Глава 4 Ежедневный холокост

Глава 4

Ежедневный холокост

Сегодня, больше, чем когда-либо в истории, люди являются продуктом общества. Наши жизни наполнены сообщениями рекламодателей, которые говорят нам, как реагировать и мыслить, что чувствовать. Люди подвергаются непрекращающейся бомбардировке со стороны рекламодателей, которые промывают им мозги любыми средствами, будь то телевидение, радио, рекламные щиты, газеты, журналы, книги или почтовые рассылки. И все эти средства работают.

В двух словах, когда твои чувства перегружены дерьмом, состоящим из желаний других людей, тебе непросто думать о животных. Американцы привыкли считать себя самыми свободными людьми в мире, но ими манипулируют, как персонажами мультфильмов, живущими фантазийной реальностью, придуманной аниматорами с Мэдисон-авеню. Даже если бы человеческая натура поддавалась нравственному перевоспитанию в вопросах уважения к животным, наше общество не позволило бы такому случиться.

Людей, которые верят в то, что у животных есть право жить собственной жизнью, свободными от человеческой эксплуатации, нарекли террористами ключевые фигуры в сфере угнетения животных, такие как, например, доктор Луис Салливан, министр здравоохранения и социального обеспечения. Боясь того, что критические комментарии подобных личностей отпугнут от движения широкую общественность и принесут потерю симпатий граждан, зоозащитные организации порицают освободительные, противозаконные тактики и обещают работать в рамках системы, в точности как того хотят эксплуататоры. Такие организации обвиняют во всех «террористических» актах ФОЖ, с которым, клянутся они, они не имеют ничего общего и всячески убеждают власти в том, что свято чтут закон.

Чего эти группы не осознают, так это того факта, что угнетатели абсолютно правы. Если бы мы были настоящими защитниками животных, мы были бы террористами. Угнетатели понимают, что логическое, последовательное продолжение философии, отстаивающей права животных — это не только освобождение животных от всех форм угнетения, но и разрушение деспотического общества. По словам освободителей, свободу животным принесет только полноценная революция.

Освободители отмечают, что защитникам животных куда сложнее принять этот факт, чем эксплуататорам. Так происходит потому, что люди, которые желают защищать права животных все еще по большей части остаются частицами существующей системы. Им не нравится думать, что жить в обществе, будучи нормальным гражданином, и защищать животных от человеческой тирании — это взаимоисключающие вещи. По мнению освободителей, так и есть. Освободители считают, что нельзя быть настоящим активистом за права животных и оставаться членом общества. Причина заключается в том, что угнетение животных — это неотъемлемое свойство данной системы.

Освободители разъясняют свой аргумент. Угнетение животных в нашем обществе имеет две формы — скрытую и открытую. Открытая форма — это все, что можно почерпнуть из книги про права животных или увидеть в фильме, описывающем их эксплуатацию. Открытая форма эксплуатации животных — это часть повседневного потребления нашего общества. Наиболее очевидным проявлением считается употребление животных в пищу. Это, вне всяких сомнений, самое масштабное и наиболее откровенное преступление против нашей семьи живых существ. Открытая форма эксплуатации животных является частью потребительского отношения нашего общества.

Каждый год только в США убивают 5,5 миллиардов кур, 40 миллионов коров и 95 миллионов свиней, и это вдобавок к миллионам овец, индеек, уток и гусей. Никто даже не считает миллиарды рыб, креветок, моллюсков и других «морепродуктов», не говоря уже о миллиардах представителей «сорной рыбы», морских черепах и млекопитающих, которые не являются мишенью рыболовов, но погибают в процессе промысла.

Еще одна открытая форма угнетения животных — это использование частей их тел в элементах одежды и украшений. Ношение шуб приводит к жестокому убийству 90 миллионов животных ежегодно, включая койотов, волков, лис, норок, кроликов, рысей, ондатр, белок, енотов, бобров, скунсов и других животных, которым не посчастливилось родиться с красивым и теплым мехом. Примерно половина этих существ, в основном лисы и норки, выращиваются в ужасающих условиях. Другая половина попадает в капканы на воле.

