальный план обороны никто не отменял. Что же прикажете думать по этому поводу?

Кстати говоря, о необходимости именно такой дислокации советских войск говорил Тухачевскому генерал Рундштедт, когда встречался с ним в Лондоне на похоронах английского короля Георга V в начале 1936 года.

А вот возможность сильного удара они видели именно на Белорусском (Западном) направлении (во взаимодействии с ударом на Северо-Западном, то есть Прибалтийском направлении).

Почему, на каком основании, но, опять-таки, в точном соответствии с этим же «Планом поражения» Тухачевского, Жуков и Тимошенко переакцентировали центр тяжести всех усилий на Юго-Западное направление?! Ведь вопреки всем их байкам Сталин такого приказа им не давал. Нет ни малейшей ни документальной, ни иной зацепки для того, чтобы приписывать ему такое. Первым, кто стал настаивать на переносе центра тяжести всех усилий на Юго-Западное направление, был сам нарком обороны маршал С.К. Тимошенко. Причем он начал это делать еще до того, как проект будущего официального плана обороны был доложен правительству. Далее его поддержал в этом вопросе непосредственно Жуков, еще в бытность командующим КОВО.

Почему даже послевоенные объяснения Жукова откровенно повторяли наущения Тухачевского из «Плана поражения», где он талдычил об особом приоритете Украинского направления для Гитлера?! Между тем, понимая, что центр тяжести трагедии в дебюте войны имел место на Белорусском направлении, но не зная, как за это оправдаться, после войны Жуков оскорбил ГРУ упреком в том, что-де военная разведка, видите ли, чего-то не досмотрела в Польше!? А это как объяснить?! Тем же «фантастическим» для планов Гитлера замыслом главного удара на Белорусском направлении, как пытался убедить еще Тухачевский?! Но почему в таком случае, когда ГРУ уже буквально кричало об угрозе нашим войскам именно с польского плацдарма, Жуков и Тимошенко игнорировали любые разведданные на этот счет?! ГРУ кричало об этом даже в тех документах, излагавшаяся информация в которых формально и не относилась к ситуации в Польше!

Поразительно, однако же, что Жуков письменно подтвердил, что ему достоверно было известно об особой концентрации германских войск на польском плацдарме [57], но тем не менее тогда он ничего не предпринял для укрепления обороноспособности Западного округа! Более того, ему прекрасно было известно, что особо массированная концентрация германских войск именно в Польше вызывала чрезвычайное беспокойство у Сталина. После войны Жуков и это подтвердил. Более того. По состоянию на май 1941 года гитлеровцы абсолютно точно знали, что лично Жуков считал возможным удар Германии именно по трем направлениям: из Восточной Пруссии на Ленинград, из района Варшавы - через Брест, Минск и Смоленск на Москву и из района Люблина (Южная Польша) и с территории Румынии - на Киев!? И тем не менее полное игнорирование в 1941 г. колоссальнейшего значения Белорусского направления!? Почему это должно было так точно совпасть с «Планом поражения»?!

Почему они никак не реагировали на документально подтвержденное сообщение разведки о том, что, как и за пять лет до этого, гитлеровцы вновь планируют взять Минск на пятый день агрессии?! А ведь именно так все и произошло. Кто рискнет расценить подобное как случайность?! Особенно, если учесть, что перед войной советская разведка вторично вышла на эту же информацию! И к тому же представила сверхсекретные документальные доказательства ее достоверности! И никакой реакции со стороны Генштаба, за исключением иронического хмыкания…

Почему они никак не реагировали на прямые предупреждения разведки о грядущем «варианте Канн»?! Ведь это же магический пароль-предупреждение в военном деле! Оно же прямо означает, что готовятся «котлы»! Почему и это должно было совпасть с «Планом поражения»?! Там есть прямое описание именно такой ситуации.

