VII.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

VII.

Пока идут дебаты, Куропаткина сообщает в СМИ, что инцидент исчерпан, голодовка приостановлена. Новость летит по стране, как птица, веселится и ликует весь народ. Звонят родственники. На новостных сайтах - победные выдохи: биохим прекратил голодовку. На кухне плачет красавица Надя Калинкина. Мужчины злобно курят. Женщины с ожесточенными лицами тихо говорят: «Нет».

Слесарь Конев читает мне новые стихи. Они называются «Голодомор по зарплате».

Приезжает глава администрации Новолялинского района Наталья Александровна Смагина, блондинка бульдозерного темперамента в джинсах и белых мокасинах. Что за дивная женщина Наталья Александровна! На нас проливается поток пылкой, пышногрудой, цветастой демагогии. По Наталье Александровне выходит, что совести нет ни у кого, у них нет совести, но и у вас, ребята, тоже нет совести, и эта бумага - она, конечно, никакой не документ, но вы все равно получите, и что бороться, конечно, надо, но бороться бесполезно, и вы можете тут сочинять, но вы ничего не сочините, и денег вам, конечно, дадут, но их все равно не дадут, - а главное: девчонки, послушайте! здоровье не вернешь! Попутно Наталья Александровна пролистывает журнал «Русская жизнь», отчитывает меня за то, что мы выходим не на глянцевой бумаге, и сообщает, что все журналы отмывают деньги и что нас не читают в Кремле.

- И так каждый день, а иногда и по два раза, - шепчет одна из голодающих. - Представляете?

До глубокого вечера идут перезвоны - с родными, знакомыми, юристами. Уже за полночь из Нижнего Тагила приезжает Тахир Михайлович, он готов все подписать, но он уже начал отмечать День Победы, и отметил хорошо, и возмущенные женщины кричат, что не будут ничего подписывать с нетрезвым человеком. Всех жалко - и рабочих, и Тахира, и Абузярова, человека администрации, оказавшегося меж двух огней. Девятого мая поселок соберется на праздничный митинг, на нем ни слова не скажут о голодающих, и в домик на Уральских танкистов никто не придет, кроме неизбывной Смагиной с ее саундтреком. Дальше снова молчание и отчаяние, отчаяние и молчание, дело на контроле в Госдуме, дело на контроле в Генпрокуратуре, дело на контроле в Общественной палате - а толку-то что? Их посетит лидер забастовщиков с «Красной шапочки» и посоветует активнее взаимодействовать со СМИ; приедет финансовый директор завода Марина Шубина и сообщит, что у завода появился потенциальный покупатель.

В четверг раздадут часть денег, и семерых голодающих - потерявших по десять процентов веса, родственники развезут по домам, а Света Кроликова скажет мне по телефону, что очень хочет мороженого.

Уезжая, я думаю про сына Людгарды - он, скорее всего, выйдет по условно-досрочному и снова, несмотря на росселевский закон про неэффективных собственников, который, несомненно, будет принят, зацветут-закипят паштетовы не эти, так другие бизнесы, вся советская индустрия Урала ему в подспорье, и пока государственники будут рубиться со взращенными ими олигархами, какие будут щепки лететь, какие люди будут лететь как щепки на Лобвинском лесокомбинате, который - последние новости! - начали распродавать по цехам.

И только одинокий голос слесаря Конева летит над Лобвой:

Не слышно шума заводского,

Стоит коптилка-тишина.

Не знаем, пустимся ли снова?

И что нас ждет? Ответь, страна!

Страна - как и положено - безмолвствует.