Глава 1. Роль и место британской монархии в мировой политике. Содружество наций

Если рассматривать XX век в целом, становится очевидным, что в мире наблюдается двоякий процесс. С одной стороны, интерес к монархиям возрастает. На волне идеи реставрации, свергнутые монархи снова оказываются в центре внимания: восстановление монархии в Испании; трансформация японской монархии из теократической в современную конституционную и одновременное её укрепление; начавшиеся разговоры о возможном восстановлении монархии в Афганистане; рост монархического движения в Болгарии, Румынии. В этом же ряду можно отметить курьёзный случай приглашения на трон монархистами Эстонии принца Эдварда, от которого тот, конечно, отказался. С другой стороны можно отметить и падение популярности института монархии в странах с глубокими монархическими корнями, в которых правительства всё больше стремятся добиться максимальной схожести с республиками.

Являясь островным государством со своим колоритом и «политическим микроклиматом», Британия никогда не остаётся в стороне от общеевропейских и мировых процессов[299]. Ещё со времён королевы Виктории у британцев сложилось представление о свободе, как о стабильности[300]. Это же касается и внешней политики: Британия готова к рассмотрению каких-либо предложений о переменах, однако, если и пойдёт на это, то своим путём. Как отмечает Капитонова Н. К., Великобритания всегда стремилась не допустить укрепления наднациональных структур в Евросоюзе, которые могли бы ограничить суверенитет и свободу принятия национальных решений[301].

При анализе роли института монархии в европейской политике, напрашиваются несколько вопросов: «играет ли монархия какую-то символическую роль в Европейском союзе?», «влияет ли Европейский союз на жизнь страны, на примере британского общества?», «имеет ли он такое же значение и важность, которое приобрело несколько десятилетий назад Содружество?». Европейский союз, в отличие от Содружества, вряд ли сможет изменить конституционное положение монарха. В феврале 1993 года видный консерватор лорд Теббит поинтересовался, может ли Маастрихтский договор повлиять на конституционное положение монарха, на что получил ответ от Форин офис: «Договор никоим образом не изменяет изначальное положение монарха в Великобритании. Более того, договор вообще ни на кого не накладывает никаких персональных обязательств. Её Величество наделена властью осуществить права, изложенные в статьях 8—8е Маастрихтского договора[302]. Но действовать она должна только по совету министров»[303].

Тем не менее, Европейский союз всё же затрагивает роль монархии в более широком смысле, так как парламент предпочёл передать свои полномочия по отдельным вопросам европейским институтам. Это означает, что королева, как глава государства, осуществляет контроль над страной, которая добровольно ограничила свой суверенитет в решении международных вопросов. Таким образом, в то время как полномочия и влияние королевы формально остаются прежними, на самом деле в некоторых сферах они существенно сужаются.

Но это никак не должно подрывать положение и авторитет монархии в Европейском союзе, а лишь доказывает, что природа монархии имеет тенденцию изменяться в зависимости от ситуации; монархия в странах, где она есть, не перестала быть центром национального самосознания.

Обязанности британского монарха во внешней политике не сильно отличаются от обязанностей внутри страны: королева общается со своими подданными стран Содружества[304], принимает у себя иностранных послов и глав различных государств, лично совершает поездки с официальными визитами в различные страны по всему миру (в силу возраста, в последние несколько лет Елизавета II сократила эту практику, предоставив данную возможность своим детям и внукам); представляет Британию на международном уровне. В ходе еженедельных встреч с премьер-министром королева имеет возможность обсуждать проблемы внешней политики, доносить до него своё мнение. Представление государства внутри страны и за её пределами издавна считается одной из основных конституционных обязанностей главы государства (монарха). Кроме того, королева и члены её семьи могут использоваться правительством в качестве гаранта экономических и торговых сделок[305].

Казалось бы, выше представлен довольно широкий спектр королевских возможностей, однако на деле всё выглядит несколько иначе. Елизавета действительно имеет возможность общаться с главами государств на высшем уровне, но делает это в определённых рамках, которые устанавливают правительство и министерство иностранных дел, то есть Форин офис. Зарубежные поездки королевы и членов королевской семьи носят скорее формальный характер, нежели политический. Если, например, датская королева Маргрете II, посетившая Москву с экономической миссией в сентябре 2011 года, лично участвовала в переговорах с президентом Дмитрием Медведевым, то государственные визиты представителей британской королевской семьи всё же расцениваются больше как средство налаживания культурных и дипломатических отношений между странами. Вместе с тем, британских королевских особ всегда сопровождает большая группа бизнесменов[306], которым в ходе королевского официального визита выгоднее заключать договоры и налаживать торговые отношения, чем если бы они это делали самостоятельно. Однако, Елизавета II, в отличие от других европейских монархов, никогда не принимает личного участия в переговорах.