Почему, на каком основании в качестве главного метода обороны страны Тимошенко - Жуков избрали вариант немедленного встречно-лобового контрблицкрига или, если строго военным языком, вариант отражения агрессии стратегическими (фронтовыми) наступательными операциями?! Ведь это же не было предусмотрено официальным планом обороны! Но именно на этом настаивали еще Тухачевский и Уборевич, даже сидя на Лубянке. На том и был построен их «План поражения». Потому что войска, изготовившиеся отвечать на внезапную агрессию именно таким способом, находятся в состоянии крайней неустойчивости с точки зрения именно обороны! У гитлеровцев, к слову сказать, ситуация была идентичная! И они, в отличие от нашего командования, получавшего соответствующие предупреждения от разведки о стратегической ущербности избранной им дислокации войск на границе, сильно тревожились из-за этого. Потому что прекрасно понимали, что в такой ситуации все зависит оттого, кто первым ударит.

А Тухачевский и Уборевич прекрасно это понимали еще в 1934 г., сознательно и по требованию Троцкого навязывая военному командованию СССР концепцию пограничных сражений, в которой главный приоритет отдавался именно же немедленному встречно-лобовому контрблицкригу, то есть якобы отражению агрессии стратегическими (фронтовыми) наступательными операциями, в том числе и в превентивном варианте. Кстати говоря, именно поэтому-то они и настаивали на превентивном варианте. Потому как концепция пограничных сражений предусматривала приоритет удара фланговыми группировками с переносом центра тяжести на удары с воздуха и танковыми (механизированными) частями. Между тем сухопутные войска в таком случае выставляются статическим фронтом «узкой лентой» с минимальной линейной (оперативной) плотностью, к тому же с большими разрывами между оперативными и стратегическими эшелонами. И их обороноспособность, прежде всего устойчивость в обороне при внезапном ударе, минимальная. Прорвать их оборону не представляет особого труда. Об ущербности такой «стратегии» отражения агрессии некоейторые из советских генералов не только говорили еще тогда, в 30-х гг., но аргументированно доказывали свою позицию. Тем более что и все маневры и учения того периода четко доказывали то же самое. Прежде всего то, что применение такой концепции в дебюте войны чревато катастрофическим разгромом. И это хорошо было известно в генеральских кругах. Почему же в 1941 году это было повторено практически под копирку?! Почему принцип «активной обороны», на котором был построен официальный план обороны, оказался негласно подменен на принцип «жесткой обороны» (на языке Жукова - Тимошенко - на принцип «упорной обороны») на линии границы?! Это ведь даже по документам видно (см. таблицу). После войны бывший начальник генерального штаба сухопутных сил вермахта генерал Франц Гальдер поставит жирную точку в этом вопросе: «Русское военное руководство потерпело крушение со своим принципом жесткой обороны»! Но как гитлеровцы радовались тому, что с приходом Жукова на пост главы Генштаба ими был зафиксирован перенос центра тяжести в обороне с принципа «активной обороны» на принцип «жесткой (упорной) обороны» прямо на линии государственной границы!? К моменту, когда они это зафиксировали, Жуков пребывал на посту начальника генштаба всего два месяца. Как же надо было «трудиться», чтобы всего-то за два месяца так лихо убедить гитлеровцев в одном из наиважнейших вопросов обороны?!

На каком основании негласно и незаконно был подменен и сам официальный план обороны?! Ведь алгоритм разработанных мудрым асом Генштаба маршалом Советского Союза Б.М. Шапошниковым «Соображений об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 гг.» от 18 сентября 1940 г. (утверждены 14 октября того же года) был сугубо оборонительный. Во главу угла была поставлена задача отражения и сдерживания противника, особенно его первого удара, а в случае вклинивания противника в нашу оборону - выбивание его совместными контрударами мехкорпусов и стрелковых войск. При этом в качестве главного принципа обороны на этом, самом что ни на есть начальном этапе войны предусматривался принцип «активной обороны», в том числе и в сочетании с «активными действиями по сковыванию противника». И только затем, когда будут созданы благоприятствующие этому условия, а под ними однозначно подразумевалось и рассматривалось сосредоточение основных сил западной группировки войск РККА, переход наших войск в решительное контрнаступление всеми силами.

