ХУДОЖЕСТВЕННУЮ ЛИТЕРАТУРУ НА СЛУЖБУ ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНОМУ ВОСПИТАНИЮ ШИРОКИХ МАСС КОЛХОЗНИКОВ
ХУДОЖЕСТВЕННУЮ ЛИТЕРАТУРУ НА СЛУЖБУ ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНОМУ ВОСПИТАНИЮ ШИРОКИХ МАСС КОЛХОЗНИКОВ
ПЕРЛ БАК. ЗЕМЛЯ. ПЕРЕВОД С АНГЛИЙСКОГО. С ПРЕДИСЛОВИЕМ С. ТРЕТЬЯКОВА. М., ГИХЛ, 1934
Заглавие не совсем точно переведено.
По-английски сказано «The good earth», т. е. «Благодатная земля», что полнее передает содержание романа. Содержание романа — описание жизни и переживаний китайского крестьянина Северного Китая периода до китайской революции 1911–1913 гг. Главное действующее лицо — крестьянин Ван Лоу, ждущий всех благ от земли.
На первый взгляд, книга носит сугубо аполитичный характер. В своем предисловии С. Третьяков (предисловие называется «Беседа с читателем») так и трактует эту книгу. Отсутствие политических характеристик людей и событий кажется ему следствием политической безграмотности автора. Он считает, что отсутствие политических характеристик, соответствующих клеймящих фраз объясняется тем, что автор Перл Бак — миссионерка, что муж ее и отец — миссионеры. При этом Третьяков высказывает довольно спорную мысль, что среди миссионеров — агентов порабощения Китая иностранным капиталом — есть слой, близко стоящий к крестьянской массе и защищающий ее от безмерной эксплуатации. Конечно, миссионеры, как и представители. католической религии и ряда сект, научились очень умело влиять на массы. Это умение они выработали в себе путем изучения жизни масс, их потребностей, путем применения целого ряда приемов воздействия на эмоциональную сторону различных слоев верующих, путем организации их активности; приемы эти должны быть тщательно проанализированы, но делать отсюда выводы о том, что часть миссионеров заботится об ограждении колониальных масс от чрезмерной эксплуатации, вряд ли возможно. Что следовало бы сказать — это то, что Перл Бак — американская миссионерка.
Засуха 1898–1899 гг. создала острый голод в китайской деревне, и без того нищей, эксплуатируемой. Крестьяне стали грабить богатеев, началось крестьянское восстание, известное под именем «боксерского движения». «Боксерское движение» не ограничилось деревней. «Боксеры» стали грабить города. Реакционное китайское правительство с вдовствующей императрицей во главе, чтобы отвести от себя гнев народный, всячески науськивало «боксеров» на иностранцев, помогало им в грабеже иностранцев. В 1900 г. дело дошло до осады в Пекине иностранного квартала, убийства немецкого посланника и пр. Объединенными силами иностранных держав был взят Пекин, разгромлено «боксерское движение», Китай обложен громадной контрибуцией. Началась расправа иностранцев с «боксерами», грабеж страны, самый бесстыдный, самый жестокий. Ненависть к иностранцам росла в Китае. Соединенные Штаты Америки были первой страной, которая решила укреплять влияние своей страны другими средствами. Соединенные Штаты стали посылать в Китай американцев, в том числе миссионеров, с целью изучения китайских условий, для того чтобы укреплять влияние своей страны на Китай.
Тов. Третьяков упрекает автора книги Перл Бак за отсутствие политических характеристик, но обязательны ли они в художественном произведении? А что вся книга политически заострена — это несомненно. Книга написана чрезвычайно художественно, будит мысль, волнует. А подбор описываемых переживаний крестьянина Ван Лоу и его семьи, развитие ярких переживаний как раз говорят не о политической безграмотности, а о политической грамотности автора. Характерно только, что Перл Бак очень мало говорит о влиянии иностранцев, их роли в Китае. Но в общем картина китайской деревни очень ярка.
