8. На мажорной ноте

8. На мажорной ноте

С юмором начали, с юмором и закончим. Сам не люблю, честно сказать, высокопарностей. Недоверчивая неприязнь советского интеллигента к патетике никуда не делась — и хотя о некоторых материях иначе, как высоким штилем, говорить не получается, все же остается потом дурное послевкусие, будто мыла нажевался. Если все возглашенное на котурнах не подключить быстренько к живой жизни, оно остается пустым треском, очередной программной речью немощного старца на очередном съезде.

Я уже без малого тридцать лет отпуск провожу в Крыму, в Коктебеле. То, как Коктебель меняется — это отдельная история, но в десятке километров от знаменитого поселка есть куда менее знаменитый, называется — Орджоникидзе. Он угасает, пропадает; это был городок в семь-восемь пятиэтажек, где прежде жили и ударно трудились работники расположенного в соседней бухте секретного завода по производству торпед. Ненужный завод стал руиной, торпеды давно распродали кому ни попадя, былые сотрудники, оставшиеся не у дел, стареют и спиваются, молодежь разбегается либо дичает без работы… И тем не менее в прошлом, 2008-ом году, догуляв по степи до этого самого Орджоникидзе, близ ветшающего причала я увидел на стене старого, еще с советским гербом пакгауза кем-то мастерски вырезанное новое громадное деревянное панно, барельеф. Надпись: «Теночтитлан, 1520». Под надписью изображены две группы: слева в доспехах красавец Кортес со своими идальго гордо смотрит на туземцев. Справа сидит, скрестив коленки, мрачный император ацтеков Монтесума, вокруг него сгрудилась унылая свита. И все аборигены взасос курят индейские трубки, безрадостно размышляя, как дальше жить. Ну, мы помним, что сделал Кортес с Монтесумой и Мексикой, да? Так вот под курящими идет вторая надпись: «Минздрав предупреждает: курение опасно для вашего здоровья».

Я стоял на солнцепеке на повороте пустынной улочки и хохотал минуты две. А потом понял, что это не просто остроумно — а еще и греет душу. Потому что, во-первых, пока такие цветы распускаются среди мерзости запустения, ничто еще не потеряно. И во-вторых, потому, что в мягкой, озорной, совсем не высокопарной и абсолютно не оскорбительной форме послан совершенно верный сигнал: если вашим домом хотят завладеть чужаки, вам, чтобы спастись, надо не на улицах с сигаретами, бутылками пива, лозунгами и ножиками колобродить, но изживать собственные вредные привычки, как бы они не укоренились.

Такой сигнал — тоже ведь управление историей. То самое, которому дай Бог удачи.

«Нева», 2009, № 4