Глава двенадцатая Через фильтры Смерша

По мере освобождения временно оккупированной территории страны органы НКГБ-НКВД проводили работу по выявлению лиц, служивших в специальных воинских формированиях (власовцев), национальных батальонов из числа народностей Кавказа и Средней Азии, белорусских, литовских и др., в полиции, пособничавших немецко-фашистским оккупантам. Эта категория граждан (у кого руки были замараны кровью советских людей) привлекалась к ответственности в соответствии с указом ПВС СССР от 19 апреля 1943 года, предусматривавшим их содержание в лагерях для осуждённых на каторжные работы. Они подлежали направлению в специальные подразделения, созданные в составе Воркутинского, Норильского, Северо-Восточного, Дальневосточного и Джезказганского ИТЛ.

За исключением особых категорий, освобождение заключённых происходило во все годы войны. Что касается амнистии, то впервые она проводилась по директиве НКВД и Прокуратуры СССР от 21 января 1945 года. Эта мера была распространена на женщин, имевших детей в возрасте до 7 лет.

За период войны численность заключённых в местах лишения свободы сократилась. Если на 1.01.41 г. содержалось 1929729 человек, то на ту же дату 1945 года их было 1460677 человек. Ещё 301450 человек были освобождены на основании указа об амнистии от 7 июля 1945 года.

Миллионы советских граждан погибли на фронтах войны, защищая Родину и обитателей ГУЛАГа. Ценой их жизни ГУЛАГ сохранил для будущего уголовных преступников-профессионалов, шпионов и дезертиров, националистов всех мастей, бывших жандармов и т. д. Депортированные из Прибалтики, Западной Украины и Белоруссии, Бессарабии жили на новых местах трудно, но не испытывали ужасов войны и также сохранились со своими потомками. Выселенные немцы, турки-месхетинцы, крымские татары, народы Кавказа не понесли таких жертв, как другие. Теперь потомки выживших в лагерях, ссылках, на спецпоселениях задают тон во всей нашей жизни и строят свой капитализм, к которому всегда тянулись. Только вот вряд ли кто возьмётся подсказать, что ожидает наше общество впереди…

Великая Отечественная война приближалась к своему логическому завершению. Победители готовились сменить пропитанные потом и кровью, просоленные и пропахшие порохом гимнастёрки на гражданскую одежду. Но тем, кто служил в Смерше, НКГБ, НКВД, ещё предстояла огромная работа по «просеиванию человеческих душ». Ведь во время войны на оккупированной территории оставалось более 80 миллионов человек, а в партизанском движении и в подпольной борьбе участвовало немногим более 2 миллионов человек. Свыше 5 миллионов советских граждан гитлеровцы угнали на каторжные работы в Германию и в оккупированные ими страны. Оторванные от Родины, эти граждане подвергались усиленной идеологической обработке. Часть из них под далась влиянию фашистской пропаганды и стала их активными пособниками. Общеизвестно, что сотни тысяч граждан различных республик, оказавшись в плену или на оккупированной территории, добровольно служили врагу в качестве солдат антисоветских легионов, полицаев, бургомистров и т. д.

Уже с самого начала войны в соответствии с постановлением ГКО от 27 декабря 1941 года и СНК СССР от 24 января 1944 года все бывшие в окружении и в плену военнослужащие Красной армии через сборные пункты поступали в спецлагеря НКВД на проверку. Оттуда проверяемые направлялись на работу в промышленность, для отправки в Красную армию через военкоматы, а частично и арестовывались органами Смерша. По состоянию на 20 октября 1944 года в спецлагеря НКВД поступило 354590 человек, из них после проверки возвращены в Красную армию 249416, находились в стадии проверки 51651, пере дано в промышленность и охрану лагерей 36630, арестовано органами Смерша 11 566, убыло по разным другим причинам, в том числе в госпитали Наркомата обороны и умерло, 5347 человек.