Визиты Виндзоров в другие страны способствуют укреплению их связей с Великобританией и являются важным аспектом внешней политики – министерство иностранных дел занимается, собственно, стратегией и политикой, а королевская семья поддержанием имиджа страны. Так, в частности, «триумфальная» поездка принца и принцессы Уэльской (Дианы) в США в 1985 году, как признает Каупер-Коулс, внесла заметный положительный вклад в укрепление особых англо-американских отношений[307]. Сюда же можно отнести и визит королевы и герцога Эдинбургского в США в мае 1991 года, который, по его словам, «был грандиозным»[308]. Тогда всё прошло как было запланировано: протокольные встречи, обоюдные дружеские жесты и демонстрация всему миру ещё большего сближения Великобритании и США.

Но есть и один беспрецедентный случай в истории официальных визитов королевы Елизаветы II, когда она приняла непосредственное участие в решении важного вопроса внешней политики – её поездка в Республику Ирландии с 17 по 20 мая 2011 года по приглашению президента Ирландии Мэри Патрисии Макэлис. Это был первый визит в страну британских монархов с 1911 года. Визит, предпринятый вопреки угрозам бомбардировок, последовавшим после подписания Белфастского соглашения со стороны его противников[309], явился символом нормализации англо-ирландских отношений. Согласно опросам, его поддержали 77 % ирландцев. Во время этой поездки королева посетила места исторического значения в Дублине, связанные с Кровавым воскресеньем 1920 года[310], такие как Кроун-Парк и другие. Визит королевы имел не только политический, но и экономический характер – во время него был заключён не один торговый договор между английскими и ирландскими бизнесменами.

Во время официального турне, связанного с юбилеем правления в 2012 году, Елизавета побывала в Северной Ирландии. Визиты королевы в Ольстер, как правило, держатся в секрете до её прибытия. Однако в этот раз о прибытии Елизаветы было официально объявлено заранее, что свидетельствовало о явном улучшении политической ситуации в провинции. Некоторые диссидентские протесты всё же ожидались, но на анти-королевскую демонстрацию в Белфасте собралось всего около зоо человек. Это является верным признаком того, что четырёхдневный визит королевы в 2011 году действительно укрепил англо-ирландские отношения. Данная поездка, безусловно имела успех и очень важное политическое значение, получившее отклик в апреле 2014 года, когда президент Ирландии Майкл Хиггинс прибыл с первым историческим (официальным) визитом в Великобританию, где был встречен главными членами королевской семьи в Виндзорском замке. В программу Хиггинса вошла встреча с британскими политиками, выступление в парламенте и приём в администрации лондонского Сити. Отныне можно с уверенностью говорить о начале нового этапа в отношениях Соединённого Королевства и Республики Ирландии.

Важным направлением британской политики (одним из основных на нынешнем этапе) является традиционная для неё сфера влияния, сохранившаяся ещё со времён существования великой Британской Империи – Содружество[311], членство в котором является одним из атрибутов державности Великобритании. Участников организации немало – 53[312]. В этих странах проживают в общей сложности порядка двух миллиардов человек. Начало Содружеству было положено ещё во времена правления королевы Виктории на колониальной конференции, проведённой в 1887 году в Лондоне, на которой закрепились основы новой колониальной политики: отныне наиболее развитым колониям даровался статус доминионов[313], при этом все они становились частью Британского Содружества наций – объединения, призванного сплотить огромную Британскую империю. Правовой статус Содружества был закреплён Вестминстерским статутом 11 декабря 1931 года. Термин «Содружество Наций» впервые был введён британским премьер-министром лордом Розберри в 1884 году. После Второй мировой войны с 1946 года «Британское Содружество» стало именоваться просто «Содружеством». В настоящее время Содружество рассматривается в первую очередь как организация, в рамках которой государства, различающиеся по уровню развития и характеру экономики, имеют возможность вступать в тесное и равноправное взаимодействие.

Британцы зачастую забывают, какие обязанности выполняет Елизавета II – для них она королева, и на этом список её обязанностей как будто заканчивается. Многие могут просто не осознавать, что её номинальная власть распространяется не только на Британские острова, но и далеко за их пределы, включая ещё несколько миллионов подданных[314]. На протяжении более 50 лет королева является главой Содружества, и это очень важная символичная и объединяющая роль[315]. Именно в лице королевы люди, находящиеся в разных частях света, могут быть объединены. Это утверждает и бывший премьер-министр Джон Мэйджор в мемуарах: «Наиболее мощной силой, связывающей страны Содружества, является монархия…, а королева, обладает энциклопедическими знаниями о них»[316]. Одним из средств такого объединения являются регулярные королевские визиты в эти страны. На протяжении всего своего правления Елизавета II по несколько раз посетила каждую из 53 стран, за исключением Камеруна, который стал частью Содружества лишь в 1995 году и Руанды, присоединившейся в 2009 году[317].

