Парень с улицы Глюк

Это история жизни одного из нас,

парня, который по случайности

тоже родился на улице Глюк,

в доме на окраине города,

среди спокойных и работящих людей.

Адриано Челентано

Il ragazzo della via Gluck

Герой наш родился в январе 1938 года в пригороде Милана на улице Глюк. Согласно мнению авторитетных астрологических справочников мужчина Козерог, рожденный в год Тигра, обладает следующими качествами: «Рассудительный тигр, который великолепно избегает неприятностей». Родители будущей звезды были одними из тех миллионов южан, которые перед войной, и — в еще больших количествах — после ее окончания, устремились в индустриальные города севера в поисках работы и средств к существованию. Семья Челентано происходила из Апулии, нищей провинции на обочине цивилизации, в которой еще в двадцатые годы такие вещи, как горные разбойники и албанские пираты, были делом вполне нормальным. Коренные жители Пьемонта и Ломбардии любили пришельцев не больше, чем нынешние москвичи — азербайджанцев. Ненавидеть было нетрудно: внешне и в смысле языка южане Италии отличаются от северян не меньше, чем вологодский мужик от кавказского. Аборигены навесили иммигрантам презрительное прозвище terrone: что-то вроде «землячок, брат», произошедшее от обычного среди южан обращения друг к другу (словечко «ара», кстати, имеет тот же самый смысл). Именно поэтому приезжие предпочитали селиться вместе. В одном из таких иммигрантских районов и родился Челентано.

Устроить юношу в жизни взялся дядя, который уже пустил на севере корни и владел часовой мастерской. С двенадцати лет Адриано стал работать у него подмастерьем: ремесло часовщика дорого ему до сих пор — он коллекционирует старинные часы и самостоятельно занимается их реставрацией; коллекцией своей дорожит не менее, чем песнями, которые спел, и кинокартинами, в которых снялся.

Шли пятидесятые — годы, когда рок-н-ролл был еще молод и энергичен: своей витальной энергией вторично после армий Монтгомери покорил приподнимавшуюся из развалин послевоенную Европу. Подвижный, верткий и музыкально одаренный юнец, получивший еще в школе прозвище Molleggiato (Попрыгунчик), не мог остаться в стороне от модного поветрия: он начинает играть и петь сначала в школьном театральном кружке, затем — в дворовой группе. Играет то, что играли тогда все — Чабби Чеккера, Джерри Ли Льюиса — но начинает писать и собственные песни на тексты своего приятеля Микеле дель Прете. (На протяжении следующих двух десятилетий Микеле становится соавтором многих хитов Челентано.)

В то время почти в каждой европейской стране появляются многочисленные подражатели Элвиса Пресли, Бадди Холли и прочих заокеанских звезд. Тони Стилл и Клифф Ричард в Англии, Джонни Холлидей во Франции, Маленький Тони и Бобби Соло в Италии — все они старательно копируют прикиды и ужимки своих учителей. Адриано, с детства наделенный исключительным даром передразнивать, обезьянничать и пародировать, идет тем же путем. С самого начала, однако, его отличает от множества подобных ему клонов что-то свое, особенное — пресловутая итальянская непосредственность с легким налетом пижонства портового бандита, которую сами итальянцы называют menefregismo (звучит весьма похоже на «пофигизм» и также близко и по смыслу).

Днем, когда популярность Челентано перешагнула за пределы улицы Глюк, официально считается 18 мая 1957 года: именно в этот день на первом итальянском фестивале рок-н-ролла певец (в сопровождении группы, состоявшей в основном из школьных приятелей и носившей характерное название «Rocky Boys») одерживает триумфальную победу. На Попрыгунчика сразу же обращают внимание кинопродюсеры: первый фильм под названием I frenetici (Сумасброды) появляется уже в следующем году. За ним следует еще ряд подобных поделок: «Парни из бара с джукбоксом», «Давай, Джонни, давай!», «Вопли любви», «Крикуны за решеткой» — всех их объединяет один и тот же нехитрый сюжет, хорошо знакомый поклонникам артефактов той эпохи, в частности — по картинам с молодым Элвисом Пресли. По-детски непосредственное копирование Америки вообще было нормой для итальянского коммерческого кинематографа той поры: достаточно вспомнить пресловутые «спагетти-вестерны», но Попрыгунчик, благодаря своему природному обаянию умудряется оживить даже эти эпигонские творения. Но все же подражательности пока гораздо, гораздо больше: даже в своем дебюте в «серьезном» кино — у Феллини в «Дольче вита» — Челентано играет «самого себя», выступая, скорее в качестве «приметы времени», чем актера в собственном смысле этого слова. (Примерно так же Андрей Макаревич «сыграл» в фильме «Афоня»).

