ІІ. 9. Противонемецкие вооруженные акции УПА

ІІ. 9. Противонемецкие вооруженные акции УПА

В этом разделе С. Кульчицкий пишет о том, что УПА опиралась на народную поддержку, то есть якобы на поддержку украинских селян Волыни. Это так в бандеровских книжках пишется, а действительность далека от этого. Украинские селяне не могли добровольно поддерживать силу (ОУН Бандеры), которая насильно забирала от них (кроме немецких контингентов) не только зерно, но и скот (за исключением одной коровы), свиней (за исключением поросят), одежду — кожухи, жупаны, штаны, белье и т. д., а кроме того гнала людей на «шарварки»-повинности; которая силой и террором забирала в УПА не только мужчин и юношей, но и девушек. Тут кое-что интересное: ни один из источников не вспоминает о «полевых женах» командиров ОУН-УПА, которых они себе подбирали в украинских селах, об этом сказал автору этой критики бывший «политвоспитатель» в УПА, после войны житель Торонто, Александр Степанюк, в десятичасовом интервью.[36] Следует не знать психику украинского (и не только украинского) селянина-труженника, который тяжелым трудом добывал приобретенное им, чтоб говорить о поддержке политической силы, которой была ОУН Бандеры.

В контексте «Отчета» на полях скажем, что организатор бандеровской УПА, Микола Лебедь, в послевоенные годы был на службе у спецсужб США, именно поэтому, наверное, украинская националистическая историография (за ней также польская) пытается уменьшить его роль в организации преступлений ОУН-УПА, потому что как же — чиновник США был организатором народоубийства?. Вот почему без доказательств они, в том числе С. Кульчицкий, говорят о том, что якобы Микола Лебедь в мае 1943 года отказался от руководства ОУН, а на его место пришел Роман Шухевич, а он не имеет отношения к США, он погиб в 1953 году.

Стыдно читать строчки, написанные С. Кульчицким, согласно которым на время создания бандеровской УПА эмигрантское польское правительство начало создавать в Западной Украине и Западной Белоруссии вооруженные структуры, чтоб после поражения Германии собственными силами восстановить территориальную целостность довоенной Польши. Чем он это утверждение подкрепляет — непонятно, но оно не соответствует фактам. Кроме этого С. Кульчицкий говорит о «Западной Украине», хотя в условиях, которые на тот момент сложились, ему следовало бы говорить только о Волыни, которая входила в состав «Рейхскомиссариата Украина», а Галичина была присоединена к Генеральному Губернаторству. На этих, разных с точки зрения введенных Германией порядков, территориях, сложились разные условия. Раз речь идет о начале УПА, то следует ограничиться Волынью. В то время, правда, в Галичине были уже структуры польской Армии Крайовой, но их не было ни на Волыни, ни в Белоруссии.

Скажем прямо: С. Кульчицкий бессовестно повторяет за бандеровской литературой то, что не имело место в отношении Волыни. Научный анализ ситуации польского населения Волыни того времени не позволяет сочетать его с польским правительством в Лондоне, это население оказалось между немцами и бандеровцами, оно вследствие большевистских арестов и депортаций было лишено интеллигенции и более богатого слоя населения (польские осадники-колонисты были депортированы в феврале 1940 года) — это население было полностью беззащитным. Небольшие остатки более активного польского элемента (по несколько единиц, несколько десятков в районах), самостоятельно создали зародыши невооруженной конспирации, которые начали пополняться вследствие уничтожения польского населения бандеровцами. До конца 1943 года на Волыни не существовали структуры польской Армии Крайовой.

Вследствие ситуации, которая сложилась, часть польского мужского населения присоединилась к советскому партизанскому движению, с чего нельзя делать вывод, что они были коммунистами. На то время Советский Союз входил в состав антигитлеровской коалиции, из-за этого он, как союзник Великобритании, стал союзником Польши. Полякам Волыни на то время было не до послевоенных границ Польши, их угнетали немцы и вырезали бандеровцы. Историкам следует прибегать к научному анализу, а не повторению пропагандистских бандеровских лозунгов.

С написанного С. Кульчицким о том, что УПА не была регулярной повстанческой армией, что ее состав насчитывал во время апогея не более 30 000 «бойцов» (большинство которых были «мобилизованы»), он не делает вывода. Он, если б имел в намерении интерес украинского народа, а не бандеровский, то должен был бы сказать, что формирование УПА, принимая факт флуктуации и ней, численностью составляла не более 1/3 % (одной трети процента) украинского народа на Украине 1943 года, а значит — можно ли это формирование квалифицировать как народно-освободительное, как это делает С. Кульчицкий?