Кожа куда более популярна на рынке, чем мех. Кожа — это больше, чем субпродукт мясной индустрии. Это существенный источник прибыли. Поскольку огромное количество коров убивают каждый год, эксплуататорам хватает кожи, которую можно использовать в производстве ряда товаров от обуви и одежды до сумок, оплетки автомобильных рулей и мебельной обшивки. Причина, по которой веганам так трудно найти этичные товары, не содержащие материалов животного происхождения, заключается в том, что индустрия смерти очень успешно продает свою продукцию.

Перьями птиц набивают спальные мешки и подушки. Раковины моллюсков служат украшениями, и их покупатели редко задумываются о том, что столь идеальные раковины не выносит на берег и что в них прежде кто-то жил. Шелк получают из коконов тутовых шелкопрядов, которых варят в кипятке живьем, чтобы вытащить из дорогостоящего материала, созданного их трудом. Украшениями служат даже живые животные. Аквариумы и птичьи клетки — это частные зоопарки обывателей, обесценивающие животных до статуса объектов развлечения, которые якобы никогда не должны были жить на свободе. С домашними кошками и собаками нередко обращаются, как с экзотической мебелью. На улицах туристических городов ходят запряженные лошади в шорах и намордниках, уподобленные рабам и принуждаемые тянуть повозки, загруженные бесчувственными людьми, которые не видят за гривами лошадей тоски и усталости в их глазах.

Спортивные фанатики тоже используют животных откровенно деспотичным образом. Кто-то получает удовольствие, вторгаясь в дома диких зверей и птиц — в леса, пустыни, озера и так далее — и убивая их пулями и стрелами. Другие наслаждаются, стреляя в животных, выпускаемых из клеток, как это делается в местечке Хегинс, штат Пенсильвания, где принято год за годом убивать голубей. Рыбаки получают огромное удовольствие, охотясь на детей океана, наслаждаясь «игрой», в рамках которой животные пытаются спастись от боли во рту, или, если они заглотнули крючок, в желудках. Между тем, крутые ковбои развлекаются, избивая сельскохозяйственных животных на родео, американском аналоге корриды.

Использование животных в тестировании косметики — это угнетение, которое зоозащитники стараются придать максимальной огласке, сделав из тайного явным. Некоторые люди уже знают о том, что их бытовая химия, косметика, парфюмерия и мыло проходят опыты на животных. Животных отравляют в ходе теста ЛД50,[12] кроликов подвергают тесту Драйза.[13] Помимо убийства в ходе этих опытов, продукты сами по себе содержат ингредиенты, полученные из мертвых животных. В мыле часто присутствует животный жир, еще один побочный продукт скотобоен.

Как продаваемые без рецепта, так и прописываемые лекарства разрабатываются и тестируются на животных. Фармацевтическая индустрия — это многомиллиардный рынок, и десятки миллионов животных погибают ежегодно ради разработки новых препаратов. Индустрия биомедицинских исследований неотрывно связана с миром лекарств и каждый год убивает 100 миллионов животных. Далеко не все эти препараты предназначены для употребления людьми. Половина производимых антибиотиков скармливается животным, приговоренным к бойне, для минимизации пагубных воздействий промышленного скотоводства на рост и развитие организмов. Люди употребляют эти лекарства косвенно, когда едят плоть животных.

Кинематографисты используют животных в съемках. Как и в цирках, этих животных учат быть марионетками, выполнять трюки, чтобы развлекать бесчувственных людей. Блеск Голливуда ослепляет человека, не давая ему разглядеть угнетение, которое имеет место на заднем плане.