Продолжая шутить свои шутки и в жизненной плоскости: практически одновременно с Элвисом Челентано уходит в армию, от которой (как и Элвис) легко мог бы отвертеться, но (как и Элвис) не стал, «чтобы не подавать дурного примера». Правда, в отличие от кумира он находит среди занятий шагистикой и время для музыки: в мае 1961 года отпросившись в очередное увольнение из части[2] и созвонившись с музыкантами по телефону, он заявляется на главный конкурс итальянской эстрады — фестиваль в Санремо — и в дуэте с Маленьким Тони исполняет песню 24 mila baci (24 000 поцелуев). Они занимают только второе место, но успех песни с лихвой компенсирует потерю гран-при: продажи сорокапятки с ее записью впервые в истории итальянского шоу-бизнеса перешагивают за цифру в миллион экземпляров.

(Надо сказать, что с Санремо — фестивалем, внутренние интриги которого и коммерческая возня вокруг по своей коррумпированности вполне соотносимы с соответствующими фору мами нашей родной попсы — Челентано постоянно не везло. Только в 1970 году с пятого захода ему удается выиграть конкурс, после чего певец поклялся, что его нога больше никогда не ступит даже на землю этого курортного городка на Лигурийской Ривьере, не то что на конкурсную сцену. Обида оказалась стойкой. Когда недавно в связи со взлетом популярности, а также для того чтобы помочь раскрутке его нового телевизионного шоу, руководство канала RAI стало уговаривать Адриано выступить на Санремо, артист выдвинул следующие скромные условия: 1) он будет участником 2) ведущим 3) председателем жюри 4) после чего фестиваль навсегда закрывается.

После возвращения в жизни Челентано происходит сразу несколько ключевых событий.

Контракт с фирмой грамзаписи Saar подходит к концу, но, несмотря на обилие предложений, Адриано отказывается связать свою карьеру с какой-либо из известных компаний. Вместо этого он создает собственный лейбл Clan Celentano, бессменным президентом которого до самого недавнего времени становится родной брат Алессандро. С этого момента и по сию пору все новые работы певца выходят под эгидой «Клана». Надо отметить, что долгожительство Clan оказалось беспрецедентным для мира маленьких независимых фирм звукозаписи: появившись в пору, когда такого понятия вообще не существовало, Clan пережил и взлет, и упадок независимых структур, продолжив свое успешное существование во времена засилья прожорливых трансконтинентальных монстров. Когда пару лет назад BMG пообещало только за то, чтобы Clan вступил в ассоциацию с ним при сохранении полной административной автономии, 85 миллиардов лир, предложение не только было с порога отвергнуто, но любимое детище Челентано тут же начало демонстративно скупать права на те фильмы и телепередачи с участием Попрыгунчика, которые ранее принадлежали другим владельцам.

В то же время Челентано знакомится со своей будущей женой, актрисой Клаудией Мори, уже прославившейся к тому времени благодаря участию в таких картинах, как «Рокко и его братья» и «Содом и Гоморра». Бурный роман, начавшийся на съемках фильма «Странный тип», завершается 14 июля 1964 года романтичным тайным бракосочетанием ночью при свечах в церкви Сан-Франческо ди Гроссето под Миланом. В браке Попрыгунчик оказался таким же крепким орешком, как и во всем остальном: счастливая семейная жизнь, принесшая чете трех отпрысков, длится до сих пор без особых возмущений. Несмотря на отчаянные многолетние усилия репортеров таблоидной прессы и папарацци раскопать хоть что-нибудь в семейном белье Адриано и Клаудии, белье неизменно оказывалось безупречно чистым — если не считать небольшого приключения с Орнеллой Мути во время съемок «Укрощения строптивого» — вполне, впрочем, платонического. Но даже за этот невинный флирт Челентано, по его собственному признанию, просил прощения у супруги на коленях.

