Восточная демократия против западного абсолютизма

Наибольшее возмущение византийцев вызывали не теологические противоречия, а расхождения по вопросам структуры Церкви. Привычные к идейным спорам, гораздо более гибкие в интеллектуальном плане и более терпимые в отношении малозначимых отклонений от нормы, византийцы готовы были приспосабливаться к религиозным различиям, но только до тех пор, пока те не ставили под сомнение догмы, утвержденные на Вселенских соборах. Текст «Символа веры» без филиокве как раз был одобрен Вселенскими соборами в Никее в 325 году и в Константинополе в 381 году.

Представители Восточных церквей признавали законным только решение, обсужденное в соответствии с принципами демократии и подсказанное Святым Духом во время Вселенского собора, который объединял все христианские церкви. Такое решение ни в коем случае не могло быть изменено какой-либо отдельно взятой церковью без его предварительного утверждения на новом Вселенском соборе. Решение добавить филиокве, принятое втихую на поместном соборе в Толедо в 589 году, а затем насильственно включить эту формулировку в «Символ веры», который и сам был «обманным путем» введен в обряд богослужения, было сочтено недопустимой вольностью и попыткой не просто обвести Восточные церкви вокруг пальца, но и подчинить их Западной церкви.

Конфликт из богословского превращался в политический. Причиной крупнейшего раздора между двумя ветвями христианства, очевидно, стало желание франкских, а потом и германских правителей возродить Западную Римскую империю, подчинив Восточную Римскую империю посредством давления на римских понтификов, которые должны были сделать то же самое на уровне религии. Вначале понтифики оказывали сопротивление германскому давлению. Но привлекательность власти и их собственное желание установить верховенство престола святого Петра над другими патриархатами, естественно, оказались сильнее, особенно после того, как титул Папы Римского перешел в руки германцев.

Представителям Восточных церквей, в особенности византийской, эта реформа казалась предательством духа Вселенской церкви, а также воли апостолов и Отцов Церкви. Они продолжали считать, что римский понтифик всего лишь первый среди равных, не имеющий особой власти над остальными, и что любое решение относительно догм и организации Церкви может приниматься исключительно сообща и на основе консенсуса. Абсолютная власть папы и тем более догмат о непогрешимости понтификов в вопросах веры, который был утвержден в XIX веке, абсолютно чужды православной церкви.

На Западе эта жажда верховной власти вскоре вылилась в длительный спор, борьбу за превосходство между папой и императором. Бесконечные опустошительные войны между гвельфами, сторонниками папы, и гибеллинами, сторонниками императора, продолжались в Италии в течение многих веков. Но даже в пылу этих братоубийственных войн понтифики и императоры сходились на том, что они в любом случае стоят выше Востока и что и император Византии, и Восточные церкви должны почтительно им покориться.