Принц Филипп, принц Чарльз и прочие представители британской короны нередко посещали бывшие британские доминионы, где их всегда радостно встречали местные жители – дело в том, что визиты королевских особ являются чуть ли не единственным напоминанием о том, что заокеанские подданные тоже косвенно принадлежат Британии[318]. Местные жители, как отмечает Паксман, преподносят королеве всевозможные подарки, например: изделия из крокодиловой кожи, удава, слонёнка, банановые ветки, игрушки, банки сахара, несколько сотен авокадо и даже лес – словом, стараются удивить всем, чем только могут[319]. Участие в таком объединении как Содружество, не являлось обязательным для бывших британских колоний и имело добровольный характер. Учитывая это, тем более становится понятным стремление участниц объединения не отрываться от его «сердца».

Не все страны Содружества считают Елизавету II своей королевой – например, в таких странах как Лесото, Малайзия, Свазиленд и Тонга существуют свои монархии; в других же и вовсе может быть республиканский государственный строй. Таким образом, английская королева является не монархом этих государств, а главой Содружества, под чьим патронатом все они объединены. А в тех странах, в которых Елизавета всё же считается сувереном, она выполняет такие же функции, как в Соединённом Королевстве: возглавляет законодательные, исполнительные и судебные инстанции, а все экономические или политические акты проводятся от её имени. Елизавета II не обладает никакими конституционными правами в странах Содружества, однако сам её титул даёт ей очень большой авторитет.

Как упоминалось ранее, королева всегда в курсе всего происходящего в Содружестве благодаря регулярным встречам с главами стран-членов и еженедельным отчётам. Центральные органы Содружества расположены в Лондоне. Кроме того, было несколько случаев её участия в открытии сессий парламента в странах Содружества: в Австралии, Канаде, Шри-Ланке и Новой Зеландии. Так, во время открытия парламента в Канаде в 1957 году Елизавета сказала: «Я приветствую вас, как королева. Сегодня мы начинаем работу парламента Канады…»[320]. Тогда она стала первым британским монархом, который произнёс тронную речь в парламенте Канады. В 1980 году в Канаде был принят новый акт, согласно которому британский парламент потерял своё влияние на канадскую политику, но, тем не менее, Елизавета сохранила за собой статус главы канадского государства.

Бывший премьер-министр Джеймс Каллагэн[321] в своих воспоминаниях отмечает, что очень сложно найти человека более компетентного в вопросах стран Содружества, чем британский монарх, поскольку ни один премьер-министр не сможет похвастаться столь долгим опытом общения с главами бывших доминионов за такой длительный период[322]. Этого же мнения придерживалась и Маргарет Тэтчер[323], выражая монарху почтение в вопросах, касающихся Содружества, хотя сама Елизавета была крайне недовольна политикой Тэтчер в отношении организации. Также высокую оценку деятельности королевы в Содружестве давал Дуглас-Хьюм[324].

Возглавляя конференцию Содружества, проходящую каждые два года, Елизавета имеет возможность общаться в частном порядке со всеми главами государств-членов, внося тем самым личный вклад в развитие дружеских отношений. Единственным и очень важным исключением из правил был саммит, прошедший в ноябре 2013 года в Шри-Ланке. На нём обсуждались вопросы демократического, социального, экономического развития, политика в отношении меньшинств, планы на будущее сотрудничество и т. п[325]. Необычным было то, что впервые возглавляла конференцию не королева, а наследник, что подтверждает передачу части королевских полномочий Чарльзу, хотя никаких официальных заявлений Елизавета II об этом до сих пор не делала. Наследник, в частности, отметил глубокую привязанность королевы к Содружеству, подчеркнув, что такое отношение всегда было краеугольным камнем и в его собственной жизни[326].

Члены королевской семьи по понятным причинам являются своего рода лоббистами интересов стран Содружества. В их лице сторонники выхода Великобритании из Евросоюза имеют молчаливую поддержку. В последнее время некоторые из них позволяют себе открыто высказываться на этот счёт, как например это сделал сын королевы герцог Йоркский, выполнявший роль своего рода торгового представителя Великобритании на заседании Делового совета Содружества в июне 2012 года: его слова о том, что членство в ЕС мешает Великобритании развивать отношения с Содружеством были встречены большим одобрением собравшихся[327].