Посмотрим на метод манипуляции фактами С. Кульчицким. Он пишет: В мае 1943 г. к руководству главным органом ОУН(б) пришел Роман Шухевич, а бандеровский источник, которым является «Энциклопедия ОУН-УПА»,[37] утверждает, что Роман Шухевич: с весны 1943 г. — член Руководства ОУН, воен. референт, в августе на III-м НВЗ ОУН выбранный главой бюро Руководства ОУН. Только неграмотный может не видеть разницы в этих предложениях, а таким оказался С. Кульчицкий, также украинские националистические, а за ними, как за мамочкой, польские современные историки. Надо также сказать: то, что делает профессор Кульчицкий, не наука, это сознательное введение в заблуждение украинской государственной структуры наивысшего уровня. Это ОУН Бандеры нужно для отбеливания М. Лебедя, который, повторим, после войны в течение десятилетий был чиновником спецслужб США. Это он до конца августа 1943 года был руководителем ОУН Бандеры. В августе этого ж года, уже не только после Сталинграда, но и после Курской дуги, III НВЗ ОУН поручил М. Лебедю самый главный на то время «ресорт» — иностранные дела, так как у М. Лебедя был опыт общения с западными партнерами: уже тогда ОУН Бандеры решил искать контакты с западными союзниками антигитлеровской коалиции. Нужно, значит, сказать, что С. Кульчицкому не место в Национальной академии наук, его бандеровцы должны устроить в бандеровском Украинском Свободном Университете в Мюнхене.

Повторим — на Волыни до конца 1943 года не существовали структуры польской Армии Крайовой, в десятках тысяч известных архивных документов, в том числе и авторства ОУН-УПА, не вспоминается такое формирование. Оно существовало в Генеральном Губернаторстве, но не на Волыни, которая была отделена от Г.Г, в том числе и от Галичины, аналогичной к межгосударственной границей. А тем временем С. Кульчицкий в волынском контексте говорит о польской Армии Крайовой в 1942 году. Это даже не манипуляция фактами, это прямая фальшь.

С. Кульчицкий пытается обвинить советскую партизанщину в том, что она устраивала диверсии с целью ослабить немецкие силы и из-за этого немцы осуществляли акции возмездия против украинского населения — сжигали села и уничтожали их жителей. Невзирая на тот факт, что в современных войнах как правило получает ущерб и гражданское население, С. Кульчицкий не осмелился сказать, что в таких «акциях возмездия» принимала участие и бандеровская вспомогательная полиция, ярким примером чего было уничтожение украинского села Кортелисы, в котором 23 сентября 1942 года в процессе «пацификации» зверски убитых и сожженых было 2875 человек, в том числе 1620 детей. Косвенно этот факт признал бандеровский источник, написав, что немецкие полицейские бандиты принуждали украинских милиционеров расстреливать совершенно невиновных украинских селян — село Кортелисы…[38] Существуют доказательства участия в этом уничтожении украинских селян украинской вспомогательной (бандеровской) полицией, известны их фамилии.[39]

Правдой является то, что, как пишет С. Кульчицкий, летом 1943 г. в генеральном комиссариате «Волынь-Подолье» немцы провели против повстанцев (против УПА — В.П.) масштабные операции с использованием танков и самолетов. Оборонные действия УПА в то время и были «борьбой» ОУН-УПА не против немцев, а от немцев, они, немцы, усмиряли как советских партизанов, так и УПА, потому что они дезорганизовывали эксплуатацию людских и материальных ресурсов Волыни немцами. Об этом можно узнать из разговора комиссара Волыни и Подолья Шоене (Sch?ne) с епископом Поликарпом с мая 1943 года.[40] В этом случае нужно обратить внимание на такие факты: С. Кульчицкий игнорирует существование таких документов, а в приведенном тут документе комиссар Шоене говорит, что по немецким данным на то время (28 мая 1943 годв) убито поляков около 15 тысяч! Колония Янова Долина не существует. Эти и подобные данные С. Кульчицкий не принимает во внимание, будто они не существуют.

В этом разделе затрагивается проблема сотрудничества ОУН-УПА с немцами. С. Кульчицкий приуменьшает значение этого факта, написав, что переговоры с немцами (которые от имени ОУН Бандеры с гитлеровской Службой безопасности вел грекокатолический священник, член Руководства ОУН, о. Иван Гринех, выстуающий как «Гарасимовский»), имели характер выявления намерений и закончились безрезультатно. Не знает, или не хочет знать С. Кульчицкий таких архивных документов, как ДАРО: ф. Р-30, оп. 2, спр. 33, л. 124, в котором шифром описано договоренность между немцами и ОУН-УПА? Доказательств на сотрудничество ОУН-УПА с немцами от декабря 1943 года начиная, в архивах есть предостаточно, эти факты неопровержимы и не нужно «ведущему историку» С. Кульчицкому приуменьшать проблему, написав, что переговоры имели характер обнаружения намерений и закончились безрезультатно. В конце концов в другом разделе (в 12-м) сам С. Кульчицкий пишет, что в этих условиях отделы ОУН-УПА и боевики ОУН(б) активизировали контакты с подразделениями вермахта. Как и раньше, военное снаряжение и оружие обменивались на разведовательные данные. Но в обмене случились качественные изменения. Когда УПА пребывала в их тылу, немцы поставляли вооружение в ограниченных количествах. Когда УПА оказалась в советстком тылу, немцы проявили готовность давать оружие в каком-угодно количестве и даже без компенсации. Были налаженные воздушные мосты, которыми самолеты Люфтваффе перебрасывали украинским повстанцам военное снаряжение и оружие.