Здравая логика абсолютно нормального Генерального штаба. Она тем более здрава, если учесть географическую особенность основного театра военных действий: ведь речь-то шла об обороне России от нашествия с Запада, а в условиях господствующей на этом направлении Русской равнины по-другому просто невозможно. Наши пращуры веками отрабатывали именно такую методику обороны: активной обороной сначала сдержать и отразить первый удар, и только затем, собрав все силы в кулак, контрудар, контрнаступление. В реальности же практически все мобильные войска имели задачу немедленно нестись за бугор наказывать супостатов!? То есть выполнять задачи, предусмотренные стратегическими (фронтовыми) наступательными операциями, проще говоря, исполнять немедленный встречно-лобовой контрблицкриг!? И в итоге сами были разгромлены, как о том и предупреждали наиболее дальновидные военачальники еще в 30-х гг.

Наконец, почему имели место мельчайшие совпадения даже в нюансах между «Планом поражения» и трагической реальностью 22 июня?! Причем в таком количестве и такого, не приведи Господь, «качества», что ни о какой случайности невозможно говорить даже гипотетически!

Суть подставы войск Первого стратегического эшелона западной группировки советских войск под катастрофический разгром состояла из двух составляющих:

«принципиальной», выразившейся в негласно и не законно протащенной идее немедленного встречно-лобового контрблицкрига, ориентированного на захват сразу трех мощнейших группировок отмобилизованного, прекрасно оснащенного, маневренного, обладавшего ^ хорошим боевым опытом и нацелившегося на блицкриг вермахта в гигантские клещи по сходящимся направле-g ниям мощными группировками, сосредоточенными на флангах советско-германской границы;

«технологической», выразившейся в ничем и никак не оправдываемой, негласно и незаконно осуществленной Тимошенко и Жуковым ставке на статический фронт, выстроенный ими «узкой лентой», к тому же в виде дырок от бубликов.

На практике это выглядело следующим образом. Согласно Полевому Уставу РККА (1941 г.), ширина фронта обороны армии не должна была превышать 80-100 км. На деле же вышло по 170-176 км (где-то чуть больше, где-то - чуть меньше). Только из-за этого устойчивость армии в обороне оказалась пониженной против нормативной в 1,7-2,2 раз! В реальности же ситуация была куда хуже. Дело, во-первых, в том, что ширина участка прорыва для армий вермахта определялась всего в 25-30 км! Если считать только по нормативам, то у вермахта уже получалось превосходство в 3-4 раза! Во-вторых, исходя из вдвое против собственного же норматива пониженной устойчивости в обороне одной нашей армии, получалось, что она должна была испытать на себе мощь 5-7 вражеских армий! Уже на этой стадии подсчета выходит, что превосходство ударной силы армий вермахта над устойчивостью наших в обороне находилось в диапазоне от 7,3 до 9,3 раза! Но это, если действовать сугубо арифметически. На самом же деле, повинуясь «логике кровавой алгебры» боя, придется не складывать, а умножать, потому как во сколько раз слабее устойчивость нашей армии в обороне, во столько раз выше и превосходство ударной силы противника на поле боя. Так оно и было в действительности - подлинное превосходство находилось в диапазоне от 9,5 до 15 раз!

Еще хуже обстояли дела у стрелковых корпусов (СК). По уставу им была положена ширина фронта обороны 20-25 км, а в действительности вышло по 84- 92 км. Следовательно, его устойчивость в обороне уже была понижена в среднем в 3,5-4,6 раз! И это тоже не просто заведомо проигрышная ситуация - это такая же подстава под истребление противником, как и в случае с армией. Потому что ширина фронта прорыва для армий вермахта была 25-30 км! Если даже по нормативу, то один СК против целой армии?! И это будет еще мягко сказано, особенно если учесть боевой состав армий вторжения. Но и это еще далеко не все. При сравнении с установленной в вермахте для одной армии 25-30-километровой шириной фронта прорыва выходит, что один наш СК должен был противостоять как минимум трем (максимум четырем) армиям вермахта. Превосходство уже получается в три раза больше - от 10 до 14 раз! Однако подлинная реальность была еще трагичней, потому как в вермахте нижний предел ширины фронта для группы армий в прорыве составлял 100 км (верхний предел - 150 км)! То есть 84-92-километровая ширина фронта обороны одного нашего СК практически была равна ширине фронта прорыва группы армий вермахта! Мыслимое ли это дело, даже гипотетически надеяться, что стрелковый корпус удержится более часа - максимум двух в единоборстве с группой армий, нацеленных на прорыв?!