Книга Перл Бак является как бы иллюстрацией к следующему утверждению т. Сталина: «Но оппозиция не видит, — пишет он, — что своеобразие китайской экономики состоит не в проникновении купеческого капитала в деревню, а в сочетании господства феодальных пережитков с существованием купеческого капитала в китайской деревне при сохранении феодально-средневековых методов эксплуатации и угнетения крестьянства.
Оппозиция не понимает, что вся нынешняя военно-бюрократическая машина в Китае, бесчеловечно грабящая и угнетающая китайское крестьянство, есть по сути дела политическая надстройка над этим сочетанием господства феодальных пережитков и феодальных методов эксплуатации с существованием купеческого капитала в деревне»[103].
Это утверждение т. Сталина является развитием аналогичной мысли Ленина, высказанной им в его первых произведениях, где он говорил, что положение русского крестьянина особенно тяжело благодаря пережиткам крепостничества, крепостнических форм эксплуатации в жизни русской деревни. Ленин писал о тех особенностях, которые создает сочетание капиталистических форм эксплуатации с крепостническими.
Для колониальных и полуколониальных стран сочетание разных укладов, их специфическое взаимодействие проявляются в чрезвычайно резких и грубых формах. Необходимо изучение жизни колониальных стран во всей их конкретности.
Характеристика положения дел в Китае, данная т. Сталиным, проливает свет на положение в Китае, на задачи, стоящие перед коммунистами Китая.
Маловероятно, чтобы Перл Бак читала статью т. Сталина об оппозиции, но не в этом дело, а в том, что «Земля» с необычайной силой отражает то, что недавно еще имело место в Китае, что еще не изжито, что необходимо знать каждому.
Тов. Третьяков говорит, что роман «Земля» плох тем, что в нем точно не указано ни место действия, ни дата. Разве в «Анне Карениной» даются даты? С которых пор мы предъявляем к авторам романов требования давать даты и точные указания места действия? Роман — картина, а не фотография. Нужно, правда, чтобы было ясно, на каком этапе исторического развития происходит действие, но для каждого, знающего хоть немного историю Китая за последние 50 лет, ясно, что действие происходит в период до революции 1911–1913 гг. Не указана точно провинция; указано лишь, что Ван Лоу живет на Севере Китая. Плохо или хорошо, что нет более точных указаний? Для темы, взятой автором, в которой происходит противопоставление крестьянского Севера промышленному Югу Китая, более детальные указания суживали бы тему.
Первая часть романа «Земля» рисует жизнь китайского крестьянина-северянина Ван Лоу. Он середняк, в поте лица добывающий со своей женой свой хлеб. Эта часть романа с необычайной силой рисует нищету, непомерный труд этого крестьянина-середняка, — его вечную голодовку. Хозяином является феодал — помещик Хуан. Не говорится нигде о хозяйстве Хуана, говорится лишь об его богатстве, о той атмосфере рабства, которая его окружает.
В Китае характерной чертой является рабство женщин. Женщина — предмет торговли. Родители продают помещикам-феодалам за гроши своих дочерей, помещики продают некрасивых рабынь в замужество. В семье жена — такая же рабыня. Необычайно ярко описана всесторонняя ограниченность крестьянина-северянина того времени. Религия — не мировоззрение, а наивное идолопоклонство, простая обрядность, стремление обеспечить себя от голода. Далекая, далекая мечта — стать таким же, как Хуан, богатым, окруженным слугами. Характерна глубокая патриархальность всего быта, безграничная власть обычая, обрядности. На этом фоне дается немногими чертами характер расслоения деревни.
Дядя Ван Лоу — представитель деревенской бедноты. Это бедняк, стоящий все время на краю голодной смерти, но бедняк не более сознательный, чем его племянник Ван Лоу. Голодовки все более и более превращают дядю Ван Лоу в деревенскую голь. Нападение этой голи с целью грабежа вызвано жуткой нищетой.
Характерно также для крестьян Севера того времени отсутствие какой-либо общественной жизни — «каждый за себя».