После окончания войны совместный приказ НКВД, НКГБ, НКО СССР от 8 сентября 1945 года «Об организации проверки репатриируемых бывших военнослужащих Красной армии и лиц призывных возрастов», передаваемых для работы в промышленность, предусматривал поря док проведения проверки. С этой целью в различных районах страны: на Украине, в Белоруссии, в Прибалтике, на Урале и в Сибири создавались проверочно-фильтрационные лагеря — как самостоятельные, так и в качестве отделений при исправительно-трудовых лагерях.

На проверку отводилось 2–3 месяца, что было не совсем реально, так как на 1000 человек проверяемых выделялось по одному представителю НКО Смерш, НКГБ, НКВД. Было бы необъективно утверждать, что все проверяющие с пониманием относились к репатриированным, и на то были различные причины. Отсюда ясно, что имели место факты применения репрессивных мер по отношению к тем, кто этого не заслуживал. Позднее ошибки исправлялись, но что стоило в тех условиях человеку добиться правды!

Несомненный интерес представляет круг лиц, которых предстояло выявить в ходе фильтрации: гласных и негласных сотрудников немецких разведывательных органов, полицейских и карательных формирований; немецких агентов, обучавшихся в разведывательных, диверсионных, контрразведывательных и полицейских школах и выполнявших задания своих шефов в советском тылу; агентуры, завербованной немцами для проведения работы среди советских граждан, содержавшихся в лагерях противника, а также специальной агентуры, завербованной немцами на послевоенный период; агентов, завербованных другими иностранными разведками для ведения разведывательной работы против СССР, переданных союзниками; изменников Родины, предателей, ставленников, пособников и т. д.; участников белоэмигрантских и националистических организаций КОНР, НТСНП, РОВС, грузинских, армянских, татарских, среднеазиатских и других националистических организаций и групп.

Ради объективности надо прямо сказать, что осуждались не только невиновные, о чём постоянно твердят некоторые средства массовой информации, хотя были и такие. Однако большинство осуждалось за реально совершённые преступления против собственного народа. В частности, за период с 1 июля 1943 года по 1 мая 1945 года на освобождённой от врага территории органами НКВД было арестовано 77 152 человека, в том числе дезертиров из Красной армии — 14 254, полицейских — 10048, изменников, перебежавших на сторону врага, — 6223, бандитов — 6197, старост — 4638 человек.

В послевоенные годы на территории Украины также велась широкомасштабная работа по фильтрации репатриированных и военнопленных, освобождённых из фашистских лагерей. До 1 февраля 1949 года через фильтрационные пункты прошло 1 124522 человека, из которых арестовано органами МВД за уголовные преступления 6359 и МГБ за службу фашистской Германии 5365 человек. Из приведённых цифр можно сделать вывод, что число арестованных было не столь уж большим и никак не могло составлять сотни тысяч, о которых любит писать наша пресса «демократической» направленности.

С позиции нынешних дней к фильтрации граждан можно относиться по-разному. Можно клеймить всех и вся за то, что, насидевшись в фашистских концлагерях, военнопленные из одного лагеря попадали в другой и какое-то время находились под подозрением. В то же время можно считать фильтрацию объективной необходимостью, без которой сравнительно быстро просто невозможно разобраться в каждой личности. Впрочем, те, кто не запятнал себя в связях с фашистами, по мере содержания в фильтрационном лагере сами всё больше приходили к убеждению, что проверочно-фильтрационный лагерь нужен и государству, и им самим. И справка, оформленная честь по чести, с гербовой печатью, выдаваемая напоследок, уже расценивалась как свидетельство — снова в жизнь с чистой совестью. И не каждому она выдавалась, но заполучить эту невзрачную бумажку, отпечатанную на серой казённой бумаге, хотелось всем. Она, эта бумажка, как бы делила их на своих и чужих. Для одних проверка заканчивалась направлением домой, для других, служивших в немецких национальных формированиях, в полиции, но на которых не было крови советских граждан, — направлением на шесть лет на правах вольнонаёмных в угольную и металлургическую промышленность на Урал или в Кузбасс. Третьи переводились в следственные тюрьмы для дальнейшего расследования их деяний.

