Люциферово крыло преисподней

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Люциферово крыло преисподней

Академик РАН Никита Моисеев не раз подчеркивал то, как постепенно усложняются взаимосвязи людей и взаимозависимость Человека и окружающей среды, что порождает целый ряд противоречий, которые требуют своего разрешения. В одной из своих работ Н. Н. Моисеев писал: «Трудна и интересна проблема взаимоотношения разумного и стихийного начал. До поры до времени Разум ограничивает сферу своего активного воздействия на окружающий мир лишь «локальными проявлениями разумности», то есть действиями, основанными на оценке (или анализе) их последствий. При этом он мало вмешивается и, следовательно, мало меняет общий стихийный процесс самоорганизации. Но на определенном этапе развития общества и биосферы Человек вынужден начинать формирование коллективного «нелокального Разума». При этом он, наверное, сужает стихийное начало. Вместе с тем он никогда не сможет его исключить полностью. Миллионы и миллиарды человеческих коллективов и отдельных людей, по-разному окружающих окружающую действительность, всегда останутся базой для проявления стихийного начала».

Вот это «проявление стихийного начала» меня и насторожило, когда я услышал сообщение о каком-то взрыве на заводе «Пигмент». Ведь он мог оказаться спусковым крючком именно для этих «стихийных начал», о которых меня предупреждал и Балакин. Но этого не случилось. По телефону Владимир Владимирович Андреев, главный инженер завода по ТБ и охране окружающей среды, мне пояснил, что обрушилась стена пристройки к цеху, в которой четыре вакуумных насоса откачивали бензиновые отходы, но при этом даже загорания не было. Однако обломками рухнувшей стены пристройки придавило рабочего — в больнице он умер.

Прекрасно зная, что я начну задавать ему и вопросы по глубинному захоронению отходов, о состоянии прудов и вообще обо всем, как это и было год назад, Владимир Владимирович заговорил сам:

— Сейчас приступили к очистке главного пруда, он заилен осадками процентов на 80–90. Но главное для нас, конечно, это внедрение новых технологий. Именно благодаря им за год мы в три раза сократили промышленный сток — с трех миллионов до одного миллиона кубометров. И это при росте производства на 20–25 процентов. Отходы со дна пруда мы перебрасываем в другой, который приспособили для захоронения токсичных отходов, и заливаем их глиной…

Правда, Андреев ни словом не обмолвился, что благодаря новым технологиям в прошлом году дирекция завода вывела из эксплуатации пруд-накопитель, тем самым уменьшив количество стоков в грунтовые воды. Пруды-то строились в 80-е годы, и отходы из них проникают в водоносный горизонт на глубину 10–12 м, а оттуда в реку Цну. По расчетам гидрологов МГУ, в сутки таким путем попадает отравленных вод в реку от 100 до 220 кубометров. А мощность городских очистных сооружений всего 110 кубометров в сутки. В геологическом слое были обнаружены и инфильтрационные окна, и сквозь них с поверхности химические отходы могут достигнуть, как утверждается, водоносных слоев. Для дополнительного экологического контроля на промплощадке предприятия «Пигмент» было пробурено 12 скважин.

Однако геологи с таким выводом специалистов МГУ категорически не согласны. И когда я позвонил начальнику отдела промышленной экологии завода Александру Викторовичу Шакину, чтобы как-то прояснить этот вопрос, то услышал, что, по данным геологических исследований, сам слой известняков, куда закачиваются токсичные химические отходы производства, представляет из себя так называемый «платформенный чехол», где нет каналов для проникновения промышленных стоков в водоносные слои. Тем более, что закачка идет на глубину 690–730 м, а водоносный горизонт, который питает Тамбов, находится на глубине 75–250 м. так что пока для каких-то конкретных беспокойств по поводу поведения закачанных на глубину промышленных стоков не имеется. Это подтверждено еще и тем, что в январе 2003 г. ОАО «Пигмент» получило лицензию МПР России на закачку химических подземных отходов в подземный полигон. Получалось, что преисподняя крепко держала в себе химического дьявола. Но кто знает наверняка, насколько он окажется коварен?