Дальнейшее развитие действия романа «Земля» ярко рисует положение городского населения Юга. Города окружены палатками многочисленных голодающих крестьян, приехавших как-нибудь прокормиться около города. Они живут или нищенством, или работают до потери всех сил, как рикши или кули. В романе рассказывается, что Ван Лоу с семьей перебирается на Юг по железной дороге. Автор предисловия т. Третьяков считает это нетипичным: картина-де совсем неправильная — тонкие ниточки железных дорог могут перевезти ничтожную долю голодающих. Тов. Третьяков неправ. Для конца 90-х годов возможность для бедноты переехать с Севера на Юг по железной дороге характеризует именно то новое, что вторглось в жизнь Китая. Рост империалистического гнета великих держав на Китай выразился именно развитием железных дорог в колониях. Через развитие железных дорог укрепляют великие державы эксплуатацию колоний (см. об этом: Ленин, «Империализм, как высшая стадия капитализма»[104]).
Конец XIX в. является характерным в смысле роста числа держав, стремящихся извлечь из Китая как можно больше прибыли. Основным первоначальным эксплуататором Китая была Англия. Известна война Англии с Китаем за право ввозить в Китай опиум, кончившаяся тем, что Англия отхватила город Гонконг и укрепила свое влияние в Китае. Англия создает в Китае ряд фабрик, организует ввоз товаров и тем помогает развитию китайской торговли, укрепляет китайское купечество, способствует развитию торгового капитала. В 1884–1885 гг. на Китай наступает Франция и отнимает у него Тонкий. В 1893 г. на Китай наступает Германия. В 1894–1895 гг. происходит китайско-японская война, кончающаяся укреплением влияния Японии.
В конце 90-х годов под влиянием растущей нищеты деревни начинается стихийное движение крестьянства, выливающееся в чуждое всякой классовой сознательности «боксерское движение». Затем наступают годы успешного расслоения китайской деревни, разложения старого крестьянского уклада деревни.
Ко времени развития «боксерского движения» относится описание пребывания Ван Лоу на Юге. Описывается нищенская жизнь его и семьи, его чрезмерный труд в качестве рикши. Описывается непонятная, чуждая для китайских масс религиозная агитация английского миссионера, а также пропаганда агитатора, говорящего китайским рабочим об эксплуатации их капиталистами, но не умеющего подойти к крестьянину с самым элементарным разъяснением положения дел в деревне. Влияние агитатора сказывалось в том, что в массах пробудилось недовольство тем, что у одних всего много, а у других ничего нет. Это было еще не пробуждение массового сознания, это было пробуждение простого желания отнять в свою пользу часть богатства. Ван Лоу ни в чем не разбирался, когда «боксеры» подошли к городу; он думал, что это подошел «неприятель», а потом вместе с этим «неприятелем» стал грабить капиталистов и награбил денег вдосталь. Награбленные деньги превратили его из полунищего середняка в крестьянина-богача, пришедшего на смену старому джентри, вселившемуся в дом прежнего помещика — феодала Хуана.
Правительство организовало армию. Армии были нужны носильщики, и группы солдат нападали на люмпен-пролетариат, ютившийся у стен города, захватывая тех, кто был посильнее. Захваченных заставляли носить тяжести, превращали их в вьючных животных при армии.
Замечательно показано в «Земле», как крестьянин-середняк Ван Лоу, бьющий сына за воровство, увлеченный общим потоком, грабит богача. Тов. Третьяков обвиняет автора в непоследовательности, но эта непоследовательность ведь отличительное свойство мелкого собственника.
Третья часть романа посвящена изображению того, во что превращается Ван Лоу, ставший обладателем больших сумм денег. Он закупает лучших быков, покупает землю у Хуанов, которые разоряются вконец, обстраивается, нанимает батраков, приспосабливает в качестве надсмотрщика за батраками когда-то пришедшего вместе с другими грабить его и пожалевшего его. Ван Лоу дает крестьянам деньги в ссуду, ставит их в зависимость от себя, пользуется их уважением, к нему приходят за советами. Ван Лоу перестает понемногу работать в поле, проводит время в чайных, сходится с проституткой, которую делает своей второй женой. Ни в чем нет ему отказа, он богатеет все больше, а жизнь его так же убога, как раньше.