Можно привести немало примеров, когда в процессе фильтрации выявлялись те, кто активно служил гитлеровцам. Так, с территории Чехословакии в проверочно-фильтрационный лагерь была направлена Грюнвальд (Грязенко) Наталья Францевна, 1911 года рождения, врач по специальности. Её муж был арестован в 1938 году и осуждён на 10 лет ИТЛ. Проживая на оккупированной территории, она зарегистрировалась как фольксдойче, а затем приняла германское подданство по фамилии Грюнвальд и под этой фамилией стала известна как агент СД и предательница подпольной группы. Выполняя задание карательных органов СД, она вошла в доверие к артистке Киевского оперного театра Акипной, которая являлась участницей специально оставленной резидентуры МГБ УССР во главе с ответственным работником И.Д. Кудрей.

Войдя в артистическую среду, Грюнвальд выявила ряд участников подпольной организации, передала карту-схему резидентуры и как агент СД принимала непосредственное участие в осуществлении мероприятий, связанных с арестом Кудри, Акипной, Бремер и других, которых после мучительных пыток гитлеровцы расстреляли. В Виннице по её доносу была арестована О.М. Михеева.

Бежав с немцами в конце 1943 года на территорию Чехословакии, по рекомендации начальника СД Судетской области Грюнвальд вступила в фашистскую партию и по заданию продолжала заниматься выявлением участников патриотических организаций среди советских военнопленных и чехословацких граждан в городах Моравская Острава и Моравская Требава. Принимала участие вместе с немцами в допросах партизан. За перечисленные преступления особым совещанием при НКВД была осуждена на 25 лет ИТЛ. И побежали её тюремные дни на Мордовском острове архипелага ГУЛАГа, и долго бы им пришлось бежать, да вот споткнулись о Хрущёвскую гуманизацию. По указу Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 года была объявлена амнистия в отношении тех, кто помогал фюреру порабощать свой собственный народ. Одних выпустили из лагерей сразу подчистую, а тем, у кого срок наказания был свыше 10 лет, скостили наполовину. Сократили наполовину срок заключения и Грюнвальд. К тому времени уже вовсю действовал указ об условно-досрочном освобождении заключённых, отбывших одну треть, половину или две трети срока в зависимости от тяжести преступления и числа судимостей. И вот председатель народного суда Воробьёв совместно с народными заседателями Коризеяковой и Алёшиным 21 февраля 1956 года выносят определение: «Грюнвальд отбыла 2/3 срока наказания, а именно 8 лет и 9 месяцев. Добросовестным отношением к труду, примерным поведением доказала своё исправление. Поэтому отбытие всего срока, определённого Особым совещанием, не является необходимым. Руководствуясь ст. 461, 462 УПК РСФСР, на основании Указа ПВС СССР от 14 июля 1954 года освободить условно-досрочно». Формально члены суда руководствовались буквой закона, но чисто по-человечески невозможно понять, как можно душегубку оправдать только за то, что она добросовестно работала и не нарушала установленный порядок (сегодня, чего доброго, она будет причислена к жертвам сталинского произвола).

И всё же после опубликования в апреле 1963 года книги о подпольщиках в городе Киеве «Два года над пропастью» органам прокуратуры становятся известны новые обстоятельства, до которых в своё время не смогли докопаться следователи, а сама Грюнвальд рассказать не пожелала. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР от 20 мая 1963 года вынесла постановление об отмене определения суда Мордовской АССР от 21 февраля 1956 года на том основании, что поскольку Грюнвальд являлась сотрудницей карательных органов СД, то амнистия на неё не распространяется. И пришлось ей досиживать весь оставшийся срок, конец которого наступил только 15 июня 1979 года.

Следует также иметь в виду, что на территории СССР вели военную разведку абвер, оперативные группы, отряды, команды и отделы полиции безопасности и СД; полевая полиция ГФП; разведывательные отделы 1Ц штабов соединений бывшей германской армии; военно-полевые и местные немецкие комендатуры; военно-хозяйственные команды и инспекции; охранные полицейские и жандармские части и органы. Надо полагать, что они не сидели сложа руки, и всем нужны были помощники из местного населения и окруженцев.

