ІІ. 12. Противостояние украинских националистов и органов советской власти

ІІ. 12. Противостояние украинских националистов и органов советской власти

В самом начале этого раздела С. Кульчицкий заявляет, что с образованием повстанческой армии украинские повстанцы становились воюющей стороной независимо от своего желания воевать с Германией. Это означает, что, по С. Кульчицкому, УПА была украинским повстанческим формированием, хотя, учитывая ее образование путем террора волынских крестьян, она таковым не была. Повторим: во всем мире, во все времена все восстания были следствием организованного или спонтанно сформированного добровольного формирования. Бандеровская УПА таковым не была. Бандеровска УПА была формированием ОУН Бандеры, как одной политической силы в Западной Украине, которая не имела поддержки со стороны украинского народа и поэтому ее ряды пополнялись путем террора.[47] Далее, если воюющей стороной независимо от своего желания воевать с Германией, то ОУН-УПА «воюющей» стороной следует считать с кем? С Советским Союзом, который был членом антигитлеровской коалиции? Если да, то тогда к такой «воюющей стороне» надо применять меры и законы как к формированию, которое выступало против антигитлеровской коалиции и потерпело поражение во Второй мировой войне. А если рассматривать ОУН-УПА «воюющей стороной» в смысле вырезания польского населения, то в отношении нее надо применять закон о народоубийстве, о котором речь шла выше.

Касаясь проблемы места ОУН-УПА во II-й мировой войне, С. Кульчицкий пишет, что все зависит от точки зрения, хотя ему следовало бы придерживаться точки зрения объективности и логики. С этой (а не с бандеровской и С. Кульчицкого) точки зрения во Второй мировой войне воевали две стороны, две коалиции. С одной стороны был агрессор — гитлеровская Германия, к которой, как к агрессору и тому, кто начал эту войну, прислонилась ОУН, став на его сторону. На стороне гитлеровской Германии выступили Венгрия, Румыния, Италия, Япония, некоторые коллаборационистские силы, как хорватские усташи, словацкие тиссовцы. С другой стороны была антигитлеровская коалиция, которую с 1942 года называли Объединенными Нациями, в состав которой во время войны входили — Советский Союз, Великобритания, США, Франция, Польша и другие государства, которые воевали против агрессоров.

ОУН Бандеры приняла участие в агрессии на Советский Союз, дала в распоряжение Германии свои вооруженные формирования — батальоны «Нахтигаль» и «Роланд» (до конца 1942 года) и украинскую вспомогательную полицию — до апреля 1943 года. В период с апреля по декабрь 1943 года ОУН-УПА не была на стороне Германии, но и не вела против ее сил действий с целью их уничтожения, а начиная с декабря 1943 года, ОУН-УПА снова действовала совместно с Германией. Выше сказанное доказано в научных, основанных на архивных документах, работах.[48] На них не желает обращать внимание ни С. Кульчицкий, ни любой другой украинский националистический историк, так как их, как всесторонне обоснованных, нельзя дезаувировать. Поэтому можно согласиться с С. Кульчицким, что все зависит от точки зрения. Итак — с бандеровской точки зрения (к которой присоединяется С. Кульчицкий), ОУН-УПА не была преступным формированием, а с объективной, научно обоснованной точки зрения — ОУН-УПА была преступным формированием. Вопреки С. Кульчицкому, из названных выше работ вывод один и неоспоримый — ОУН-УПА была преступным формированием.

С. Кульчицкий много пишет про проведенную в 1944 году советской властью мобилизацию населения Западной Украины с целью ослабления ОУН-УПА. Так что же, неужели этого не могло делать государство, которое воевало с гитлеровской Германией? Оно не должно было проводить мобилизацию, чтобы, случайно, не ослабить УПА? При этом С. Кульчицкий не рассматривает с юридической и теоретической точки зрения проблемы «мобилизации» тысяч крестьян в УПА. Или, по его мнению, ОУН Бандеры имела право террором «мобилизовать» украинцев в УПА? И почему «мобилизовать», если бандеровская УПА должна была быть повстанческим движением, то есть не принудительным. Эти проблемы остаются без внимания С. Кульчицкого.

Факта необходимости зачислить ОУН-УПА в преступное движение не в состоянии изменить применяемые советской властью методы борьбы, о которых пишет С. Кульчицкий. Эта власть, как власть признанного международным правом государства, имела право и обязанность прекратить преступную деятельность ОУН-УПА на территории страны. Неморально поэтому говорить С. Кульчицкому о колоссальных потерях, причиненных репрессивными органами советской власти участникам повстанческого движения, не вспоминая при этом не менее, а намного более колоссальных потерь, которые нанесли формирования ОУН Бандеры гражданскому населению, а они, польские и украинские жертвы, исчислялись сотнями тысяч, а рядом с ними от рук ОУН-УПА гибли советские военнослужащие выполняя приказы легальной власти.