Но, если не принимать во внимание этих крупных личных событий, творческая жизнь Адриано катится все по той же хорошо накатанной колее: рок-н-ролл сменяет твист, истории про парня с гитарой из нашего двора — истории про короля танцевальной площадки, но подлинно своего в этом пока что мало. Фильмы с Челентано начала шестидесятых — такие как «Я тебя целую, ты меня целуешь», «Не ищите моряка» и «Танцуем твист» — по-прежнему легковесные комедии «с музыкой». Но Челентано уже тесно в поставленных режиссерами рамках — выход из тупика, как и в случае с фирмой грамзаписи, он ищет в том, за что будет бороться всю дальнейшую жизнь — в полной творческой независимости.

В 1964 году Челентано впервые обретает ее в кино: он снимает как режиссер фильм «Суперограбление в Милане», в котором сам же и играет главную роль. С этой комедии начинается череда блистательных картин, снятых или самим Челентано, или его верными соратниками Серджо Корбуччи и Франко Кастеллано, полностью разделявшими взгляды Адриано на то, каким должен быть комедийный кинематограф. «Серафино», «Юппи-Ду», «Блеф», «Дядюшка Адольф», «Укрощение строптивого», «Бинго-Бонго» — каждый из этих фильмов не прошел незамеченным.

Вслед за независимостью в кино потребовалась и независимость в музыке: Челентано отходит от подражательного рок-н-ролла и обращается к итальянской форме — canzone d’autore. Что это такое? Буквальный перевод означает «авторская песня», и в каком-то самом общем смысле так оно и есть: как и французский «шансонье», русский «автор-исполнитель» или американский «singer-songwriter», исполнитель в этом жанре — кантауторе — поет написанные им самим песни. Но это — чисто внешняя, формальная сторона (и к тому же далеко не всегда соответствует истине). Если отвлечься от формулы «сам пишу — сам пою», современный городской фолк в разных странах звучит совсем по-разному, сплавляя местные напевы и заимствованные приемы в различных комбинациях. Начиная с послевоенных лет, итальянский шансон постоянно амальгамировал в себя родственный шансон французский, затем джаз, блюз, рок, а в самое последнее время и хип-хоп, оставаясь при этом самим собой, сохраняя безошибочно узнаваемые итальянские интонации, нередко чрезмерно сентиментальные на наш циничный вкус, но тут уж ничего не попишешь: таковы вкусы итальянского сердца, которые один из величайших кантауторе Паоло Конте определил как gelato al limon — лимонное мороженное — элегантная кисло-сладкая гамма с неизбежным привкусом ностальгии по детству.

Настоящим кантауторе Челентано так и не стал: хотя среди его песен есть немало собственного сочинения, львиная доля спетого им все же написано другими авторами, знаменитыми кантауторе разных поколений, начиная с Паоло Конте и кончая Ивано Фоссати. Кстати, именно работа с первым оказалась в каком-то смысле пиком творческой карьеры Челентано. Песня Конте Azzurro (Синева), записанная в исполнении Челентано в 1967 году, стала настолько популярна, что превратилась в неофициальный гимн страны — в том же смысле, в котором в России воспринимаются «Подмосковные вечера» или в США «Янки-дудл».

Но успеху Azzurro предшествовала история с песней «Парень с улицы Глюк» — та самая история, которая надолго наложила свой отпечаток на отношение певца к фестивалю в Санремо.

В 1966 году Адриано выставляет на конкурс эту песню, написанную им в паре с неизменным дель Прете, — и жюри не допускает ее даже до первого тура. Слишком уж странными и «непесенными» показались строчки о времени, «когда бетон покроет всю землю и в мире не останется больше ни клочка зеленой травы». Экология тогда еще не вышла на улицы из ученых кабинетов, а будущие активисты «Гринпис» были больше озабочены эскалацией войны в Индокитае — Челентано сильно опередил время. Раздосадованный певец записал песню, и публика, как это часто бывает, оказалась гораздо более продвинутой, чем та шушера, которая обычно ставит барьеры между ней и артистом: побив все рекорды продаж в Италии, «Парень с улицы Глюк» стал самым «покрываемым» произведением итальянской поп-музыки в мире. К настоящему времени кавер-версии этой песни существуют на двадцати двух языках мира.

Независимость от «общего гласа» — пожалуй, источник всех побед и всех огорчений Челентано. И если у широкой публики его оригинальность всегда находила отклик, среди критиков дело обстояло с точностью до наоборот. Потому что Челентано предпочитал идти собственным курсом не только в выборе песен, но и в выборе мнений.