Россия для грустных

Дальше ещё более умные, чем Иванов, писатели Рубинштейн и Чхартишвили задаются не разрешимым на первый взгляд вопросом: «Можно ли заставить людей не смотреть друг на друга с агрессией и подозрительностью» или, иначе говоря, почему в Европе люди чаще улыбаются? И хочется сразу же отправить им короткое сообщение со своим ответом: конечно, можно и рецепт давно известен. Число улыбок возрастает там, где разлёт между самыми богатыми и самыми бедными десятью процентами составляет раз 10, а не 20, взгляды прохожих добреют там, где общий доступ к образованию растет, а не там, где оно на глазах превращается в классовую привилегию для состоятельных господ, там где трудовые права… Но тут я спохватываюсь и бросаю сообщение, потому что у писателей давно есть свой и другой рецепт и он бесстрашно излагается: запрет «партии жуликов и воров», разгон Лубянки, изгнание «питерских» из Кремля, и свободное волеизъявление на площадях, «если, конечно, оно не носит ксенофобского, фашизоидного или коммуноидного характера». В этом сценарии чаемой писателями буржуазной революции больше всего трогает даже не игнорирование вопроса собственности, а именно это «если, конечно…». Улыбаться чаще мы начнем, когда наступит свобода слова, но наступит она только для тех, кто думает правильно: не ксенофоб, не националист, не коммунист, не состоял в правящей партии. Интересно, какие меры, чисто теоретически, писатели предложили бы принять против лиц из четырех вышеназванных категорий, если бы они всё равно начали «изъявлять свою волю» публично? И сколько оказалось бы правильно мыслящих, а сколько неправильно мыслящих людей?