Это лишь некоторые из открытых форм угнетения животных. Они открытые, потому что их легко увидеть невооруженным взглядом. Прежде чем перейти к скрытым формам хотелось бы подчеркнуть одно гнусное проявление угнетения, которое поддерживают даже многие так называемые вегетарианцы. Это использование животных в производстве молочных продуктов и яиц. Многие люди полагают, что эти формы жидкой плоти этичны, потому что животных не убивают для их получения. Что может быть более естественным и безобидным, чем чашка йогурта?

Очень немного люди знают о связи между молочной индустрией и предприятиями, производящими телятину. Те, кто отказывается от мяса телят, не должны притрагиваться к молоку. Коров оплодотворяют, чтобы они рожали телят и давали молоко. Телят отнимают у них в течение нескольких дней после рождения и отдают производителям телятины, которые привязывают телят за шеи в специальных ящиках, чтобы минимизировать их подвижность и предотвратить возможность падения при транспортировке, потому что они еще плохо стоят на ногах. От недостатка движения мясо телят становится нежным, поскольку мало используемые мышцы обладают меньшими волокнами, которые проще пережевывать. Телята проводят несколько следующих месяцев своей жизни прикованными подобным образом, в темноте, питаясь растворенным сухим молоком с антибиотиками, страдают от пневмонии и диареи, пока не придет их час отправляться на бойню. Их сразу же заменят новыми телятами, потому что их матерей постоянно оплодотворяют для получения молока и приплода. Когда корова больше не может беременеть и давать молоко, ее отправляют на мясо.

Яйца тоже кажутся вполне этичным продуктом. Но стоит ознакомиться с фактами о душераздирающих условиях промышленных ферм, в которых живут наседки; стоит узнать о судьбе наседок, даже если это куры, живущие на свободном выгуле; стоит только задуматься над тем, что бывает с курами, которые больше не несутся, как становится ясно, почему освободители не хотели бы, чтобы с членами их семей обращались подобным образом.

Ни один продукт, полученный от одомашненных животных, не может быть этичным. Одомашнивание — это рабство животных ради выгоды человека. Посредством генетических манипуляций у животных развивают характерные черты для выполнения определенных функций. Сегодняшние куры откладывают неестественно большое количество яиц. Коровы производят так много молока, что их вымена свисают буквально до земли и бьются об нее при передвижении. Эти уродства — результаты человеческой изобретательности и предрасположенности к эксплуатации. Ни один продукт, полученный от животных, не может быть этичным.

Многие соглашаются с тем, что вышеперечисленным формам угнетения нужно положить конец. Для достижения этой цели люди становятся веганами, то есть, людьми, избегающими всех продуктов животного происхождения, где бы они ни оказывались — в пище, бытовых товарах или одежде. Такие люди не смотрят фильмы, при съемках которых эксплуатировали животных, не ходят в зоопарки и цирки. Оградив себя от результатов эксплуатации животных, они начинают жить поистине мирной жизнью, ощущая себя защитниками животных. Но, по словам освободителей, к сожалению, такие люди только морочат себе голову.

Скрытая форма угнетения животных — это нормальная и, в сущности, неизбежная часть нашего общества. Эта нация была порождена людьми, которые игнорировали права всех существ, кроме белых людей, европейцев-христиан. Все мы знаем, что стало с американскими индейцами. Но с ними обращались как с королями, если сравнивать с тем, как мы обращаемся с животными. Представьте на секунду, как выглядел бы мир без дорог и машин, снующих по ним. Эту картину невозможно представить, если только не вообразить быт небольших племен, живущих в гармонии с природой. В условиях сегодняшних городов и торговли между штатами подобное кажется чистой фантазией.

Знали ли вы, что животные, сбитые на дороге, занимают второе место по числу смертей братьев наших меньших? В одних только Соединенных Штатах ежегодно легковые машины и грузовики сбивают один миллион животных! Подумайте об этом в следующий раз, как сядете за руль. Если вы едете на митинг, чтобы протестовать против ношения меха, вы можете случайно сбить белку или скунса или енота. Ситуация с насекомыми еще более удручающая. В то время как веганы питают сострадание к паукам, мухам, моли и другим маленьким созданиям, не убивая их, если найдут дома и даже помогая им выбраться на волю, если нужно; в то время как эти сознательные люди избегают шелка и меда, они убивают насекомых сотнями, когда проезжают несколько километров в своих металлических машинах-убийцах.

