Наталья Толстая Пыталово

Наталья Толстая

Пыталово

Всемирная отзывчивость

Много раз, гостя у скандинавских знакомых и наблюдая их внутреннюю семейную жизнь, я поражалась: зачем берут приемных цветных детей, когда у них есть свои собственные? По просторным шведским квартирам носились сломя голову негритята и маленькие индусы, в то время как свои, белокурые, смирно читали книжки или, лежа на ковре, смотрели в потолок, мечтали. Иногда чернокожие шалуны поливали родителей кетчупом или шампунем. Доставалось и гостям, но ни разу взрослые не дали бессовестным детям поджопник, куда там. Голос - и то не повысили. Всякий раз шалуна уводили в другую комнату и тихим, скорбным голосом проводили беседу. «Эрик, обещай маме, что в следующий раз ты будешь поливать кетчупом только макароны, а шампунем - свои чудные кудрявые волосы».

Десять заповедей, повторяемых тихим голосом изо дня в день, приносили свои плоды: приемные дети вырастали и становились добропорядочными и законопослушными гражданами. Эти дети вытащили счастливый билет, ведь там, дома, они появились на свет среди трущоб и помоек. Спрашивать, почему взяли на воспитание детей из Африки или Азии, считается неприличным. Хозяйка перестанет улыбаться, и вам станет стыдно. Получите урок на всю жизнь.

В скандинавских странах детей усыновляют не для престижа, не для особого положения в обществе, а из-за сочувствия, сострадания. Из-за христианской морали, если хотите. Никаких средств от государства приемные родители не получают, наоборот: привезти ребенка из Африки и оформить все документы стоит больших денег. Я встречала шофера автобуса, усыновившего четырех маленьких африканцев, один из которых болен ДЦП, я знакома с министром, удочерившим слепо-глухо-немую девочку из Индии. Преклоняюсь.

Еще с советских времен в памяти сохранилось воспоминание. Летний день. Группа иностранных туристов посещает детский дом, гости принесли подарки, а дети им устроили концерт. Детдом тщательно выбран, двери свежепокрашены, куклы сидят высоко на полках, чтоб дети, не дай Бог, их не испачкали. Тепло и чисто. Воспитательницы - с добрыми лицами. Когда мы подходили к дому, во дворе гуляла средняя группа, воспитанники пяти - десяти лет. Я обратила внимание на одного мальчика. Он был метис, хорошенький, как почти все они. Он стоял, прижавшись лицом к решетке ограды, и смотрел сквозь прутья на пустынную улицу.

Концерт давали силами младшей группы, для умиления. Сперва детки маршировали, потом махали флажками, потом хлопали в ладоши. Среди артистов были две очаровательные черные девочки. Они самозабвенно маршировали и хлопали. Русские дети отличались от них некоторой заторможенностью. У многих были кривые ножки и лысые головки. Кто знает, сколько поколений алкоголиков было у них в роду. Открыв рот, белокурые дети смотрели на чужестранцев, а когда выступление закончилось, не понимали, куда уходить. Забыли, где дверь. Я подумала: все они вырастут, как-то устроится их жизнь, но белолицые растворятся на просторах, а черным - не скрыться, не спрятаться. Слава Богу, девочки из младшей группы пока этого не понимают.

После концерта мы пили чай в кабинете директора. Иностранцев больше всего интересовало, как часто усыновляют сирот и что будет с детьми после выпуска из детдома. Время, повторяю, было советское, поэтому жизнь детей рисовалась лучезарной: и шанс усыновления велик, и все пути перед ребятами открыты. Хотят - поступят в вузы, хотят - пойдут на стройку. Гордое имя - рабочий. Перед уходом я спросила у молодой воспитательницы:

- А негритянских детей никто не хотел усыновить?

- Нет. Из любопытства спрашивают, откуда такие взялись, а брать не берут. Кому охота, чтоб все на вас пальцем показывали?