По-прежнему он приносит жертвы идолам, по-прежнему не имеет представления о том, как живет страна, не интересуется этим, он в зависимости от своего дяди, являющегося членом грабительского тайного общества. Ван Лоу становится все более и более одиноким: жена-крестьянка умирает, жене-проститутке ни до чего, кроме нарядов, нет дела. Сыновей он послал учиться, они вышли в люди. Один ушел в ученую интеллигенцию, всю душу вкладывая в то, чтобы создать обстановку, соответствующую привилегированной интеллигенции Китая, он настаивает, чтобы отец купил роскошный дом Хуанов. Отец покупает, но скучно ему в этом доме.
Другой сын стал купцом. Старик Ван Лоу на краю смерти, богатство не дало ему счастья.
А что делалось кругом? Стали докатываться слухи о какой-то революции. Что это за революция такая, никто не знал, мало интересовался.
Младший сын Ван Лоу порвал с домом — ушел в ряды революционеров…
На этом обрывается роман.
О буржуазно-демократической китайской революции 1911–1913 гг., связанной с именем Сун Ят-сена, о дальнейшем революционном движении, о революции 1925–1927 гг., так много внесшей нового в жизнь народных масс Китая, не пишет Перл Бак. Можно ли это ставить ей в вину? Вряд ли. Беллетрист пишет о том, что ближе всего пришлось наблюдать, глубже всего переживать.
Теперешний Китай, само собой, уже не старый Китай периода до 1911–1913 гг., но, чтобы понять настоящее, надо знать прошлое, и это прошлое дается правдиво и красочно в живых образах Перл Бак.
Я так подробно остановилась на романе «Земля» не только потому, что это в высшей степени художественное произведение. Оно будит острый интерес к Китаю. И в связи с этим романом можно организовать громадную самообразовательную работу в библиотеках.
Прежде всего наш массовый читатель — и рабочий и колхозник — мало знает о Китае, мало представляет себе специфику этой страны и развертывающейся в ней классовой борьбы, борьбы за Советы, а знать о ней надо каждому.
Поэтому в следующем издании надо бы роману предпослать краткую историю революционной борьбы в Китае за последние 50 лет. Хорошо бы поместить также вначале статью Ильича «Китайская война», где в замечательно популярной форме излагается сущность колониального вопроса.
А пока хорошо бы организовать в связи с разбором книжки Бак беседы о Китае с рядом различных групп читателей (рабочих разных производств, колхозников разных районов), которые дали бы возможность выяснить, что наиболее интересует и что затрудняет их при чтении романа «Земля».
После вступительной беседы с изложением революционной борьбы в Китае мне кажется, что книга будет читаться с гораздо большим интересом, будет гораздо более толкать мысль, пробудит больший интерес к современному китайскому революционному движению. Интерес этот должен быть закреплен соответствующим рекомендательным списком книг о Китае. Надо тотчас же составить его, а после бесед с читателями доработать.
Можно затем перед читателями поставить ряд вопросов, например такой вопрос: какой путь прошло наше крестьянство от времени 1861 г. и до Советской власти? Тут можно подобрать целый ряд художественных произведений, начиная с произведения Глеба Успенского «Власть земли». Такую литературу большинство рабочих и колхозников прочтут с захватывающим интересом. После этого поставить вопрос: чем отличался ход развития нашего крестьянства от хода развития китайского крестьянства?
С другой стороны, к такому чтению может примкнуть чтение романов и рассказов из жизни европейского крестьянства. Взять такой роман, например, как роман Поленца[105], и провести сравнение жизни немецкого крестьянства с жизнью китайского. В высшей степени интересна статья т. Гернле в № 6 «Большевика» — «Год фашистской аграрной политики в Германии». Мне кажется, сейчас необходимо составить ряд подобного рода рекомендательных списков. Они сделают книгу, литературу о международном коммунистическом движении чрезвычайно интересной, близкой.
Чтение подобного рода художественной литературы поможет колхозникам шире, глубже осознать роль коллективизации. Это — с одной стороны. С другой — правильно поставленное и освещенное чтение литературы о жизни крестьянства в разных странах может помочь глубже понять вопросы интернационального движения, сделать эти вопросы более близкими колхозным массам.
Художественную литературу надо научиться ставить на службу интернациональному воспитанию трудящихся масс.
1934 г.