Если бы они действительно любили животных, они бы не водили машину. Вы можете счесть этот тезис абсурдным. Но это факт: вы едете сквозь дома других существ, когда совершаете поездку по лесу, пустыне или даже улицам города. Животные не воспринимают магистрали как запретные зоны. Им не объяснишь концепцию дорожных удобств. Для них дорога — это вычищенная территория их жилых пространств. Их привлекает асфальтное покрытие, потому что оно теплое или потому что на нем можно полакомиться разлагающейся плотью других созданий, сбитых машинами. Водить машину — это все равно, что ходить по густо населенному лесу и палить из ружья во все стороны. Рано или поздно вы обязательно кого-нибудь убьете.

Если вы еще не убили ни одного зверя или птицу на дороге, это лишь вопрос времени. Разумеется, когда такие инциденты случаются, мы называем их «несчастными случаями». Это означает, что мы их не планировали. Если вы занимались стрельбой по мишеням в лесу и в процессе убили животное, это тоже можно назвать несчастным случаем. Но того, кто знает, что из-за его действий может кто-то погибнуть и все равно продолжает, можно назвать безответственным. Вы же не станете стрелять в местах, где играют дети. Если бы вы попробовали, вас бы арестовали. А если бы убили кого-то из них, вы были бы обвинены в убийстве. И тот факт, что вы убили ребенка в результате несчастного случая, не освобождает вас от ответственности за его смерть.

Езда на машине по задним дворам других живых существ — это то же самое. Кто-то непременно погибнет от твоих действий, и ты это знаешь. Поэтому продолжать ехать, невзирая на этот факт, это проявление безответственности и агрессии по отношению к невинным существам. Животному неважны ваши намерения и цели. Возможно, вы ехали в приют, чтобы спасти собаку. Тем, кого вы убили, не станет легче от того, что вы не желали им зла.

Люди не желают думать об этой проблеме. Даже сознательные личности, уважающие животных, игнорируют данный вопрос. Те, кто упоминает об этом, предлагают автомобилистам водить аккуратно. С точки зрения освободителей, это полный бред! Вам бы понравилось, если бы по вашему заднему двору аккуратно ездили посторонние люди, пока по нему бегают ваши пятилетние братья и сестры?

Сложность этой проблемы заключается именно в том, что езда на машине — характерная черта современной жизни. Люди ездят на работу, за покупками, в школы, к друзьям и родственникам, в развлекательные центры, в медицинские учреждения, в места для отдыха. Машина стала необходимостью, это факт, который доставляет удовольствие всем производителям автомобилей, нефтяникам, строителям скоростных дорог, владельцам сталеплавильных заводов и изготовителям шин.

Автомобили нужны не только обывателям, но и поставщикам. Наша пища, топливо, одежда, практически любой потребительский товар доставляется грузовиком. Национальные сообщества любой страны не самодостаточны. Транспортировка — это источник жизненной силы для всей мировой экономики. Без нее люди жили были бы маленькими, независимыми группами.

Освободители выступают именно за такой образ жизни. Это фантазия, которая захлестнула немногих единомышленников, решивших «выпасть» из общества и жить коммунами. Однако проблему смертей животных на дорогах едва ли можно решить, потому что подавляющее большинство нашей 270-миллионной нации не согласится покинуть свои большие дома в бурлящих городах и кишащих пригородах и не откажутся от их двух машин на семью.

Идея освободителей проста: не обольщайтесь. Если вы являетесь частью этого общества, вы — соучастник преступлений против животных. И вам не нужно переехать животное, чтобы нести ответственность. Вина включена в стоимость каждого товара, какой вы покупаете в магазине.