- Мамы у них есть?

- Еще в роддоме отказались. Представляете, вернуться в деревню с негритенком? Я бы этих пэтэушниц стерилизовала.

Много лет спустя, уже в наше время, пришлось мне поездить по Псковской области, вставшей, как и остальная страна, с колен. Почему-то детей иностранцы усыновляют охотнее всего из Псковской области. Теперь никто не делает ремонт перед приходом иностранцев, - как есть, так и есть. В Пыталове наша машина не могла подъехать к крыльцу детдома - мешала лужа, поэтому коробки с подарками передавали через окно кухни, с заднего двора. Лужу засыпать невозможно: нет лимитов на щебень.

После обязательного концерта гостей из Скандинавии пригласила в гости Анна Васильевна, старейшая воспитательница. Всю жизнь тут прожила, никуда из Пыталова не выезжала. Живет в хрущевской пятиэтажке с двумя внуками-подростками. Дочка долго болела и умерла, зять завел новую семью. Анна Васильевна, получая гроши, взяла к себе двух сестер, черных. Девочки десяти и двенадцати лет сидели тут же, пили чай. Баба Аня их нахваливала.

- Помощницы мои. Квартиру убирают, посуду моют, пышки научились печь. Ласковые, добрые. Девчонки, идите на кухню, нашинкуйте капусту.

Девочки ушли.

- Не хочу при них говорить. Жалею их очень. Мне все говорят: дура, зачем тебе эта обуза? При твоих-то доходах. Люди у нас злые, смеются над ними: «Вы давно с дерева слезли?» А дети - еще хуже. Мальчишки проходу не дают, обзывают по-всякому. «Макаки пошли!» В магазин боятся ходить. Кто-нибудь обязательно спросит: «За бананами пришли?» И вся очередь смеется… У вас ведь много знакомых за границей, поспрашивайте там, не возьмет ли кто моих девочек к себе. Запишите: Анжела и Кристина Зайцевы. Музыкальные, мечтают на рояле научиться. Куда им деться после детдома? Они ведь граждане России, тут жить придется, если кто не удочерит. Мечтают в Америку уехать.

Иностранцы, наслышанные об особой широте и отзывчивости русской души, сидели потрясенные. Я знала, что по дороге в Питер мне придется отвечать за все. А что тут скажешь? Можно, правда, начать рассказ с Ибрагима Ганнибала, дойти до Пушкина, почитать стихи. Смотришь, уже и в отель приехали. Если бы в начальных классах проходили «Хижину дяди Тома», может, выросло бы другое поколение.

Внучка моей школьной подруги вышла замуж за эфиопа, вместе учились в институте. Эфиоп был талантливым и красивым, а его молодая жена - из интеллигентной, обеспеченной семьи. Кончилось тем, что чернокожий парень перестал выходить на улицу: били. Причем стали караулить у дома и нападать. Жизнь превратилась в кошмар, а у них уже был маленький ребенок. Как обливали презрением молодую мать в роддоме! И врачи, и нянечки, и другие мамы.

Когда подруга гуляла с правнуком в парке, какая-нибудь тетка всегда заглядывала в коляску.

- Ой, я прямо испугалась. Думала, что обезьянку прогуливают…

Африканец горько пожалел, что приехал учиться в Россию. Ведь хорошее образование можно получить и в других странах.

Петербург - не Пыталово, и университетский коллектив отличается от жителей малобюджетной провинции, но по большому счету люди реагируют одинаково: когда заходит разговор о том, что русская девушка вышла замуж за чернокожего, крутят пальцем у виска.

Конечно, моей подруге надо было рассказать внучке, что ее ждет, нарисовать перспективу. Почему-то она этого не сделала. На что надеялась?

Сейчас молодая семья живет во Франции. Снимают жилье на окраине. Она - без работы, он тоже пока не устроился, живут на социальное пособие. Они счастливы.