Елизавету II принято считать «последним оружием тайной дипломатии». Например, в 1965 году королева предостерегала главу Южной Родезии (сегодня Зимбабве) Яна Смита от незаконного провозглашения независимости в одностороннем порядке с целью избежания военных и международных конфликтов, но тот всё равно поступил по-своему. Поиски путей урегулирования этого кризиса растянулись на 15 лет и закончились лишь в 1980 году, когда Родезия официально получила независимость.

Большое значение придаётся Елизаветой визитам в страны-члены Содружества, которые (не по её вине) не всегда проходят гладко. Так, неприятный для монарха инцидент произошёл во время визита в Индию в 1997 году в честь 50-летия её независимости от метрополии[328]. Тогда был совершён ряд дипломатических просчётов по вине министра иностранных дел в правительстве Блэра, Робина Кука, за которые отвечать пришлось Елизавете. Кук неосторожно высказался по кашмирской проблеме, заявив о готовности Великобритании выступить посредником в конфликте между Индией и Пакистаном, который уже привёл к двум войнам. Это заявление было расценено Индией как вмешательство в её внутренние дела, ведь именно Британия разделила Индию и Пакистан на две страны в 1947 году, сразу же после чего появилась проблема спорных территорий. В ответ индийская сторона отменила выступление Елизаветы на банкете в её честь. Неуклюжие действия министра, поставившие монарха в неудобное положение и приведшие к дипломатическому инциденту, подверглись резкой критике со стороны консервативной оппозиции, обвинившей правительство Блэра в вопиющем непрофессионализме.

В 2010 году королева посетила США, где обратилась к участникам Генеральной ассамблеи ООН в Нью-Йорке (последний раз она выступала здесь 53 года назад). Елизавета, которую генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун назвал «якорем нашего века», произнесла речь с призывом «прилагать все возможные усилия» для борьбы с общими проблемами, такими как терроризм и изменение климата. Она отметила, что с момента её последнего выступления в ООН в 1957 году мир претерпел большие перемены, большинство из которых по её словам – «перемены к лучшему». «Многие важные вещи остались без изменений, – заявила Елизавета, – те ценности и задачи, которые послужили вдохновением для Хартии ООН, продолжают жить»[329].

В обсуждении речи британского монарха участвовали правительства всех 16 государств, в которых она является главой государства, включая Соединённое Королевство, а также Канаду, Австралию и Новую Зеландию. По мнению многих специалистов, последнее выступление британской королевы в ООН является одним из самых важных подобных событий за последние годы.

Во время визита в Нью-Йорк Елизавета посетила место, где находился Всемирный торговый центр, разрушенный в результате террористического акта 11 сентября 2001 года. Кроме того, она открыла мемориал памяти 67 британцев, погибших во время событий 11 сентября, а также возложила венок к месту, где стоял Всемирный торговый центр.

В настоящее время Елизавета II по мере своих сил продолжает участвовать в общественной жизни Великобритании и стран Содружества, однако, по причине преклонного возраста, на последующих конференциях её, как представляется, будет замещать принц Чарльз.

Идеи республиканизма имеют место не только в Великобритании, но и в странах Содружества. Так, например, существует вероятность того, что Австралия и Новая Зеландия в не столь отдалённой перспективе могут стать республиками, что может спровоцировать и другие страны последовать их примеру. Ещё в феврале 1998 года в Австралии прошёл Конституционный конвент, большинство делегатов которого проголосовало за преобразование страны в республику. В 1999 году был проведён референдум о введении республиканской формы правления, за которую выступили 45,13 % его участников[330]. Идея потерпела фиаско, однако поведение королевы в данном вопросе заслуживает отдельного внимания: «В течение трёх месяцев, предшествовавших референдуму, британская монархия хранила многозначительное молчание… Когда результаты стали очевидными, 73-летняя глава одной из старейших монархий заявила: «Я уважаю и принимаю этот результат. Я всегда говорила, что австралийский народ сам определит будущее монархии в Австралии»[331].

Несмотря на то, что проект так и не был осуществлён, «хоронить» его австралийцы не собираются. В 2010 году премьер-министр Австралии Джулия Гиллард заявила, что страна должна стать республикой после смерти королевы Елизаветы II[332], после чего быстро исправилась, пожелав Её Величеству ещё много лет жизни; к такому же выводу пришли и на австралийской конференции Содружества 2013 года[333]. Очевидно, что вопрос о переходе Австралии к республиканской форме правления в последнее время поднимается всё чаще, и рано или поздно будет решён не в пользу монархии.

Таким образом, если Австралия и Новая Зеландия когда-нибудь всё же объявят себя республиками, подав пример и другим странам Содружества, а Шотландия отделится, став независимой, то одна из важнейших сфер влияния монархии окажется существенно суженной.