Со смертями на дорогах связаны и две другие скрытые формы угнетения. Одна из них — нефтяная промышленность. Большинство людей уже осведомлены об экологическом ущербе, который наносит бурение нефти. Их обеспокоенность, однако, как правило, касается эффекта, оказываемого разливами нефти в море на экономику. Не повредят ли они рыбозаводам? Не омоют ли пляжи в курортных зонах? Куда реже кто-то переживает по поводу того, что дома наших братьев и сестер загрязняются до непотребного состояния, и при этом не придает значения экономической важности для людей.

Каждый год десятки разливов нефти различных размеров убивают миллионы животных. Водомерки парят в нескольких сантиметрах над водой, опускают хобот к поверхности океана, чтобы насытиться, и хобот тут же покрывают нефть и деготь. Нефть окутывает тела морских млекопитающих. Липкая, вонючая субстанция спутывает их шерсть, заволакивает глаза, засоряет их ноздри и рты. Не нужно обладать экстраординарной способностью к сопереживанию, чтобы представить ощущения этих морских семей, мир которых отравляется нефтью. Не нужно быть гением, чтобы понимать, что подобные «несчастные случаи» продолжат происходить и в будущем. Разве этого не достаточно веская причина, чтобы перестать использовать нефтепродукты? Разумеется, нет.

Некоторые говорят, что они бы с радостью ездили на электромобилях, если бы те были доступны. К сожалению, разводят руками эти люди, в данный момент это не так. Ответ освободителей прост: если бы вы уважали животных, вы бы не участвовали в системе добычи нефти, убивающей стольких животных. Кроме того, электромобиль не уберег бы их от смертей на дорогах.

Даже если игнорировать эти две большие проблемы нашего общества, нельзя игнорировать еще один аспект. Он связан с транспортировками. Это строительство дорог. Они необходимы, чтобы осуществлять транспортное сообщение. Земля, которую выбирают под их строительство, как правило, уже обжита. Если ее жители — люди, штат выплачивает им компенсацию за использование их земли. Если жители — белки, или олени, или дятлы или миллионы насекомых, то никому нет дела.

С животными обращаются, как с природными ресурсами, о которых принято вспоминать только, когда они могут удовлетворить потребности человека. Во всех прочих случаях они всего лишь препятствия, объекты, от которых необходимо очистить территорию — как пни спиленных деревьев, которые выкорчевывают с корнем, чтобы проложить путь.

Когда ты водишь машину или употребляешь продукцию этого автомобильного общества, ты без колебаний принимаешь угнетение, которое транспортное система практикует в отношении членов нашей семьи. Даже если ты вегетарианец, чей рацион состоит из органических продуктов, которые поставляются прямиком с местных ферм, ты участвуешь в деструктивной системе распространения, которая требуется, чтобы пища попадала на рынок.

Тебе может посчастливиться не сбить оленя, выбежавшего из кустов на шоссе за минуту до того, как ты проехал это место, или вовремя увернуться и не размазать по проезжей части белку, которая только что проскакала перед твоей машиной, или остановиться за миг до столкновения с собакой, которая перебегает улицу в погоне за кошкой. Неважно, остался ли клочок меха на вмятине на твоем переднем крыле. Участвуя в жестокой системе, ты попросту позволяешь кому-то другому убивать за тебя.

Транспортная система — это характерная черта нашего общества, неописуемо деспотичного по отношению к животным. Но это еще не все. Разрушение дикой природы практикуется не только во имя строительства магистралей. Дороги ведут к зданиям, будь то новенькие кондоминиумы, возведенные на том, что принято называть «неосвоенными гористыми местностями», или громадные торговые центры, построенные на «свободных пространствах», под которыми подразумеваются участки земли с травой и деревьями. Кавычки в словах «неосвоенные» и «свободные» стоят потому, что эти территории не освоены и свободны только если говорить о людях. Деревья, лишайники и прочая растительность служат убежищем для небольших животных, муравейников, пчелиных ульев и птичьих гнезд. Немаловажно, что эти места упоминаются как «свободные»; это подразумевает, что здесь учитываются только люди. Для освободителей расчистка территории под застройку — это не что иное, как кража жилого пространства у исконных обитателей, то есть, у животных.