Кроме германских разведывательных органов на временно оккупированной территории проводили активную работу по насаждению и засылке агентов в наш тыл органы румынской политической разведки ССИ (специальная служба информации), 2-е отделы румынского и венгерского генеральных штабов.

Помимо перечисленных органов, вербовкой агентуры на территории СССР занимались различные представители германской администрации и хозяйственных фирм, которые, как правило, все являлись резидентами разведывательных и контрразведывательных органов.

В процессе агентурно-следственной работы по выявлению и разоблачению среди военнопленных и интернированных сотрудников разведывательных органов противника и их агентуры удалось выя-вить значительное количество таких лиц, от которых были получены показания на агентуру, завербованную из граждан СССР. В частности, МВД УССР выявило за 1946 год и первый квартал 1947 года 386 разведчиков и контрразведчиков. Они дали показания о 507 завербованных ими агентах и 428 их пособниках. За этот же период времени МВД Татарской АССР выявило 86 разведчиков, от которых были получены данные на 204 агентов и 172 пособников. В частности, при разработке сотрудников немецких разведывательных органов зондерфюрер команды «Ц» дал показания о 55 немецких агентах и резидентах в различных городах Советского Союза и шести советских агентах, перевербованных в своё время немецкими разведывательными органами.

В частности, по этим данным был арестован И.Г. Калюжный, успешно прошедший фильтрацию и находившийся на положении спецпоселенца, работавшего в угольном тресте. Как было установлено, в сентябре 1943 года в районе г. Темрюке он был пленён немцами. Находился в лагере до января 1944 года, где и был завербован немецким офицером, с помощью которого получил направление в разведывательный орган «Абвергруппа № 101». Здесь же ему был присвоен псевдоним Штендер. До конца июля 1944 года он проходил службу в хозяйствен ном взводе разведоргана. После получения подписки о неразглашении деятельности разведоргана с целью легализации Калюжный был направлен на сельскохозяйственные работы в Германию и находился там до капитуляции. Его службу в разведоргане подтвердили свидетели И.К. Даниленко и А.И. Пряничников.

Советская контрразведывательная служба помогала выявить агентуру немцев и их пособников и в ряде европейских государств (Болгария, Венгрия, Чехословакия, Польша, ГДР и др.). В частности, в городе Надьканижа (Венгрия) была раскрыта подпольная диверсионная школа, в которой прошли обучение 57 человек. После окончания учёбы они были распущены по домам с задачей организации диверсий с приходом советских войск. В апреле 1945 года они были арестованы контр разведывательными органами. В процессе следствия было установлено, что заданий немецкого командования они не выполняли и террористической деятельностью не занимались. В июне 1945 года военным трибуналом 57-й армии руководитель Пальцах был приговорён к расстрелу, 8 человек к 15 годам лишения свободы и 7 человек к восьми годам. Остальные получили по 10 лет лагерей. Для отбывания наказания с территории Венгрии они были вывезены в Советский Союз.

Помимо всего прочего, советские разведывательные органы занимались также вербовкой перспективной агентуры, способной занять высокое положение по возвращении на родину в политических и экономических структурах. Такая работа проводилась среди немцев, французов, итальянцев, венгров, румын и др.

Таким образом, Смерш, НКГБ, НКВД в фильтровочно-проверочных лагерях и в лагерях для военнопленных проводили огромную работу по выявлению лиц, связанных теми или иными обязательствами или практическими действиями с фашистским режимом, приобретали агентуру на послевоенное время, выявляли уголовных преступников. Безусловно, при таком громадном объёме работы допускались и ошибки как вследствие недостаточной квалификации кадров, так и по причине предвзятости. В последующие годы ошибки приходилось исправлять, но чём можно компенсировать годы, безвинно проведённые за колючей проволокой в лагерях?.. Но в то же время мы не вправе забывать, что до самых последних лет в нашей прессе встречались отчёты судебных заседаний, на которых рассматривались давнишние дела не выявленных в своё время карателей и палачей.