Сравните с боевым составом каждой из трех группировок вермахта при вторжении:

- группа армий «Север» - 20 пехотных, 3 танковых, 3 моторизированных, 3 охранных дивизий и авиация 1-го воздушного флота люфтваффе;

- группа армий «Центр» - 31 пехотная, 9 танковых, 6 моторизированных, 1 кавалерийская, 3 охранных дивизий, 2 моторизированных бригады и авиация 2-го воздушного флота люфтваффе;

- группа армий «Юг» - 32 пехотных, 5 танковых, 4 моторизированных, 3 охранных и авиация 4-го воздушного флота люфтваффе!!!

Однако и это тоже еще не все. Стрелковый корпус РККА образца 1941 г. - это три дивизии, в 85% которых, по признанию самого Жукова, в среднем насчитывалось по 8 тыс. человек, вместо положенных 14 с лишним тысяч человек. В среднем в одном СК насчитывалось 24 тыс. человек. При указанной выше ширине фронта обороны в 84-92 км это означает, что на один метр линии обороны оперативная плотность в живой силе была от 0,26 до 0,29 бойца на 1 метр! Гитлеровцы же в прорыв шли, как правило, с плотностью не менее 4,2 пехотинца на 1 метр, что означает превосходство на поле боя над нашими-то 0,26-0,29 бойца на 1 м обороны - в диапазоне от 14,5 до 16 раз! Однако поскольку устойчивость СК в обороне изначально была понижена в 3,5-4,6 раза, то фактическое же превосходство на поле боя - подчеркиваю, что именно же над нашими 0,26-0,29 бойца на 1 м обороны - выходило в диапазон от 51 до 73,6 раза! И это еще без пересчета превосходства на реального бойца из крови и плоти и без какого-либо учета огневой^ющи противника и основных особенностей стратегии и тактики таранно-штур-мового пролома нашей обороны.

Однако в самых коллапсовых формах кровавое побоище разыгралось на уровне основного звена - на уровне стрелковых дивизий, особенно первого оперативного эшелона Первого стратегического эшелона, которые, в соответствии с негласно протащенным замыслом дуэта Тимошенко - Жуков должны были держать «жесткую

оборону». Справедливости ради необходимо отметить, что и в соответствии с «Соображениями…» от 18 сентября 1940 г. (официальный план) первый удар вермахта должны были принять на себя также стрелковые дивизии. Но в том-то все и дело, что принципиальная разница между этими, внешне вроде бы идентичными решениями заключалась втом, что, согласно официально утвержденному плану, им предписывалась принять первый удар в состоянии активной обороны! Это, во-первых. Во-вторых, что еще более важно, - по состоянию на сентябрь 1940 г. стрелковые дивизии РККА при всех, хорошо известных недостатках были все-таки значительно s мощнее, нежели в июне 1941 г., во всяком случае по огневой мощи - точно. Однако в первой половине 1941 г. усилиями дуэта Тимошенко - Жукова стрелковые дивизии были ослаблены до предела: их лишили основной ударной силы - их танковых батальонов!? А ведь им предстояло именно в «жесткой обороне», к тому же «узкой лентой» принять на себя удар германской бронированной армады! Короче говоря, стрелковые дивизии ставились уже даже не в «жесткую оборону», а, проще говоря, к стенке - это были заранее приговоренные к абсолютно неминуемой погибели смертники! И вот почему.