Люди должны относиться к каждой точке планеты с уважением к ее обитателям и принимать во внимание тот факт, что присутствие человека несправедливо по отношению к ним. Мы ведь ожидаем от других людей подобного отношения к себе. Было бы несправедливо, если бы кто-то пришел в наш квартал и решил сравнять наши дома с землей бульдозерами, чтобы выстроить собственный дом. И неважно, ради чего уничтожаются дома животных. Они не могут есть, спать, играть, гулять или растить семью на участке, занятом людьми. Кроме того, людям свойственно захватывать все большие территории под проекты застройки.

Горнолыжные спуски открываются на чистых горных склонах. При этом не только выравнивается поверхность гор и загаживается вся их поверхность — загрязняются и водопротоки, от чего разрушения простираются на целые километры. Чтобы провести электричество и телефонные линии, люди прорубают широкие участки дикой природы металлическими монстрами. Лесопромышленный комплекс насилует леса и превращает некогда девственные земли в безжизненные пустыни.

Но, пожалуй, наихудшая эксплуатация земли вызывается выпасом домашних животных, таких, как рогатый скот и овцы. Тот факт, что тропические леса вырубаются преимущественно под пастбища для коров, уже становится всеобщим достоянием. Но проблема больше, чем кажется на первый взгляд. Диких животных убивают вместе с их средой обитания, чтобы выращивать сельскохозяйственных животных, а сельскохозяйственных животных убивают, чтобы скормить людям.

В США сложилась не менее плачевная ситуация. Огромные участки дикой природы уничтожаются для выпаса рогатого скота. Вдобавок в рамках программы контроля хищников, оплачиваемой из кармана налогоплательщиков, ежегодно убивают миллионы животных, которые могут как-то навредить прибылям скотоводов. По предписанию программы люди ловят в капканы, отравляют и отстреливают самых разных животных, включая лис, волков, рысей, пум, енотов, барсуков, койотов, норок, ондатр, ястребов и орлов. Капканы и яды убивают не только тех, для кого их оставляют. В результате сотнями тысяч каждый год гибнут птицы, небольшие млекопитающие и даже домашние кошки и собаки.

Программа контроля хищников — это лишь один из ряда связанных с мясной индустрией рынков. Другой, куда более крупный, представляет собой использование сельскохозяйственных земель для прокорма миллиардов сельскохозяйственных животных, выращиваемых на убой. Для производства 1 килограмма мяса требуется более 7 килограммов качественного растительного белка. Это означает, что выращивание зерна для прокорма животных, которых в итоге поедают плотоядные люди, изнашивает почву в 7 раз больше, чем если бы эти урожаи шли в вегетарианцам. Когда узнаешь, что 90 % всего собираемого зерна скармливается животным, приговоренным к забою, становится очевидным, до какой степени сельскохозяйственные наделы служат прихотям нашего одержимого жаждой мяса общества.

Для освободителей это играет двойную роль. Во-первых, земля, используемая аграриями, захвачена людьми для их нужд, тогда как она могла бы послужить диким животным. Если бы люди были заинтересованы в том, чтобы быть справедливыми к животным, они бы не стали уничтожать их землю ради сельского хозяйства и в избытке производить пищу, от которой не зависит их выживание.

Во-вторых, эти зерна выращиваются с огромным количеством пестицидов и гербицидов. Химическая промышленность имеет здесь чрезвычайно большой интерес. Органические фермы могут пользоваться большой популярностью розничных покупателей, но они снимают небольшие урожаи в сравнении с другими игроками рынка. Его львиную долю занимают предприятия, выращивающие корма для скота. Их участки опрыскиваются ядами, которые убивают сотни тысяч, если не миллионы, полевых мышей, кроликов, койотов, ястребов и других животных, которые ухитряются жить под несколькими деревьями в жидких кустах, граничащих с фермерскими наделами.

