2. "Немецкая идеология": материалистическое понимание истории как понимание материального источника и механизма отчуждения

2. "Немецкая идеология":

материалистическое понимание истории как понимание материального источника и механизма отчуждения

Мы уже видели, что в известном фрагменте "Отчужденный труд" Маркс ставит перед собой задачу уяснения сущности самого процесса отчуждения, а конкретнее – последовательности форм отчуждения, соответствующих этапам человеческого развития.

Первоначально в этой задаче Маркс видел лишь средство для того, чтобы вывести все категории политэкономии из понятия "отчуждения", т.е. увидеть логическое в историческом. Однако затем эта задача приобрела самостоятельную ценность: в этапах самоотчуждения Маркс увидел последовательность этапов его снятия, т.е. коммунизма. Соответствующий фрагмент о коммунизме, который Маркс начинает словами "снятие самоотчуждения проходит тот же путь, что и самоотчуждение...", является примечанием к недошедшим до нас фрагментам "Рукописей", которые, очевидно, и содержат первоначальный набросок этапов самоотчуждения. Однако они могли представлять собой лишь феноменологию, а не логику отчуждения, поскольку его сущность была вскрыта только в "Немецкой идеологии", в ходе углубленной разработки материалистического понимания истории.

Для буржуазных экономических мыслителей частная собственность выступает как незыблемая твердь и основание в самой себе. Вскрытие все новых сущностных слоев, лежащих под ней, вызывает у опирающихся на эту твердь столпов общества тошнотворное чувство невесомости: едва смирившись с мыслью о том, что она покоится на неких сомнительных слонах, они уясняют, что те, в свою очередь, стоят на совсем уж неблагонадежной черепахе, которая барахтается в бурном океане производительных сил и производственных отношений.

Уже в конце "Экономическо-философских рукописей 1844 г." Маркс приближается к пониманию того, что следующий сущностный слой за отчуждением связан с категорией "разделение труда". В "Немецкой идеологии" разделение труда, в свою очередь, выступает как форма, в которой развертывается новая сущность – диалектика производительных сил и производственных отношений.

При первом взгляде эта рукопись Маркса и Энгельса предстает как поразительное разнообразие внешне сходных между собой терминов: способ производства, производительные силы, способ деятельности, форма общения, производственные отношения, форма деятельности и т.п. кружатся в пестром калейдоскопе меняющихся связей, тонких различений и взаимных рефлексий. Проницательный читатель из Шервудского леса из соображений методологического пуризма согласен оставить не более двух из них, объясняя досадное разнообразие терминологической неустойчивостью раннего Маркса.

В фокусе рассмотрения "Немецкой идеологии" находится категория СПОСОБ ПРОИЗВОДСТВА, которая, в свою очередь, выступает как единство определенного СПОСОБА (совместной) ДЕЯТЕЛЬНОСТИ и соответствующей ему ФОРМЫ ОБЩЕНИЯ.

Ключ к пониманию дальнейшего – в марксистском понятии конкретно-всеобщего.^[32] Соотношение между способом деятельности и формой общения у Маркса фактически трактуется двояко. Взятые в феноменологии, в качестве конкретно-всеобщего они абстрактно противостоят друг другу. В качестве развитого конкретно-всеобщего они в своем взаимопроникновении образуют целостную ткань способа производства.

Трактовка в "Немецкой идеологии" этого сущностного слоя материалистического понимания истории в самом общем виде сводится к следующему.

Способ деятельности, понимаемый как развитое конкретно-всеобщее, представляет собой совокупность соответствующих ему особенных форм деятельности, объединяемых формой общения (понимаемой как развитое конкретно-всеобщее) в качествесистемы производственных отношений. Форма общения как конкретно-всеобщее есть основное производственное отношение данного способа производства. Способ деятельности как конкретно-всеобщее есть основная (всеобщая) форма деятельности данного способа производства, есть ("в себе") его основная производительная сила.

Исторический процесс развития и смены способов производства есть процесс разрешения противоречия между возникающими и развивающимися новыми способами деятельности (производительными силами) и сковывающими их прежними формами общения (производственными отношениями).

В свою очередь, развитие и смена форм общения выступает как процесс развития разделения труда.^[33]

Помимо различений через категорию конкретно-всеобщего в тексте "Немецкой идеологии" сделаны и другие различения частного характера, выражающие отношения отдельных категорий друг к другу.

Так, способ жизнедеятельности есть способ деятельности, понимаемый как "производство жизни – как собственной, посредством труда, так и чужой, посредством деторождения",^[34] т.е. как единство "обработки природы людьми" и "обработки людей людьми".^[35]

С другой стороны, способ самодеятельности есть способ деятельности человека, в которой реализуется его родовая сущность.

В Марксовом анализе отчуждения деятельности показано, как на его последней, заключительной стадии это тождество через различие развивается до противоположности: родовая деятельность (самодеятельность) превращается лишь в средство для поддержания жизнедеятельности.

Основная форма деятельности по отношению к "своему" способу производства выступает как производительная сила "в себе"; исторически последующий, более высокий способ производства действительно превращает ее в свою производительную силу и т.п.

Таким образом, даже краткое рассмотрение вопроса о "терминологической неустойчивости" показывает, что проблема не в молодости Маркса, а в тяжелом детстве Проницательного читателя.

Итак, в "Немецкой идеологии" в качестве сущности процесса развития отчуждения выступает диалектика производительных сил и производственных отношений.

Однако проделанный анализ показывает, что Маркс понимал эту диалектику совершенно иначе, чем обыденный рассудок, для которого она превратилась в очередное общее место, истину в последней инстанции, магическую формулу, каковая призвана объяснить все и вся и сама по себе не нуждается ни в каком дальнейшем объяснении. Считается очевидным, что производительным силам от природы свойственно самозабвенно развиваться, а производственным отношениям – чинить им в этом всяческие препоны, по коей причине последние периодически разделяют плачевную участь всех обструкционистов. Имманентное развитие производительных сил в данном случае заняло в потревоженных умах Ноттингема вакантное место вечной и самотождественной частной собственности. Выражаясь определеннее – диалектика здесь и не ночевала.

Крамольный вопрос об источнике развития производительных сил в свою очередь скрывает за собой вопрос совсем уж неприличный: а что они такое?

Готовый рефлекторный ответ замирает на устах лесного борца с частной собственностью. Он ждет подвоха и, действительно, испытывает очередное крушение идеалов, читая в письме Маркса Анненкову о том, что "машина также мало является экономической категорией, как бык, который тащит плуг... Способ эксплуатации машин – это совсем не то, что сами машины".^[36] Как было уже показано выше, производительными силами для Маркса являются конкретно-исторические способы человеческой деятельности.

Безусловно (и понимание этого уже намечено в "Немецкой идеологии") в диалектике развития форм деятельности определяющую роль играют средства производства и, в частности, орудия труда. Однако это отнюдь не тождественно головокружительному прыжку через четыре сущностных слоя, в результате которого уничтожение частной собственности "материалистически" обосновывается самопорождением синхрофазотрона из сельфактора и сноповязалки. Глядя на это диво, престает самоотчуждаться ущемленная в своих правах Абсолютная Идея, ибо подобный "материализм" дает сто очков вперед любому идеализму в деле мистификации истории.