По уставу стрелковым дивизиям было положено 8-10 км в качестве ширины фронта обороны. А в своем составе им было положено иметь по 14 483 чел. На самом же деле в результате всех «стахановских преобразований» дуэта Тимошенко - Жуков и согласно послевоенным признаниям последнего, в 85% дивизий Первого стратегического эшелона в среднем было всего по 8000 человек. Только по факту такой численности устойчивость дивизий в обороне уже была понижена в 1,81 раза! Соответственно на 1 метр линии обороны приходилось уже всего по 0,8 - максимум 1 боец вместо положенных 1,45-1,81 бойца на 1 м линии обороны! Однако это, что называется, гладко было на бумаге, хотя и вопреки Уставу. В реальности же, вследствие чрезмерного расширения фронта обороны дивизий первого эшелона, но при почти вдвое пониженной численности и при 2,386-кратном превосходстве вермахта в линейной плотности на 1 км вторжения, реальная картина понижения устойчивости дивизий первого эшелона Первого стратегического эшелона в обороне к началу агрессии была такова:

Примечание: К1 - коэффициент прямолинейного понижения устойчивости в обороне (раз); К2 - коэффициент поправки K1 из-за пониженной численности дивизий; Ф1 - близкое к реальности понижение устойчивости в обороне (раз) при использовании K1 с поправкой на К2; К3 - поправкики на 1 км линии вторжения; Ф2 - фактическое понижение устойчивости в обороне (раз) к началу вторжения с учетом всех поправок. Таблица составлена на основании собственных расчетов автора. Цифры относительно округленные.

Если считать уровень «жесткости» такой «обороны» по Тимошенко - Жукову даже без учета превосходства вермахта в линейной плотности войск на 1 км линии вторжения, то все равно картина на редкость трагична:

в ПрибОВО - от 0,16 до 0,25 бойца на 1 м линии обороны!?

в ЗапОВО - от 0,136 до 0,17 бойца!?

в КОВО - от 0,106 до 0,133 бойца!?

в ОдВО -от 0,071 до 0,088 бойца на 1 м линии обороны!?

По «логике кровавой алгебры» стратегии и тактики таранно-штурмового пролома столь «жесткой» по Тимошенко - Жукову «обороны», надо бы эти и без того на редкость трагичные дроби еще и разделить на 2,386 раза - только тогда и получится практически абсолютно точная картина развернувшейся ранним утром 22 июня 1941г. трагедии! Если с помощью термина «дивизия» привязать все к ширине фронта обороны и ширине фронта прорыва, то при такой ситуации картина будет следующая. Поставленная в столь «жесткую оборону» одна наша стрелковая дивизия первого оперативного эшелона Первого стратегического эшелона, выходит, должна была, исходя из термина «дивизия» и ширины фронта ее обороны, противостоять натиску и мощи идущих в прорыв:

- на направлении ПриоОВО - едва ли не 20 дивизий или 3 армий вермахта!

- на направлении ЗапОВО - едва ли не 24 дивизии, или 3,5 армии вермахта!

- на направлении КОВО - едва ли не 30 дивизий, или 4-5 армий вермахта!

- на направлении ОдВО - едва ли не 45 дивизий или 6-7 армий!!!

Конечно, при всем исторически чудовищно беспрецедентном неравенстве сражений первого периода войны подобных соотношений непосредственно на поле боя не было. Даже вместе с ублюдочными «союзниками» вермахт не обладал таким количеством дивизий, чтобы выставлять их против каждой нашей в указанных соотношениях. Таких соотношений лишь потому не было, что в этом примере они привязаны к термину «дивизия».

Однако дело в том, что исходя из лживых баек Жукова, более шести десятилетий кряду нас пытаются убедить в том, что РККА столкнулась с беспрецедентно чудовищными «ударной мощью» и «ударной силой» вермахта! Потому, мол, и произошла трагедия, А в доказательство приводят слова Жукова о том, как он, видите ли, был поражен этим. И никому нет дела до того, что хитро-ванный маршал постоянно «забывал» при этом добавить, что в действительности, то есть в реальном исчислении, ни того, ни другого… НЕ БЫЛО!!!! А единственное реальное 2,386-кратное превосходство вермахта в линейной плотности войск на 1 км линии вторжения к категории чудовищно беспрецедентных не отнесешь. Вся «соль» маршальской лжи заключалась в том, что этими байками он и ему подобные прикрывали фантастический «феномен», который может случиться лишь раз в истории. Ибо чудовищно беспрецедентная ударная мощь и чудовищно беспрецедентная ударная сила вермахта, коим так поражался Жуков, родом были из… ВОЗДУХА,

Данный текст является ознакомительным фрагментом.