Не стоит забывать о том, что чем больше земли уходит под производство, тем больше потребляется энергии, что способствует проблемам вокруг добычи нефти, о которых говорилось выше. Потребление энергии — это безусловный компонент любого бизнеса, и не стоит недооценивать его роль в угнетении животных.

Нефтяная индустрия громадна и включает в себя буровые установки, танкеры, в которых перевозят нефть, предприятия по ее переработке. Ядерные реакторы, выпускающие малые дозы радиации в окружающую среду, вредят местным диким животным. Если у людей, живущим вблизи ядерных реакторов, развивается лейкемия и другие виды рака, что должно происходить с миллионами созданий, у которых нет выбора, где им жить? Кроме того, вода, которая используется для охлаждения генераторов, подогревается и возвращается в источник, обычно в реку, повышая температуру всей экосистемы. А когда экосистема меняется, животные, зависевшие от прежних условий, погибают.

Гидроэлектростанции тоже опасны для животных. Они строят дамбы, которые меняют всю экосистему на огромных территориях. Пустыни превращаются в озера, реки истощаются до ручейков, поэтому могут поддерживать жизнь лишь части животных, зависящих от этого источника воды.

Никакой разговор об ущербе природе и ее обитателям не может быть закончен без упоминания сожжения угля и кислотных дождей, как его последствий. В результате этих дождей озера превращаются в мертвые воды, а леса сокращаются до коричневых, безжизненных руин. Что становится с бесчисленными миллионами животных, населявшими эти водоемы и просторы? Люди не думают о влиянии потребления энергии на судьбу других существ. Кому захочется осознавать, что каждый раз, когда он включает свет, он лишает кого-то жизни?

Приведенные выше подробности не преследовали целью разобрать детально различные аспекты нашего общества. Их целью было представить основные доводы освободителей относительно того, насколько испорчен наш мир. Освободители приводят эти аргументы, чтобы доказать, что у всех участников этой системы руки по локоть в крови беззащитных живых существ. Даже самый страстный любитель животных повинен в поступках убийственной, злобной, разрушительной системы.

Обыватели должны осознавать, что все протесты, письма конгрессменам и членские взносы зоозащитным организациям не отменят того факта, что они, как налогоплательщики и потребители, спонсируют опыты на животных в медицине и армии, программу контроля хищников, лесопромышленный комплекс, зерновых фермеров, уход за охотничьими угодьями, строительство и техническую поддержку магистралей, нефтяную индустрию и множество других институтов угнетения животных. В следующий раз, когда вы дадите $10 зоозащитной организации, подумайте о тысячах долларов, которые вы ежегодно перечисляете на жестокость к животным, делая покупки и платя налоги.

Проиллюстрировать всю иронию жизни любителя животных в системе их угнетения можно, обратившись к простому сравнению. Некоторые люди приняли для себя моральную необходимость жизни строгого вегетарианца (кстати сказать, это позиция меньшинства среди «активистов за права животных»), однако многие из этих вегетарианцев кормят кошек и собак баночными кормами, содержащими курятину, говядину или рыбу. Как может кто бы то ни было пропагандировать любовь к животным, если открыто оплачивает их убийство?

Неизменный ответ гласит, что кошки и собаки по природе не вегетарианцы, поэтому кормить их мясом — это нормально. Люди с этой точкой зрения игнорируют тот факт, что кошки и собаки — это одомашненные создания, отчужденные от своих естественных состояний. Об их пищевых пристрастиях нельзя судить по поведению их сородичей в дикой среде. Кроме того, когда кошка или собака убивает свою жертву, она не совершает злое дело, спровоцированное аморальными намерениями. Это их инстинкт. Когда же люди убивают коров, чтобы кормить ими кошек и собак, они делают это осознанно и спланировано, а, следовательно, эта практика лежит в моральной плоскости. Почему кошек и собак нужно ставить выше коров?

Всякий раз, как кто-то открывает банку кошачьего или собачьего корма, он кормит своих животных плотью невинных созданий, убитых по спесишистским соображениям. Это сознательный выбор — помогать одним видам за счет других, только в этом случае спесишизм ставит не человека над другими созданиями, а животное, которое ему нравится. Кошки и собаки, как выяснилось, тоже вполне могут быть веганами с отменным здоровьем, только в случае с кошками это немного сложнее.[14] Однако многомиллиардная индустрия кормов для домашних животных, тесно связанная с мясной промышленностью, спекулирует на сострадании близоруких людей, которые симпатизируют кошкам и собакам.

Индустрия кормов для домашних животных поддерживает индустрию зоомагазинов, которые поддерживают индустрию разведения кошек и собак. Всех их спонсируют участники этой системы, покупающие корма для домашних животных, чтобы кормить питомцев. Этими участниками выступают как вивисекторы, так и обожающие кошек старушки.

Возможно, тебе непросто переварить позицию освободителей, высказанную в этой главе. Освободители опасаются, что люди, которые столкнулись с вышеприведенными идеями, могут испытать сильный стресс, превосходящий пределы их выносливости, который заставит их полностью закрыться от освободительных идей. Ведь освободители утверждают, что все, кто участвует в этой сумасшедшей, жестокой, кровожадной системе, виновен в убийстве беззащитных созданий. Принять это, как данность, непросто, особенно если ты привык считать себя человеком, полным сострадания. Возможно, читатель придет к выводу, что у него нет выбора, кроме как оставаться членом этого общества. Вы попробуете успокоить свою совесть, сказав себе, что вы не имеете власти над происходящим. Как вы сможете жить без машины, не пользуясь электричеством, полученным неэтичным путем, не покупая потребительских товаров, доставленных на автомобилях-убийцах и не платя налоги? Вы не сможете сохранить работу, заботиться о семье и жить нормальной жизнью, если дойдете до того, о чем толкуют освободители. Как вы сможете оплачивать членство зоозащитных организаций, ездить на митинги, писать конгрессменам и кормить собаку, если нельзя угнетать некоторых животных в повседневной жизни? «Возможно, какие-то формы угнетения необходимы, чтобы продолжать работать внутри системы с целью привести к прекращению угнетения?» — можете спросить вы.

Освободители ответят: «Чушь собачья!». Любой, кто остается внутри системы, сделал свой выбор. Если человек принял решение оставаться в системе, чтобы сражаться за своих братьев и сестер, освободители готовы его поддержать. В любой войне есть свои саботажники и диверсанты, помогающие высасывать из врага энергию. Однако большинство людей работают внутри системы, потому что они — потребители. Общество натренировало их быть такими. Им нравится водить машину, покупать мебель, жить в красивых домах, ощущать уважение своего окружения. Они трудятся внутри системы потому, что хотят быть частью общества. Они делают это для себя, а не для животных.

Скрытая форма большей части проявлений угнетения животных позволяет псевдосознательным людям дурить самих себя. Они убеждают себя в том, что могут быть членами общества и жить в мире без жестокости. Освободители надеются, что их аргументы развеяли этот миф. Если это так, вероятно, сейчас вы чувствуете себя подавленным. Это хорошо. Боль возделывает почву для перемен. Как только вы будете готовы, освободители посеют несколько семян.

Итак, в связке с ограничениями человеческой природы в том, что касается уважения других животных, на пути освобождения животных стоит смертоносный, непробиваемый барьер. Освободители верят, что только полное уничтожение нашего общества способно помочь спасти наших братьев и сестер от пыток и убийств.

Я посвящу следующую главу обсуждению ненасилия, как возможной методики революции, приведу доводы освободителей относительно того, почему ненасильственные тактики неприменимы к освобождению животных, и объясню, почему они считают, что воинственное вмешательство — это единственная эффективная альтернатива.